Дипломная работа: Русское устное народное поэтическое творчество
И стоят все на пристани корабельной-то.
А и выскочил Василий Буслаевич
Из своего червленого корабля,
Поклонились ему атаманы казачие:
«Здравствуй, Василий Буслаевич!
Здорово ли съездил в Ерусалим-град?»
Много Василий не бает с ними,
Прощался со всеми теми атаманами казачими,
Подымали тонки парусы полотняные,
Побежали по морю Каспийскому к Нову-городу.
А и едут неделю споряду, а и едут уже
другую;
И завидел Василий гору высокую Сорочинскую,
Захотелось Василью на горе побывать.
Приставали к той Сорочинской горе,
Сходни бросали на ту гору.
Пошел Василий со дружиною,
И будет он в полгоры,
И на пути лежит пуста голова, человечья
кость,
Пнул Василий ту голову с дороги прочь;
Провещится пуста голова:
«Гой еси ты, Василий Буслаевич!
Где лежит пуста голова,
Лежать будет и Васильевой голове!»
Плюнул Василий, прочь пошел.
Взошел на гору высокую,
На ту гору Сорочинскую,
Где стоит высокий камень,
В вышину три сажени печатные,
В долину три аршина с четвертью;
И в том-то подпись подписана:
«А кто-де у каменя станет тешиться,
А и тешиться, забавлятися,
Вдоль скакать по каменю,
Сломит свою буйну голову».
Василий тому не верует,
Стал со дружиною тешиться и забавлятися,
Поперек каменя поскакивати.
Захотелось Василью вдоль скакать,
Разбежался, скочил вдоль по каменю
И не доскочил только четверти
И тут убился под каменем.
Где лежит пуста голова,
И Василья схоронили там.
Побежала дружина с той Сорочинской горы
На свой червлен корабль,
Подымали тонки парусы полотняные,
Побежали ко Нову-городу.
И будут у Нова-города,
Бросали с носу якорь и с кормы другой,
Чтобы крепко стоял и не шатался он,
Пошли к матерой вдове, к Амельфе Тимофеевне,
Пришли и поклонилися,
Все письмо в руки подали.
Прочитала письмо матера вдова, сама
заплакала,
Говорила таковы слова:
«Гой вы еси, удалы добры молодцы!
У меня ныне вам делать нечего;
Подите в подвалы глубокие,
Берите золотой казны, не считаючи.
Повела их девушка-чернавушка
К тем подвалам глубокиим,
Брали они казны по малу числу,
Пришли они к матерой вдове,
Говорили таковы слова:
«Спасибо, матушка Амельфа Тимофеевна,
Что поила, кормила, обувала и одевала добрых
молодцов!»
В ту пору матера вдова Амельфа Тимофеевна
Приказала наливать по чаре зелена вина.
Подносит девушка-чернавушка
Тем удалым добрым молодцам,
А и выпили они, сами поклонилися,
И пошли добры молодцы, кому куда захотелося.
5.2.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ
1. ЩЕЛКАН ДЮДЕНТЕВИЧ
А и деялося в Орде, передеялось в большой.
На стуле золоте, на рытом бархате, на
черевчатой камке
Сидит тут царь Азвяк, Азвяк Таврулович.
Суды рассуживает и ряды разряживает,
костылем размахивает
По бритым тем усам, по татарским тем
головам, по синим плешам.
Шурьев царь дарил, Азвяк Таврулович,
городами стольными:
Василья на Плесу, Гордея к Вологде, Ахрамея
к Костроме.
Одного не пожаловал – любимого шурина
Щелкана Дюдентевича.
За что не пожаловал? И за то он не пожаловал
– его дома не случилося.
Езжал-то млад Щелкан в дальнюю землю
Литовскую, за моря синие.
Брал он, млад Щелкан, дани-невыходы, царские
невыплаты.
С князей брал по сту рублев, с бояр по
пятидесяти,
С крестьян по пяти рублев.
У которого денег нет, у того дитя возьмет,
У которого дитя нет, у того жену возьмет,
У которого жены-то нет, того самого головой
возьмет.
Вывез млад Щелкан дани-выходы, царские
невыплаты.
Вывел млад Щелкан коня во сто рублев, седло
во тысячу.
Узде цены ей нет: не тем узда дорога, что
вся узда золота,
Она тем, узда, дорога -царское дарованье,
государево величество,
А нельзя, дескать, тое узды ни продать, ни
променять,
И друга дарить, Щелкана Дюдентевича.
Проговорит млад Щелкан, млад Дюдентевич:
«Гой еси, царь Азвяк, Азвяк Таврулович!
Пожаловал ты молодцов, любимых шуринов, ...
Василья на Плесу, Гордея к Вологде, Ахрамея
к Костроме.
Пожалуй ты, царь Азвяк, пожалуй ты меня
Тверью старою, Тверью богатою,
Двумя братцами родимыми, дву удалыми
Борисовичи».
Проговорит царь Азвяк, Азвяк Таврулович:
«Гой еси, шурин мой Щелкан Дюдентевич,
Заколи-тка ты сына своего, сына любимого,
Крови ты чашу нацеди, выпей ты крови тоя,
крови горячия,
И тогда я тебя пожалую Тверью старою, Тверью
богатою,
Двумя братцами родимыми, дву удалыми
Борисовичи».
Втапоры млад Щелкан сына своего заколол,
Чашу крови нацедил, крови горячия, выпил
чашу тоя крови горячия.
А втапоры царь Азвяк за то его пожаловал
Тверью старою, Тверью богатою,
Двумя братцами родимыми, дву удалыми
Борисовичи.
И втапоры млад Щелкан он судьею насел
В Тверь-то старую, в Тверь-то богатую.
А немного он судьею сидел: и вдовы-то
бесчестити,
Красны девицы – позорити, надо всеми
надругатися,
Над домами насмехатися.
Мужики-то старые, мужики-то богатые, мужики
посадские
Они жалобу приносили двум братцам родимыим,
Двум удалыим Борисовичам.
От народа они с поклоном пошли, с честными
подарками.
И понесли они честные подарки: злата-серебра
и скатного жемчуга.
И нашли его в доме у себя, Щелкана
Дюдентевича, -
Подарки принял от них, чести не воздал им.
Втапоры млад Щелкан зачванился он,
загорденелся,
И они с ним раздорили:
Один ухватил за волосы, а другой- за ноги, и
тут его разорвали.
Тут смерть ему случилася, ни на ком не сыскалося.
Песня о Щелкане реалистично показывает нравы
в Орде, всесилие ордынского хана, его суды и правеж. Перед ним льстиво и
покорно склоняются татары, желая получить выгодную службу. Песня показывает
способы получения дани татарских посланников, проявляющих жестокость и насилие
во время сбора дани, и подводит к мысли о непереносимости этих форм ига. Эпизод
с конем показывает, каким оскорблениям и унижениям подвергались русские: Песня
прибегает к вымыслу и гиперболе. Моральное осуждение Щелкана достигает
кульминации там, где в уплату за свое назначение в богатую Тверь он убивает
родного сына и пьет его кровь.
В песне приводится достоверный факт:
восставшие жители Твери в 1327 г. убили татарского наместника. Но если в песне
говорится, что « ни на ком не сыскалося!», то в жизни было иначе: хан Узбек
послал карательный отряд, который разорил и опустошил город. Вымысел обусловлен
идеей песни: укрепить веру народа в победу, поднять его дух и направить на
борьбу с ненавистным врагом. Изменилась система образов по сравнению с былиной.
Главный герой песни – враг, через него показана действительность. В этой ранней
исторической песне еще видны некоторые следы былинной эпической манеры:
последовательно развивается действие, встречаются повторы, былинные эпитеты:
скатный жемчуг, рытый бархат.
2. ВЗЯТИЕ КАЗАНИ
Вы послушайте, ребята, послушайте, господа,
Что мы, стары старики, будем сказывати
Про того царя Ивана, про Васильевича.
Как и наш государь под Казань он подступал,
Под тое ли крепку стену белокаменную.
Переправу он держал через мать Волгу-реку.
Закатили канонеры сорок бочек дубовых
Как со лютым со зельем, свинцом-порохом.
Закативши, канонеры зажигали там свечи,
А зажомши свечи, от города отошли,
От города отступали во зеленые луга.
По лужкам-то государь-царь разгуливает,
На тое ли крепку стенушку поглядывает.
А татарушки по стенушке похаживают,
Царя Грозного они подразнивают:
«Еще вот те, государь, наш Казань-городок,
Не видать тебе Казани, как ушей на голове».
Как и наш-то государь рассерчается,
Он старшому канонеру хочет голову срубить.
А старшой-то канонер поумнее всех,
Был поумнее, пославнее, почестливее:
«Погоди нас, государь, казнить-вешати,
А позволь-ка, государь, слово молвити,
Словечушко молвити, речь возговорити.
Под землей-то свечи хоть и ясно горят,
Хоть и ясно горят – долго теплятся,
На ветру-то свечи хоть не ясно горят – скоро
теплятся».
Не успел наш канонер слово молвити,
Словечушко молвити, речь возговорити,
Как взорвало стену белокаменную.
Как и начало татарушек со стенушек
побрасывати,
Куда руку, куда ногу, куда туловища.
А буйную голову – в луговую сторону.
Как и наш-то государь-царь возрадовался,
Он старшим канонером восхваляется:
«Еще чем вас, канонеры, дарить-жаловати?
Белокаменной Москвой иль златой своей
казной?» -
«Нам не надо, государь, белокаменной Москвы,
Белокаменной Москвы, золотой твоей казны.
Только дай нам, государь, нам Яик-реку,
На Яике будем жить, будем оберег держать,
Будем оберег держать, всю Россию сберегать».
Песня посвящена взятию Казани в 1552 г. войсками Ивана Грозного, которое воспринималось народом как заключительный этап в
освобождении Руси от многовекового татарского ига. Казанское ханство закрывало
Волжский водный путь: ханы задерживали и грабили суда, идущие с грузами по
Волге, совершали набеги на русские города, разоряли их и уводили в плен
жителей. Порой в казанской неволе томилось до 100 тысяч пленников. В песне
показаны реальные обстоятельства осады и взятия Казани войсками Грозного с
помощью удачно сделанного подкопа и взрыва.
Новое в этой песне то, что ее героем
являются не только царь Иван Грозный, но и простой пушкарь. Песня показывает
роль народа во взятии Казани. Большое место уделяется изображению
психологического состояния царя. В небольшом эпизоде раскрывается сложная и
противоречивая натура Грозного. В то время, как враги дразнят гордого царя,
догорает контрольная свеча, а взрыва нет. Все это приводит царя в состояние
аффекта. Концовка песни весьма интересна, она верно отражает стремление простых
людей уйти на окраины Русской земли и жить самостоятельно, охраняя границы. Так
возникало уральское (на реке Яик) и донское казачество.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48 |