Дипломная работа: Лирическая проза И.Бунина и ее развитие
Эпос воссоздает объективный мир с позиции, сверхличных ценностей.
Форма эпического повествования определяется объективными свойствами и
закономерностями изображаемой действительности. Недаром сюжет, составляющий остов эпических произведении, обладает
свойствами самодвижения, основанного на логике
развития самого предмета. Лирика, выражающая
чувство человека, строится на субъективном принципе. Мир, изображенный в ней,
подчинен не собственным объективным законам и принципам, а чувствам субъекта.
На рубеже веков появились новые тенденции. Обнаружился пристальный
интерес к субстанциональному состоянию личности, сформированному
общечеловеческой энергией жизни, в которой по отношению к временным законам
среды царят вечные законы. Этот интерес приводил к активизации эпического
начала, которое могло проявить себя на уровне композиционном в приеме
циклизации, на сюжетном – в приближении художественного повествования к
очерковому, на повествовательном - в лирическом пафосе, объединяющем мир и
человека. Новое романное мышление стремилось к максимальному использованию
эпопейных традиций русской прозы, пробуя ее на малом художественном
пространстве рассказа и повести, пытаясь свести судьбу человеческую и судьбу
народную не только в историческом, по и конкретно-бытовом плане. Итак, шла
апробация нового романного мышления в нероманных жанровых формах, усиление влияния
эпического начала и одновременно активизаци лирических элементов.
Однако,
с одной стороны, активизировалось развитие нероманных эпических жанров, с
другой (поскольку начинали складываться новые эстетические отношения искусства
с действительностью) – литература нуждалась в
создании новой эстетической концепции человека и мира, которая объемно
реализуется только в романном повествовании. Д.С. Лихачев писал: "Всякие
поиски правды жизни, пли правды-истины, или правды нравственной рано или поздно
приводят к борьбе с формой, с канонами выражения".29
Поиск новой романной формы, иного качества романного мышления
велся в реалистической прозе однонаправленно: в смысле формы преимущественно
через повесть и рассказ, в области структуры – посредством переосмысления
устоявшейся романной формулы "человек- среда-действительность", в
сфере содержания - через открытие героя времени в новом отношении к истории и
эпическому миру.
Но при общности тенденций на пути к новому роману просматривается
неоднозначность, множественность решений, так или иначе суммирующуюся в
творчестве отдельных крупных писателей.
Бунин с его удивительной острой
реакцией на эстетически запросы времени, с реалистической
направленностью таланта не мог обойти потребности литературы 90-х – 900-х гг.,
выработать целостную концепцию человека и мира. Начинающему прозаику эта задача облегчалась
тем, что он начинал как поэт, а в лирике имеют место не только категории
общечеловеческого порядка. но и целостность монологического слова, лирического
мировосприятия.
Сказались творческие и личные контакты с Л Толстым, М.Горьким,
писателями романно-эпопейного типа мышления. Повлияла и переводческая
деятельность Бунина (переводил преимущественно поэмы), где отчетливо проявились
ранние интересы к общечеловеческой культуре, духовно-историческому прошлому
человека, родовым свойствам человеческой натуры.
Примыкая к реалистическому направлению, бунинская проза уже с
первых произведений идет в общем русле внимания к эпическому мышлению и
одновременно к концентрированию личностного самосознания. При этом Бунин
обращается к самому ходовому жанру эпохи - рассказу, но с постепенным
возрастающим интересом к повести. Уже в рассказе заметны собственно бунинские принципы
построения целостной картины мира, которая держится на своеобразном,
поддерживаемом лирическим обощением, вбирающим все: и характер, и событие,
выводя их на уровень общечеловеческого.
Принцип сопряжения в прозе И. Бунина выдает присутствие эпического
начала, к которому развернуто личностное сознание повествователя или героя.
Однако сосредоточенность бунинского героя на себе несколько иная, скажем, более
интенсивная. Для Толстого, например, индивидуально-неповторимой в личности
все-таки была прежде всего ее духовность. Для Бунина чрезвычайно важна
эмоционально-чувственная основа личности. Внутренний человек в его героях лишь
тогда "прозревает", когда в глубинах своего "я" почувствует
присутствие вековечной связи не просто с природой, но и с другими людьми,
отдельным человеком.
Бунинские герои - это герои как бы без исторического будущего. И
для самого Бунина будущее имеет своим истоком не переменчивое настоящее, но
выверенное веками прошлое. Личность ищет опору вне себя, но не в будущем, а в
прошлой жизни, которая уже устоялась и состоялась. Поэтому обостренное чувство жизни как самого общего, надличностного
понятия неотделимо у Бунина от столь же обостренного чувства смерти,
показательного именно для индивидуального сознания. Жизнь и смерть предстают увиденными
одновременно синхронно, с двух точек зрения сразу; надличностной (эпической) и
сугубо личной (лирической). В прозе Бунина чаще всего сочетаются поэтому и
любование жизнью, ее всеобщностью и неизбывностью, и трагический ужас смерти
(перед такой же неизбывностью и всеобщностью), вызов смерти и покорность ей.
В нарастающем
темпе исторического движений действительности Бунин искал устойчивости для
отдельного человека и народа в целом. Ему казалось, что наиболее сложная форма устойчивости
недвижность, постоянство, противостоящие вечному врагу человека времени. Отсюда
поиск эпических опор для всезначащего "нечто, что не подлежит даже и
видоизменению, не подвергается ему не только в течение моей жизни, но и в
течение тысячелетий" (5, 304). С этим "нечто" связывалась
природа, национальный характер, родовая основа личностного, то есть все то. что
не поддавалось единовременному воздействию среды. Поэтому в своем подходе к
человеку, миру Бунин стремился сохранить в том и в другом всю полноту
материального и духовного – извне, со стороны вечной природы, и изнутри, со
стороны кратковременно живущего человеческого сознания. Временная граница между
ними мешала целостно-гармоническому их единству, и писатель пробивал одну брешь
за другой в этой границе, открывая беспредельную объемность человеческого
сознания и содержательную духовность конкретно-материального, соприкасающегося
с человеком.
Таким
образом, бунинская концепция действительности тяготела к "надсредовой"
универсальности. Критика среды разрасталась в "тоску всех стран и всех
времен", "творческую тоску о счастье, которое движет мир…"30
А.А. Нинов пишет: "…Бунин вслед за Толстым продолжал
придерживаться точки зрения "вечных" начал… Эта привязанность Бунина
к неподвижным, неизменным категориям объясняется не только духовным влиянием
толстовской идеологии. Взгляды Бунина в основе своей сами восходили к тому же
реальному источнику, из которого возникали понятия толстовской философии, - "переворотившемуся"
и в то же время бессильному перед
будущим патриархальному строю".31
Конечно, типового единообразия между концепциями Л. Толстого и И. Бунина
не возникало при этом: у каждого из писателей свой социально-исторический и
эстетический опыт. Человек у Бунина пробивается к целостности мира,
драматически ощущая разность объемов личностного и всеобщего,
логическую несводимость человека и мира, мгновенного усилия и длительного
результата, всеисторического прошлого и конкретно-исторического настоящего.
Концепция Бунина "человек-мир" расходилась с действительностью по направленности
временного движения. Россия рвалась в будущее, а бунинские герои смотрели в
него через плотную завесу прошлого. В гаком виде концепция не могла быть
использована реалистическим художественным сознанием эпохи полностью, а,-значит
и стала основой нового романного мышления.
С. Залыгин, рассуждая, почему И.В. Гоголь так и не написал
настоящий роман, в числе одной из причин назвал и такую: "…его герои…
миновали стадию обыкновенной, как у всех жизни".32
В отношении бунинских героев можно сказать, что они "миновали
стадию" той общественной жизни которая непосредственно открывала выход в
будущее и была для эпохи рубежа уже "обыкновенной" в определенном
смысле жизнью - стадию классовой борьбы. Это лишало буниского героя возможности
вырасти до романного, который всегда от современности во всех ее стадиях, а
романную концепцию Бунина воплотиться в романном повествовании. Нужен был иной
герой, иная концепция.
Бунин был современником крупных исторических событий, породивших
волну романов. Но в творчестве самого Бунина эти события никак не
отразились. В крупных эпических произведениях Бунину свойственен скорее "новеллистический"
склад дарования. По бунинскому признанию краткости его научили стихи.
Бунинская проза конца 90-х – начала 900-х гг. все более
превращалась в единый лирический монолог с устойчивой символикой образов (леса -
снега - пустыня туман), на фоне которых раскрывается настроение лирического
героя в прозе.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18 |