Дипломная работа: Русское устное народное поэтическое творчество
Очень распространенная восточнославянская
сказка о сиротах, брате и сестре. В сюжете просматривается древний мотив о
нарушении табу: нарушив запрет, Иванушка пьет из запретного источника и
превращается в животное, в козленочка. В эпизоде утопления Аленушки можно
увидеть следы древнего купальского ритуала принесения в жертву воде молодой
женщины или девушки. По-видимому, готовящееся заклание козленочка-Иванушки
также несет в себе следы древнего купальского жертвоприношения животного
(иногда тельца, барана).
Песенные вставки в данном тексте являются
традиционными. Своеобразным является эпизод, в котором ведьма сманивает
Аленушку. Обычно в сказках ведьма или колдунья, утопив Аленушку, подменяет ее
своей дочерью. Длительность времени в пути передается сказочной формулой:
«Шли-шли, – солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает». Сказка
использует постоянные эпитеты: красна девица, ножи булатные, шелкова трава,
желты пески, тяжел камень.
14. ПО ЩУЧЬЕМУ
ВЕЛЕНЬЮ
Жил-был старик. У него было три сына: двое
умных, третий – дурачок Емеля. Те братья работают, а Емеля целый день лежит на
печке, знать ничего не хочет. Один раз братья уехали на базар, а бабы,
невестки, давай посылать его:
- Сходи, Емеля, за водой.
А он им с печки:
- Неохота.
- Сходи, Емеля, а то братья с базара
воротятся, гостинцев тебе не привезут.
- Ну, ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял
ведра да топор и пошел на речку. Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а
сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку
в руку:
- Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
- Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
- На что ты мне пригодишься?.. Нет, понесу
тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка!
Щука взмолилась опять:
- Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе
сделаю все, что ни пожелаешь
- Ладно. Только покажи сначала, что не
обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
- Емеля, Емеля, скажи, чего ты сейчас
хочешь?
- Хочу, чтобы ведра сами пошли домой, и вода
бы не расплескалась.
Щука ему говорит:
- Запомни мои слова: когда что тебе
захочется – скажи только: «По щучьему веленью, по моему хотенью».
Емеля и говорит: «По щучьему веленью, по
моему хотенью – ступайте, ведра, сами домой».
Только сказал – ведра сами и пошли в гору.
Емеля пустил щуку в прорубь, сам пошел за ведрами. Идут ведра по деревне, народ
дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается... Зашли ведра в избу, сами стали на
лавку, а Емеля полез на печь. Прошло много ли, мало ли времени – невестки
говорят ему:
- Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров
нарубил.
- Неохота...
- Не нарубишь дров – братья с базара воротятся,
гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он
про щуку и потихоньку говорит: «По щучьему веленью, по моему хотенью – поди,
топор, наколи дров, а дрова сами в избу ступайте и в печь кладитесь». Топор
выскочил из-под лавки – и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу
идут и в печь лезут.
Много ли, мало времени прошло – невестки
опять говорят:
- Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в
лес, наруби.
А он им с печки:
- Да вы-то на что?
- Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за
дровами ездить?
- Мне неохота...
- Ну не будет тебе подарков.
Делать нечего, слез Емеля с печи, обулся,
оделся. Взял веревку и топор, вышел на двор и сел в сани:
- Бабы, отворяйте ворота.
Невестки ему говорят:
- Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не
запряг?
- Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит
потихоньку: «По щучьему веленью, по моему хотенью – ступайте, сани, в лес».
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро – на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут
он много народу помял, подавил. Народ кричит: «Держи его! Лови его!» А он знай,
сани погоняет. Приехал в лес: «По щучьему веленью, по моему хотенью – топор,
наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь».
Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в сани валятся и
веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку – такую, чтобы
насилу поднять. Сел на воз: «По щучьему веленью, по моему хотенью – поезжайте,
сани, домой».
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля
по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж
дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют. Видит он, что плохо
дело, и потихоньку: «По щучьему веленью, по моему хотенью – ну-ка, дубинка,
обломай им бока». Дубинка выскочила – и давай колотить. Народ кинулся прочь, а
Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли, услышал царь об
Емелиных проделках и посылает за ним офицера: его найти, привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
- Ты дурак Емеля?
А он с печки:
- А тебе на что?
- Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
- А мне неохота...
Рассердился офицер и ударил его по щеке. А
Емеля говорит потихоньку: «По щучьему веленью, по моему хотенью – дубинка,
обломай ему бока». Дубинка выскочила – и давай колотить офицера, насилу он ноги
унес.
Царь удивился, что его офицер не мог
справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу: «Привези ко
мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму».
Накупил набольший вельможа изюму,
черносливу, пряников и говорит:
- Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи?
Поедем к царю.
- Мне и тут тепло...
- Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо
кормить-поить,- пожалуйста, поедем.
- А мне неохота...
- Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан
подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
- Ну ладно, ступай ты впереди, а я за тобой
вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и
говорит: «По щучьему веленью, по моему хотенью – ну-ка, печь, поезжай к царю».
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла
по улице, по дороге, прямо к царю. Царь глядит в окно, дивится:
- Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
- А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
- Что-то, Емеля, на тебя много жалоб. Ты
много народу подавил.
- А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская
дочь – Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошко и говорит потихоньку: «По
щучьему веленью, по моему хотенью – пускай царская дочь меня полюбит»... И
сказал еще: «Ступай, печь, домой...». Печь повернулась и пошла домой, вошла в
избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы.
Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы
выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять
набольшему вельможе: «Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то
голову с плеч сниму».
Накупил набольший вельможа вин сладких да
разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и
повез к царю. Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В
нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли, проснулся Емеля, видит
– темно, тесно.
- Где же это я?
А ему отвечают:
- Скушно и тошно, Емелюшка. Нас в бочку
засмолили, бросили в синее море.
- А ты кто?
- Я – Марья-царевна.
Емеля говорит: «По щучьему веленью, по моему
хотенью – ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок». Ветры
буйные подули, море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый
песок. Емеля и Марья- царевна вышли из нее.
- Емелюшка, где же мы будем жить? Построй
какую ни на есть избушку.
- А мне неохота...
Тут она стала его еще пуще просить, он и
говорит: «По щучьему веленью, по моему хотенью – выстройся каменный дворец с
золотой крышей». Только он сказал – появился каменный дворец с золотой крышей.
Кругом – зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли
во дворец, сели у окошечка.
- Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал: «По щучьему
веленью, по моему хотенью – стать мне добрым молодцем, писаным красавцем». И стал
Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит –
стоит дворец, где раньше ничего не было. «Это что за невежа без моего
дозволения на моей земле дворец поставил?» И послал узнать-спросить, кто такие.
Послы побежали, стали под окошком, спрашивают. Емеля им отвечает: «Просите царя
ко мне в гости, я сам ему скажу».
Царь приехал к нему в гости. Емеля его
встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест,
пьет, и не надивится:
- Кто же ты такой, добрый молодец?
- А помнишь дурачка Емелю – как приезжал к
тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море
бросить? Я – тот самый Емеля. Захочу – все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
- Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое
царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился
на Марье-царевне и стал править царством. Тут и сказке конец, а кто слушал –
молодец.
Одна из распространенных в
восточнославянском фольклоре сказка о герое-«дураке». Героя этого типа отличает
от братьев внешняя пассивность и мнимая глупость. Именно это и делает его
«дураком» в глазах окружающих и определяет отношение к нему братьев, невесток,
царя. Образ Иванушки или Емели – дураков, сидящих на печи и ничего не делающих,
несет на себе некоторую загадочность. Отношение к герою окружающих его
персонажей сказки и слушателей, следящих за действиями героя-«дурака», не
совпадает. Для слушателей его действия наполнены особым смыслом, в то время как
для окружающих все его поступки кажутся чудачеством, проявлением глупости. И,
тем не менее, «дурак» в волшебной сказке всегда оказывается умнее и удачливее
благополучных братьев. Он всегда побеждает во всех ситуациях.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48 |