Реферат: Творчество Микеланджело Буонарроти
6.1.5 Пророки на фресках
Сикстинской капеллы (1508-1512)
Среди восьми сотен фигур Сикстинского свода, вышедших
из-под руги "божественного" Микеланджело, как его именовали
соверменники, особенно впечатляют драматизмом и силой человеческого духа образы
сивилл и пророков. Они давно стали классикой мирового искусства, но до сих пор
продолжают удивлять героичностью образов и ощущением безграничность воли.
"Тем не менее, будто мастерство это воодушевилось
тем, что уже было сделано, оно поднялось еще выше и показало себя куда более
великим в пяти сивиллах и семи пророках, написанных здесь с высотой каждой
фигуры четыре метра и более, во всех разнообразных их позах, в красоте тканей и
разнообразии одежд, как и вообще в чудесных выдумках и рассудительности
художника; почему они кажутся божественными всякому, кто различает страсти,
которыми охвачены каждая из них" Вазари.
Титаническая сила, интеллект, прозорливая мудрость и
возвышенная красота характеризуют образы пророков.
Стендаль заметил, что Микеланджело «... рано утвердился в
той римской гордости, которая не склонит головы ни перед какой низостью и
которую он обессмертил тем, что сумел придать столь поразительную экспрессию
"Пророкам" Сикстинской капеллы» .
По словам Пушкина, каждый из пророков подлинно внял и
«неба содроганье, и горний ангелов полет, и гад морских подводный ход, и
дольней лозы прозябанье».
На стене над входом в капеллу изображен пророк Захария,
на противоположной, алтарной стороне, пророк Иона. По сторонам от них, в углах
часовни, по страсполагаются сцены чудесного спасения народа Израильского.
Захария. Он сидит с толстым фолиантом в руках. Но поворот
его фигуры и волны одежды создают впечатление сплошного движения, как бы
заполняющего собой весь мир. В этом образе запечатлена великая жажда знания,
желание обрести высшую мудрость. На его пророчества о приходе Иисуса нередко
ссылались авторы Нового Завета.
"... старец Захария, который, разыскивая в книге
что-то, чего найти не может, стоит, опершись на одну ногу и подняв другую, а
так как увлечение поисками того, чего он не находит, заставляет его стоять в
этом положении, он забывает о тех неудобствах, которые оно ему доставляет. В
этой фигуре прекраснейшим образом показана старость, и по форме своей она
несколько грубовата, но на ней ткань с немногими складками очень хороша".
Исайя поэтически одухотворенный муж. В нем спокойная
гордость и озарение и вместе с тем власть, себя сознающая и утвердившаяся. Он
полон достоинства, величавого спокойствия, глубокого раздумья и
одухотворенности, молодой человек с правильными чертами лица, высоким лбом
мыслителя. Он весь обратился в слух, внимая взволнованному, куда-то увлекающему
его младенцу-ангелу. По его молитве совершались чудеса, его словами обличал
фарисеев в лицемерии Иоанн Креститель.
"Но если присмотреться к следующему за ней пророку
Исайе, увидишь, что все черты его поистине взяты из самой природы, подлинной
матери искусства, и увидишь фигуру, которая, будучи вся отлично проработана,
может одна научить всем приемам хорошего живописца: пророк, сильно углубившись
в свои мысли, скрестил ноги и одну руку заложил в книгу, отмечая то место, где
остановил свое чтение, локоть другой поставил на книгу, подперев рукой щеку, а
так как его окликнул один из путтов, что сзади него, он повернул к нему только
голову, ничем не нарушая всего остального".
Один из самых патетических образов капеллы — пророк
Иезекииль. Этот могучий старец изображен в резком повороте, подчеркивающем
смятение чувств, охватившее пророка. Остро характерен профиль старца, грозен
его взгляд, обращенный к ангелу, прекрасному, озаренному, с глубоким, умным
взглядом. Тут все: исступление и страсть, и порыв, и такой динамизм, от
которого дух буквально захватывает, в этой фигуре бушует титаническая сила и
рвется куда-то неудержимо одухотворенная человеческая воля. Он жил в мире
пророчеств, в другом измерении, Бог показывал ему и истолковывал множество
видений, его снедала ревность о Господе, и ненависть к идолопоклонству и другим
грехам народа Израильского.
"Иезекииль, полный прекраснейшей грации и
подвижности, в просторном одеянии, и держащий в одной руке свиток с
пророчествами; другую же поднял и повернул голову, будто собираясь произнести
слова возвышенные и великие, а позади него два путта подносят ему книги"
Вазари.
В Данииле — молодость, энергия мысли, и
сосредоточенность, властность, опять-таки фигура в своем движении, как бы
готовая заполнить весь мир.
«Невозможно представить себе, — говорит Вазари, — что
можно добавить к совершенству образа Даниила, который пишет в большой книге,
выискивая что-то в рукописях и копируя с невероятным рвением; для опоры этой
тяжести Микеланджело поставил между его ног ребенка, который поддерживает
книгу, пока тот пишет, — ничья кисть не сможет никогда сделать ничего
подобного».
Иона. Высшее озарение, исполненное великой надежды,
отвага и вера в бесконечно прекрасной героической фигуре. Пророк, который долго
бежал от своего призвания, и воззвавший к Богу из чрева огромной рыбы,
поглотившей его, признан как самый успешный проповедник Ветхого Завета - от его
проповеди покаялся и обратился огромный нечестивый город Ниневия.
"Но кто же не восхитится и не поразится, увидев
потрясающего Иону, последнюю фигуру капеллы, где силой искусства свод, который,
изгибаясь по стене, в действительности выступает вперед, кажется прямым
благодаря видимому воздействию этой отклонившейся назад фигуры, и, подчинившись
искусству рисунка, тени и свету, он поистине как бы отклоняется назад?"
Вазари.
Иеремия - глубоко задумавшийся скорбный старец. Как
воплощение скорби человечества воспринимается его фигура. Могучий старец сидит,
скрестив ноги. Правой рукой он опирается на колено. Глаза его опущены. Он ушел
в себя, погрузившись в глубокую думу. Сидит он спокойно, опустив голову,
скрестив могучие ноги и опершись рукой о колено. Но разве не кажется вам, что,
когда он подымет глаза, ему откроется все, что есть в мире, и потому мудрость
его отмечена горечью; а когда встанет он, выпрямится и пойдет, все придет в
движение от его поступи!..
Предполагают, что Микеланджело изобразил себя в образе
Иеремии-пророка, вслед за ним несчастный живописец повторял: "Когда
утешусь я в горести моей! сердце мое изныло во мне... Проклят день, в который я
родился! день, в который родила меня мать моя" (Книга пророка Иеремии). В
фреске "Страшный суд" его лицо на содранной коже мученика Марсия.
"Взгляните на этого Иеремию, который, скрестив ноги,
одной рукой поглаживает бороду, опершись локтем на колено, другую же опустил
между ног и голову склонил так, что явно видны его печаль, его мысли и горькое
его раздумье о своем народе. Таковы же позади него и два путта и такова же и
первая сивилла" Вазари.
В Иоиле Микеланджело мастерски передал сосредоточенное
внимание. Ничто не может его отвлечь, поглощенного чтением развернутого свитка.
В лице этого скорбно-сосредоточенного мудреца с седыми волосами современники
усматривали черты сходства с Браманте, которого Микеланджело считал своим
личным врагом, но которому не мог отказать в одаренности и вкусе. Иоиль был
пророком Божьего наказания и прощения, он ходатайствовал пред Господом о народе
своем, и получил великие обетования о Небесном Иерусалиме.
"... Иоиль, который сосредоточился, держа в руках
свиток, и читает его с большим вниманием и пристрастием, и по лицу его видно,
какое удовольствие доставляет ему написанное, и похож он на живого человека,
направившего большую часть своих мыслей на что-либо одно" Вазари.
Кульминацией росписи является экстатическая фигура Ионы,
расположенная над алтарем и под сценой первого дня творения, к которой обращен
его взор. Иона является провозвестником Воскресения и вечной жизни, ибо он,
подобно Христу, проведшему три дня в гробнице перед вознесением на небо, провел
три дня во чреве кита, а затем был возвращен к жизни. Через участие в мессе у
алтаря внизу верующие причащались к тайне обещанного Христом спасения.
6.1.6 Сивиллы на фресках
Сикстинской капеллы (1508-1512)
В боковом поясе свода Сикстинской капеллы Микеланджело
изобразил поочередно ветхозаветних пророков и сивилл, папа римский Юлий II был
человеком широких взглядов. Считалось, что древнегреческие сивиллы, т.е.
женщины-пророчицы, предсказывали приход Христа.
Прекрасна Дельфийская сивилла — вдохновенная юная, с
широко открытыми глазами, глядящими в будущее. Эта дева может выдержать мир на
своих плечах.
"А кроме того, есть еще одна сивилла, которая,
будучи обращенной к алтарю с другой стороны, показывает несколько исписанных
свитков и вместе со своими путтами заслуживает похвалы не меньшей, чем
остальные" Вазари.
Величаво-задумчива Эритрейская сивилла — воплощает
цветущую силу и уравновешенность, перелистывает древнюю книгу и так
повернулась, чтобы мы могли любоваться ее взглядом, красотой и силой ее сложения.
"... свою книгу она держит далеко от себя и, закинув
ногу на ногу, собирается перелистать страницу, сосредоточенно обдумывая, о чем
писать дальше, в то время как стоящий позади нее путт раздувает огонь, чтобы
зажечь ее светильник. Фигура эта красоты необычайной и по выражению лица, и по
прическе, и по одежде; таковы же и обнаженные ее руки" Вазари.
Могуча старуха Кумекая сивилла, исполненная силой и
мощью, со всем вниманием вчитывающаяся в развернутый фолиант, куда заглядывают
два наивно-спокойных ребенка-ангела.
"... прекрасная старая сивилла, которая, сидя, с
предельным изяществом изучает книгу; прекрасны и позы двух написанных рядом с
ней путтов".
Персидская сивилла — в которой сочетается и мудрость и
тайна.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44 |