Учебное пособие: Теория муниципального управления
Это не просто "игра словами".Ведь
в зависимости от того, в каких терминах объясняется указанная ситуация, радикально
меняется и способ решения проблемы. Одно дело рассматривать пенсионеров как
безусловную обузу для государственного и местного бюджета, и совсем другое дело
создавать новые рабочие места специально для различных категорий пенсионеров.
Одно дело рассматривать молодое поколение в контексте т.н. молодежной
преступности (в контексте "конфликта отцов и детей") и. следовательно,
ратовать за развитие системы карательных органов. Совсем другое дело относиться
к молодёжи как гаранту будущего развития России и, следовательно, планомерно и
настойчиво создавать для молодежи приемлемые условия для образования, трудовой
активности и досуга.
Демографические диспропорции сами по
себе нейтральны, но при определённых социально-экономических условиях они могут
приводить к тревожным социальным аномалиям. Так, избыток женского населения, в
частности на Кавказе или в среднерусском "городе ткачих", объективно
способствует завышенной самооценке среди немногочисленного мужского населения. В
таких условиях, возникают "обычаи", когда сходить за водой является
делом недостойным "настоящего мужчины". Постепенно в результате любая
продуктивная деятельность приобретает "женское лицо",
"мужчина" же оставляет за собой лишь право гасить свой комплекс
избыточности. В некоторых коллективах мужчины реализуют это "право"
посредством регресса в инфантилизм. т.е. посредством фатальных игр в
"войну", "мафию" и т.п. В других - немногочисленное мужское
население с утра до вечера пребывает под воздействием т.н. русского наркотика.
Как ни парадоксально, проблема вряд ли
решается посредством количественного выравнивания мужского и женского
контингентов в общей структуре населения муниципалитета. Вероятно, больше
шансов на успех будет иметь локальная инверсия диспропорции. Другими словами, внутри
местного сообщества с общим преобладанием женского населения должны быть
созданы микро-регионы с противоположной демографической структурой, т.е., например,
с преобладанием мужского населения. Такие микрорегионы могут стать
катализатором положительных изменений в местном хозяйстве.
Главный смысл данной модели раскрывается
при помощи трех базовых терминов, а именно: (1) первичная экономика, (2)вторичная
экономика и (3) третичная экономика. В совокупности данные понятия
символизируют три последовательные стадии экономического процесса Первичная
экономика представляет собой начальную стадию производства по добыче его
первичных компонентов и во многом совпадает с понятием "добывающая
промышленность + сельское и лесное хозяйство". Вторичная экономика
фактически совпадает с понятием "обрабатывающая промышленность". Наконец,
третичная экономика как наиболее сложное понятие включает в себя "сферу
торговли, услуг и финансово-банковской деятельности".
Следует подчеркнуть, что в нормальной национальной
экономике каждый последующий вид экономики опирается на предыдущий, и без такой
опоры невозможен. На первый взгляд, тут возможны исключения: известно, например,
в развитых странах Запада доля первичной экономики в структуре национального хозяйства
в современную эпоху, как правило, незначительна. Однако, если вспомнить о ТНК, то
одной из функций этого феномена является как раз безусловная интеграция добывающей
промышленности стран третьего и второго (= СНГ) "миров" в структуры национальных
экономик стран Запада.
Итак, на макроэкономическом уровне
указанные виды экономики тесно взаимосвязаны и "плавно переходят друг в
друга". Однако на уровне муниципальных образований часто функционируют
либо отдельные фрагменты одного из видов (например, только угледобывающие
предприятия), либо указанные "экономики" представлены, во-первых, крайне
асимметрично, во-вторых, случайной совокупностью связей. Так, в последнем
случае олигополисная структура местного хозяйства может охватывать лишь
фрагменты первичной и вторичной "экономик", например, может, быть
представлена угледобывающими предприятиями (первичная экономика) и текстильными
предприятиями (вторичная экономика). Хотя указанные отрасли косвенно небесполезны
друг для друга, они непосредственно не связаны в единую технологическую
цепочку.
Таким образом, экономическая асимметрия
муниципального образования может проявляться двояко:
(1) если местное хозяйство представлено
лишь каким-то одним видом производственного цикла (например, только первичной экономикой),
то в пограничном случае вся производственная деятельность может быть
сосредоточена в рамках единственного. или т.н. градообразующего предприятия; другими
словами, в этих условиях нет объективных предпосылок для взаимодействия нескольких
центров хозяйственной и поэтому также и политической активности; олигополисная
структура как таковая отсутствует, поскольку всё социально-экономическое
обеспечение коллектива находится под контролем указанного монополиста;
(2) напротив, если местное хозяйство
представлено по меньшей мере двумя видами производственного цикла (например, вторичная
экономика + третичная экономика), то имеются объективные предпосылки для
возникновения бинарной олигополисной структуры; в какой-то степени здесь
уместно говорить о наличии двух и более градообразующих предприятий и,
соответственно, о наличие двух или более центров социально-политической
активности.
Итак, второй вид асимметрии (т.е. бинарная
или плюральная олигополисная структура хозяйства) является более
предпочтительным с точки зрения не только экономического. но и
социально-политического развития сообщества. Это следует отметить особенно
ввиду порочной практики государств, т.е. переходного периода развивать только
сферу третичной экономики. Дело в том, что третичная экономика без
соответствующей опоры на национальные первичную и вторичную экономики
фактически означает функционирование хозяйства в рамках т.н. компрадорского
капитализма.
Теоретически можно допустить, что некое
муниципальное образование действительно превращается в национальный финансовый
центр субрегионального значения без предварительного развития предприятий
первичной или вторичной экономики. Однако даже в этом случае местная
финансово-банковская система по преимуществу будет обслуживать внешние для
данного муниципалитета интересы и потребности. В худшем же случае такая система
будет лишь обслуживать местную финансовую (но не промышленную) олигархию.
Таким образом, олигархия может быть
действительно полезным фактором экономического и социально-политического
развития лишь в сложной системе, совмещающей несколько (по крайней мере, две) относительно
враждебные друг другу олигополисные структуры (например, олигархию в лоне
первичной экономики + олигархию в лоне третичной экономики и т.п.) Такая
хозяйственная структура объективно способствует и поляризации политической
жизни в данном муниципальном образовании, включая и естественное оформление
т.н. системы сдержек и противовесов. Другими словами, в этих условиях
постепенно вызревают предпосылки для "локальной двухпартийной
системы" гражданского представительства и более или менее эффективного
управления.
2.1.11 Коллектив с малопрозрачной структурой хозяйства
Данная модель охватывает такие
коллективы, в которых теневая экономика фактически сопоставима с официальной, т.н.
прозрачной экономикой (или даже преобладает над нею). С другой стороны. данная
модель структурно связана с предыдущей, поскольку олигополия (= асимметрия)
местного хозяйства в России часто носит латентный характер. Иначе говоря, в
таких коллективах олигархия существует и действует, но предпочитает оставаться в
тени.
Как уже отмечалось, среди базовых
понятий, позволяющих осмыслить специфику данной модели, обычно используют
весьма аморфные термины, типа "теневая экономика", или "чёрный
рынок". Первое понятие представляется более предпочтительным. В отличие от
подпольных цехов т.н. теневой экономики рынок - даже если он "черный"
- уже не может быть совершенно непрозрачным (т.е. чёрным) для покупателей и. следовательно,
становится отчасти прозрачным для правоохранительных органов.
Отсюда понятие "черный рынок"
(= формы, методы и динамика нелегальных трансакций) все-таки не может быть
исходным. С другой стороны, для топической модели не может быть базовым и его
антоним, т.е. "белый рынок" (= легальные формы и методы торговли). В
отличие от теоретического (и - в рамках юриспруденции - нормативного) подхода топика
как учение о повторяющихся "общих местах" (= примерах) опирается на
социальный факт, а не на правило. Отсюда, центральным понятием в рамках
рассматриваемой модели будет термин "серый рынок" (т.е.
господствующая в России система полулегальной торговли).
В известном смысле можно утверждать, что
рассматриваемая модель является универсальной, поскольку в условиях современной
налоговой политики в России и "белый рынок" (благостная утопиями
"черный рынок" (господство криминального элемента) хотя и с разных
сторон представляют собой "путь в никуда". Как бы то ни было,
главнейшую функцию местных сообществ, а именно поддержание и развитие
жизнеспособности местного коллектива можно обеспечить лишь посредством активных
действий в "серой зоне" экономических отношений.
Вместе с тем, "серый рынок" по
определению не имеет четких отграничений, прежде всего от "рынка
черного". Это означает, что "вхождение в местную власть"
противопоказано тем, кто предпочитает работать в белых перчатках. С другой
стороны, чем активнее муниципалитет опирается на полулегальные формы и методы
реализации своих полномочий, тем выше вероятность "административного
срыва" в область чисто криминальных операций. Рано или поздно это может
привести к сращиванию администрации с местными криминальными структурами.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37 |
