Дипломная работа: Типология и поэтика женской прозы: гендерный аспект

Толстая меняет своих героев ролями, происходит так называемый гендерный трансвестизм, при котором мужчина и женщина меняются качествами, лежащими в основании разделения на мужской и женский тип поведения. Нина воплощает мужской гендерный образ, а Гриша – женский.

Нина счастлива, она совсем не замечает уныния супруга. «...Ах,  знаете, некому написать портрет  любимого  человека, когда  он, протирая заспанные голубые очи и  выпростав  из-под одеяла молодую  мохнатую ногу, зевает во  всю  ширь! И смотришь на него как завороженная, и все-то  в нем твое, твое: и изъян в зубном ряду, и проплешина, и чудесная бородавка! И чувствуешь себя королевой, и люди расступаются, и коллеги почтительно кивают, и Аркадий Борисыч (бывший любовник – Г.П.) вежливо подает руку, обернутую в стерильную бумажку. Хорошо  было врачевать доверчивых  больных,  хорошо нести домой  полные сумки вкуснятины, хорошо было вечером проверять, как заботливая сестра, что написал Гришуня за день».

Нина реализует в супружеских отношениях себя не только как женщина-охотница, но и как мать; она переносит материнские чувства на мужа, тем самым напрочь лишая его собственного мнения и возможности самовыражения, Гриша становится маленьким сынком для героини. «Только вот слабенький он  был, много  плакал,  и не  хотел кушать, и не хотел писать ровненько на чистой бумаге, а все подбирал по старой привычке тючки  да сигаретные  коробки  и чертил  каракульки,  а  то  просто  рисовал загогулины  и закорючки.  И сочинял про желтую-желтую дорогу, все про желтую дорогу,  а  над дорогой – белая звезда. Нина качала  головой:  "Подумай, солнышко, такие стихи  нельзя нести товарищу Макушкину, а ты должен думать о сборнике,  мы живем в реальном мире". Но он не слушал и все писал про звезду и  дорогу,  и Нина  кричала:  "Ты  меня  понял,  солнышко?!  Не  смей  такое сочинять!"  И  он пугался и  дергал  головой». Раз в неделю жена проверяла  его письменный стол и выбрасывала те стихи, которые  женатому человеку сочинять  неприлично. И порой ночью, - пишет Т.Толстая, – «она поднимала его  на  допрос: пишет  ли он для товарища  Макушкина  или отлынивает?  И он закрывался руками, не в силах вынести яркого света ее беспощадной правды».

Брак героини трудно назвать счастливым, Гриша изнемогает под гнетом Нины, она, не замечая его душевных переживаний, не осознавая, что день за днем лишает его дорогих ему людей, предметов, вещей, приводит героя к гибели души, что влечет за собой физическую смерть.

К любым проблемам, стоящим перед Ниной, героиня подходит по-мужски конструктивно, уверено и практично; придя, в конце концов, к грустному итогу: «Так они худо-бедно прожили два года, но он, хотя и окруженный всяческой заботой, не ценил ее любви и совсем перестал стараться. Бродил по квартире и бормотал,  бормотал,  что  вот он умрет,  и  завалят его  землей,  глиняными кладбищенскими пластами, и мелкое золото березовых  копеечек,  милостыней осыплется на могильный холм,  и сгниет под осенними дождями деревянный крест или фанерная пирамидка – что уж там не  жалко будет над ним поставить, и все-то  его  позабудут, и никто не придет».  Потом добрые люди рассказали ей, что Григорий хочет вернуться во флигель, что он не безуспешно ходил к  взятой на его место  дворничихе и торговался за сколько  «она уступит  ему его прежнюю жизнь». У Нины были связи  в  горздраве,  «и она намекнула там, что  вот  прекрасное  трехэтажное здание  в  центре, можно занять под  учреждение, они  же как раз искали. Они благодарили ее  там, в горздраве, им это подходило, и очень скоро дворницкой не  стало, камин сломали,  и  один из  медицинских институтов  разместил  во флигеле свои кафедры».

Критики давно заметили отличительную черту творчества Толстой – сильные, непредсказуемые концы. Рассказа «Поэт и муза» не стал исключением, в этом отношении он превосходит любые возможные, логически или алогично выстроенные финалы:

«Гриша замолчал  и  недели  две ходил тихий  и послушный.  А  потом даже повеселел, пел в ванной,  смеялся, только совсем ничего  не  ел и все  время подходил  к  зеркалу  и  себя ощупывал.  "Что  это  ты  такой  веселый?" - допрашивала Нина.  Он  открыл и показал  ей  паспорт, где  голубое поле было припечатано толстым лиловым  штампом: "Захоронению  не подлежит".  "Что  это такое?" - испугалась  Нина. А Гришуня опять смеялся и сказал,  что  продал свой скелет за шестьдесят рублей Академии наук, что он свой прах переживет и тленья убежит, что он не будет, как опасался, лежать  в сырой земле, а будет стоять среди людей в чистом, теплом зале, прошнурованный  и пронумерованный, и студенты – веселый народ  – будут хлопать его по плечу, щелкать но лбу и угощать  папироской; вот  как он  хорошо  все придумал. (…) И вот  с этого  момента, говорила  потом Нина,  любовь  их как-то пошла наперекосяк, потому  что  не могла же  она  пылать  полноценной  страстью  к общественному  достоянию  и  целовать академический  инвентарь. Ничто в  нем больше ей не принадлежало». С глубокой иронией говорит Толстая о своей маскулинной героине, которая не чувствует своей вины, считая, что «виновата жизнь».

     «И подумайте,  какие  чувства  должна  была  пережить  она,  прекрасная, обычная женщина, врач,  безусловно заслужившая,  как  и  все, свой ломтик  в жизни, –  женщина,  боровшаяся, как нас  всех  учили,  за  личное  счастье, обретшая, можно сказать, свое право в борьбе? (…) И после его смерти она  очень  переживала,  и  подруги  ей  сочувствовали,  и  на работе  пошли навстречу  и  дали десять  дней  за свой  счет. И когда  все  процедуры были позади,  Нина ездила  по гостям и рассказывала, что  Гриша  теперь стоит  во флигельке  как  учебное пособие, и ему прибили инвентарный  номер, и она уже ходила смотреть. Ночью он в шкафу, а так все время с людьми». Подобный финал рассказа ставит вопрос о философии мечты, ее воплощении и удовлетворенности того, кто хотел исполнить свою мечту, во что бы то ни стало, ценою крушения мечты другого человека. Если обратиться к метафоре рассказа, то Толстая подобным окончанием «Поэта и музы» канонизирует мужской образ.

В прозе Петрушевской гендерные конфликты между мужчиной и женщиной в любовных отношениях весьма многообразны и отображают многообразие ситуаций самой жизни. Это, во-первых, слабость и материальная несостоятельность, необеспеченность, отсутствие, как говорится, своей крыши над головой, что никогда не приведет к  влюбленности и даже большой любви, к семейному счастью. Так, неосуществившийся жених Галины («Рассказчица» Л. Петрушевская), архитектор сорока лет, сильно привязанный к своей престарелой маме, которая так не разрешила ему жениться: «У него мать старая, а ему уже почти что сорок лет, и он никак не может решиться представить себе, как же так в их двух комнатушках вместо одной хозяйки, его матери, будет жить еще и его молодая жена, и насколько это будет сложно, он просто не представляет, ему нужно много работать, он еще и художник». По сути дела тот же конфликт, но осложненный дополнительной ситуацией (донжуанством героя) изображен в позднем рассказе Л. Петрушевской «Спасибо жизни». Сообщая, что М.И. в свое время родила внебрачную девочку, автор останавливается на образе отца «замшелого гения, который проживал с лежачей мамой в своем книгохранилище и весь именно что зарос – даже нос покрылся какими-то паутинами…» И вновь образ слабого мужчины, привязанного к маме и боящегося ответственности за свою собственную семью: «Что характерно, гений, несмотря ни на что, вскоре женился и родил еще двоих детей, хотя по-прежнему жил с семьей порознь (его мама!)».

Дефлорация женщины в женской прозе, как это ни парадоксально, лишена романтического флера, какой набрасывался на нее в мужской литературе (исключение составляет «Жизнь» Мопассана).

С влюбленной М.И. ее «Гений один раз снизошел до совокупления после бутылки (он охотно пил хорошее вино, а М.И. раскошелилась и притащила портвейн “Порто”, а также сыр, колбасу и мятные пряники, прямо с зарплаты)». Именно в этот момент очередная поклонница, как пишет Петрушевская, «прорвалась по телефону, причем дважды, вела артподготовку, желала привезти “супчику”, и бедная М.И. дважды застывала в неудобной позе, а гений отвечал, что да, запыхался, прибежал от мамы. И опять прибежал, да (опять запыхался). Не хотел травмировать претендентку второго эшелона или уже ее боялся.

М.И. все вытерпела, все это лишение девственности…»

В семейной жизни отношения героинь с противоположным полом также складываются не самым лучшим образом, в противостоянии мужского и женского начал. Это проблема ослабления мужского плеча в мире, где героиня зачастую одинока или должна самостоятельно бороться с трудностями, в то время как ее муж, друг страдает от алкоголизма (вариант: от полного бездействия, апатичного настроения и т.д.). Предельно обобщенная форма семейного гендерного конфликта раскрывается в том же рассказе Петрушевской «Спасибо жизни».

М.И. устраивает свою жизнь сама, происходит так называемый «гендерный трансвестизм», при котором социальные роли мужчины и женщины меняются: героиня готова «жениться», мужчины в рассказе «вели себя как капризные барышни». Героиня обеспечивает сносный, как говорится, прожиточный минимум семье и не только своей квалификацией (напомним, что она кандидат наук), потом нищенской пенсией, но и умением и желанием, хоть по линии благотворительности, что-то достать для семьи, в отличие от мужа, который (автором нарочито взят почти идеальный вариант) – «непьющий плотник, золотые руки, масса перспектив (если подумать!)», но он «принципиально не берет халтуру, зарабатывает минимум, мог бы горы злата, но презирает (курсив мой – Г.П.)». Забота о материальном благополучии семьи редко входит в обязанности современного мужчины (авторы имеют в виду массовый типаж, а не узкую прослойку современных бизнесменов). В результате – многозначительность и обобщающая сила конфликта в рассказе «Спасибо жизни» воплощена в финале: «Все устроилось, только нет одежды, и вечные тапочки на резиновой подошве мелькают в сторону благотворительных точек, муж в результате одет-обут, дочь в кофточках, мама в халатиках, но там, откуда бьет родник сэконд хэнда, не бывает целых колготок, только носочки малого детского размера либо мужские. Но случаются брюки и длинные юбки, это спасение, спасибо жизни».

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44