Дипломная работа: Русское устное народное поэтическое творчество
Кикереку-петушок,
Золотой гребешок!
Масляна головка!
Выгляни в окошко,
Я дала тебе горошку,
Дам и зернышков.
Петух лишь выглянул в окошко, как лиса его в
когти. Петух лихим матом закричал:
Понесла меня лиса, понесла петуха
За темные леса, за дремучие боры,
По крутым бережкам, по высоким горам;
Хочет лиса меня съести и косточек не
оставити!”
Кот в поле услыхал, пустился в догоню,
петуха отбил и домой принес: «Не говорил ли я тебе: не открывай окошка, не
выглядывай в окошко, съест тебя лиса и косточек не оставит. Мотри, слушай меня!
Мы завтра дальше пойдем».
Вот опять старик на работе, а кот ему хлеба
унес. Лиса подкралась под окошко, ту же песенку запела; три раза пропела, а
петух все молчал. Лиса говорит: «Что это, уж ныне Петя нем стал!» – «Нет, лиса,
не обманешь меня, не выгляну в окошко». Лиса побросала в окошко горошку и
пшенички и снова запела:
Кикереку-петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головка!
Выгляни в окошко,
У меня-то хоромы большие,
В каждом углу
Пшенички по мерочке:
Ешь – сыт, не хочу!
Потом прибавила: «Да посмотрел бы ты, Петя,
сколько у меня редкостей! Да покажись же ты, Петя! Полно, не верь коту. Если бы
я съести хотела тебя, то давно бы съела; а то, вишь, я тебя люблю, хочу тебе
свет показать, уму-разуму тебя наставить и научить, как нужно жить. Да покажись
же ты, Петя, вот я за угол уйду!» – и к стене ближе притаилась. Петух на лавку
скочил и смотрел издалека; хотелось ему узнать, ушла ли лиса. Вот он высунул
головку в окошко, а лиса его в когти и была такова.
Петух ту же песню запел; но кот его не
слыхал. Лиса унесла петуха и за ельничком съела, только хвост да перья ветром
разнесло. Кот со стариком пришли домой и петуха не нашли; сколько ни горевали,
а после сказали: «Вот каково не слушаться!»
7. КОТ НА ВОЕВОДСТВЕ
Жил-был мужик; у него был кот, только такой
шкодливый, что беда! Надоел он мужику. Вот мужик думал, думал, взял кота,
посадил в мешок, завязал и понес в лес. Принес и бросил его в лесу: пускай
пропадает! Кот ходил, ходил и набрел на избушку, в которой лесник жил; залез на
чердак и полеживает себе, а захочет есть – пойдет по лесу птичек да мышей
ловить, наестся досыта и опять на чердак, и горя ему мало!
Вот однажды пошел кот гулять, а навстречу
ему лиса, увидала кота и дивится: «Сколько лет живу в лесу, а такого зверя не
видывала». Поклонилась коту и спрашивает: «Скажись, добрый молодец, кто ты
таков, каким случаем сюда зашел и как тебя по имени величать?» А кот вскинул шерсть
свою и говорит: «Я из сибирских лесов прислан к вам воеводою, а зовут меня
Котофей Иванович». – «Ах, Котофей Иванович, – говорит лиса, – не знала про
тебя, не ведала; ну, пойдем же ко мне в гости». Кот пошел к лисице; она привела
его в свою нору и стала потчевать разной дичинкою, а сама выспрашивает: «Что,
Котофей Иванович, женат ты али холост?» – «Холост», – говорит кот. «И я,
лисица, – девица, возьми меня замуж». Кот согласился, и начался у них пир да
веселье.
На другой день отправилась лиса добывать припасов,
чтоб было чем с молодым мужем жить; а кот остался дома. Бежит лиса, а навстречу
ей попадается волк и начал с нею заигрывать: «Где ты, кума, пропадала? Мы все
норы обыскали, а тебя не видали». – «Пусти, дурак! Что заигрываешь? Я прежде
была лисица-девица, а теперь замужняя жена». – «За кого же ты вышла, Лизавета
Ивановна?» – «Разве ты не слыхал, что к нам из сибирских лесов прислан воевода
Котофей Иванович? Я теперь воеводина жена». – «Нет, не слыхал, Лизавета
Ивановна. Как бы на него посмотреть?» – «У! Котофей Иванович у меня такой
сердитый: коли кто не по нем, сейчас съест! Ты смотри, приготовь барана да
принеси ему на поклон; барана-то положи, а сам схоронись, чтоб он тебя не
увидел, а то, брат, туго придется!» Волк побежал за бараном.
Идет лиса, а навстречу ей медведь и стал с
нею заигрывать. «Что ты, дурак, косолапый Мишка, трогаешь меня? Я прежде была
лисица-девица, а теперь замужняя жена». – «За кого же ты, Лизавета Ивановна,
вышла?» – «А который прислан к нам из сибирских лесов воеводою, зовут Котофей
Иванович, – за него и вышла». – «Нельзя ли посмотреть его, Лизавета Ивановна?»
– «У! Котофей Иванович у меня такой сердитый: коли кто не по нем, сейчас съест!
Ты ступай, приготовь быка да принеси ему на поклон; волк барана хочет принесть.
Да смотри, быка-то положи, а сам схоронись, чтоб Котофей Иванович тебя не
увидел, а то, брат, туго придется!» Медведь потащился за быком.
Принес волк барана, ободрал шкуру и стоит в
раздумье: смотрит – и медведь лезет с быком. «Здравствуй, брат Михайло Иваныч!»
– «Здравствуй, брат Левон! Что, не видал лисицы с мужем?» – «Нет, брат, давно
дожидаю». – «Ступай, зови». – «Нет, не пойду, Михайло Иваныч! Сам иди, ты
посмелей меня». – «Нет, брат Левон, и я не пойду». Вдруг откуда не взялся –
бежит заяц. Медведь как крикнет на него: «Поди-ка сюда, косой черт!» Заяц
испугался, прибежал. «Ну что, косой пострел, знаешь, где живет лисица?» –
«Знаю, Михайло Иванович!» – «Ступай же скорее да скажи ей, что Михайло Иванович
с братом Левоном Иванычем давно уж готовы, ждут тебя-де с мужем, хотят
поклониться бараном да быком».
Заяц пустился к лисе во всю свою прыть. А
Медведь и волк стали думать, где бы спрятаться. Медведь говорит: «Я полезу на
сосну». – «А мне что же делать? Я куда денусь? – спрашивает волк. – Ведь я на
дерево ни за что не взберусь! Михайло Иванович! Схорони, пожалуйста,
куда-нибудь, помоги горю». Медведь положил его в кусты и завалил сухим листьем,
а сам взлез на сосну, на самую-таки макушку, и поглядывает: не идет ли Котофей
с лисою? Заяц меж тем прибежал к лисицыной норе, постучался и говорит лисе:
«Михайло Иванович с братом Левоном Иванычем прислали сказать, что они давно
готовы, ждут тебя с мужем, хотят поклониться вам быком да бараном». – «Ступай,
косой! Сейчас будем».
Вот идет кот с лисою. Медведь увидал их и говорит
волку: «Ну, брат Левон Иваныч, идет лиса с мужем; какой же он маленький!»
Пришел кот и сейчас же бросился на быка, шерсть на нем взъерошилась, и начал он
рвать мясо и зубами и лапами, а сам мурчит, будто сердится: «Мало, мало!» А
медведь говорит: «Невелик, да прожорист! Нам четверым не съесть, а ему одному
мало; пожалуй, и до нас доберется!» Захотелось волку посмотреть на Котофея
Ивановича, да сквозь листья не видать! И начал он прокапывать над глазами
листья, а кот услыхал, что лист шевелится, подумал, что это – мышь, да как
кинется и прямо волку в морду вцепился когтями.
Волк вскочил, да давай бог ноги, и был
таков. А кот сам испугался и бросился прямо на дерево, где медведь сидел. «Ну,
– думает медведь, – увидал меня!» Слезать-то некогда, вот он положился на Божью
волю да как шмякнется с дерева оземь, все печенки отбил; вскочил – да бежать! А
лисица вслед кричит: «Вот он вам задаст! Погодите!» С той поры все звери стали
кота бояться; а кот с лисой запаслись на целую зиму мясом и стали себе жить да поживать,
и теперь живут, хлеб жуют.
8. ПУЗЫРЬ, СОЛОМИНКА
И ЛАПОТЬ
Жили-были пузырь, соломинка и лапоть. Пошли
они в лес дрова рубить, дошли до реки, не знают: как через реку перейти? Лапоть
говорит пузырю:
- Пузырь, давай на тебе переплывем!
- Нет, лапоть, пусть лучше соломинка
перетянется с берега на берег, а мы перейдем по ней.
Соломинка перетянулась. Лапоть пошел по ней,
она и переломилась. Лапоть упал в воду, а пузырь хохотал, хохотал да и лопнул.
По существу, эта сказка не является сказкой
о животных в ее чистом виде. Однако, как и сказка о колобке, она относится к
этому жанру. В ней нравоучение, назидание о необходимости согласовывать свои
поступки и дела с близкими, иначе всех ждет беда. Сказка одноэпизодная, сюжет
незамысловатый.
9. ИВАН СУЧЕНКО И
БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН
Начинается сказка от Сивки, от Бурки, от
вещей Каурки. На море, на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, возле
него лук толченый. И шли три молодца, зашли да позавтракали, а дальше идут –
похваляются, сами собой забавляются: «Были мы, братцы, у такого-то места,
наедались пуще, чем деревенская баба теста!» Это присказка, сказка будет
впереди.
В некотором царстве, в некотором государстве
жил-был царь на гладком месте, словно на скатерти, сроду не имел у себя детей.
Пришел до него нищий. Царь его пытает: «Не знаешь ли ты, что мне такое сделать,
чтоб были у меня дети?» Он ему отвечает: «Собери-ка ты мальчиков да
девочек-семилеток, чтоб девочки напряли, а мальчики выплели за одну ночь невод.
Тем неводом вели изловить в море леща златоперого и дай его царице съесть».
Вот поймали леща златоперого, отдали его в
кухню изжарить. Поварка вычистила, вымыла леща, кишки собаке бросила, помои
отдала трем кобылам выпить, сама оглодала косточки, а рыбу царица скушала. Вот
разом родили: царица сына, и поварка сына, и собака сына, а три кобылы
ожеребились тремя жеребятами. Царь дал им всем имена: Царенко Иван, Поваренко
Иван и Сученко Иван.
Растут они, добрые молодцы, не по дням, не
по часам, а по минутам, выросли большие, и посылает Иван Сученко Ивана-царевича
до царя: «Поди попроси, чтоб позволил нам царь оседлать тех трех коней, что
кобылы принесли, да поехать по городу погулять-покататься». Царь позволил. Они
поседлали коней, выехали за город и начали меж собой говорить: «Чем нам у
батюшки у царя жить, лучше в чужие земли поедем!» Вот они взяли купили железа,
сделали себе по булаве – каждая булава в девять пудов, и погнали коней.
Немного погодя говорит Иван Сученко: «Как
нам, братцы, будет путь держать, когда нет у нас ни старшего, ни младшего? Надо
так сделать, чтоб был у нас старший брат». Царенко говорит, что меня отец
старшим поставил, а Сученко – свое, что надо силу попробовать – по стрелке
бросить. Кидают стрелки один за другим, сначала Царенко Иван, за Царенком –
Поваренко, за Поваренком – Сученко. Едут не далеко, не близко – аж лежит
Царенкова стрелка, немного подальше того упала Поваренкова стрелка, а
Сученковой нигде не видать! Едут все вперед да вперед – и заехали за тридевять
земель в тридесятое царство, в иншее государство – аж там лежит Сученкова
стрелка.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48 |
