Дипломная работа: Лирическая проза И.Бунина и ее развитие

С исчезновением из помещичьих усадеб запаха антоновских яблок угасает и помещичья жизнь, видимость благополучия которой кое-как поддерживается до поры до времени играми в охоту. "За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков – охота". (2, 190)

Во многих усадьбах уже нет жизни, "нет троек, нет верховых "киргизов", нет гончих и борзых собак, нет дворни и нет самого хозяина -помещика-охотника…" А ведь раньше к концу сентября усадьбы наполнялись шумом собравшихся соседей, завыванием гончих и бодрящей мелодией рога.

Описание охоты в "Антоновских яблоках" не раз приводилось в пример совершенства бунинской прозы, ее словесной живописности, лаконизма, ритмической динамичности. Оно занимает одну из частей рассказа.

Охота представлена не как охота в собственном смысле, но как представление, скорее, игра, "тайный", непризнаваемый вслух смысл которой для ее участников состоит лишь в том, чтобы поддержать "угасающий дух" былой помещичьей жизни. Игра в охоту создавала иллюзию временной общности интересов и стремлений, давала возможность забыться в пьяной охотничьей удали, воскрешала видимость былого благополучия в нынешней разобщенности, одичании, тоске о прошлом; это игра для мелкопоместных, коснеющих в бесконечных думах "о банковских платежах" и куске хлеба, - "прощальный праздник осени", описанием прозрачных и холодных дней которого Бунин предваряет сцену охоты. "С конца сентября наши сады и гумна пустели, погода, по обыкновению, круто менялась. Ветер по целым днях рвал и трепал деревья, дожди поливали их с утра до ночи. Иногда к вечеру между хмурыми низкими тучами пробивался на западе трепещущий золотистый свет низкого солнца... Стоишь у окна и думаешь: "Авось, бог даст, распогодится", Сад был обнаженным, притихшим, смирившимся. "Но зато как красив он был, когда снова наступала ясная погода, прозрачные и холодные дни начала октября, прощальный праздник осени! Сохранившаяся листва теперь будет висеть…до первых зазимков. Черный сад будет сквозить на холодном бирюзовом небе и покорно ждать зимы, пригреваясь в солнечном блеске. А поля уже резко чернеют пашнями и ярко зеленеют закустившимися озимями…Пора на охоту!" (2, 190)

Она начинается как театральное представление: "И вот я вижу себя в усадьбе Арсения Семеныча, в большом доме, в зале, полной солнца и дыма от трубок и папирос. Народу много... на дворе трубит рог и завывают на разные голоса собаки…" (2, 190)

Бунин любовно описывает весь ритуал приготовления к охоте, заостряя особое внимание на эмоциональном состоянии ее участников. Я сейчас еще чувствую, как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня под вечер, когда, бывало, едешь с шумной ватагой Арсения Семеныча, возбужденный музыкальным гамом собак, брошенных в чернолесье, в какой-нибудь Красный Бугор или Гремячий Лог, уже одним своим названием волнующий охотника". (2, 191)

Затравленный зверь в бунинском описании всего лишь живописно-декоративная деталь с охотничьей картины или из охотничьего представления: "Все ходят из комнаты в комнату в растегнутых поддевках, беспорядочно пьют и едят, шумно передавая друг другу свои впечатления, Над убитым матерым волком, который, оскалив зубы, закатив глаза, лежит с откинутым на сторону пушистым хвостом среди залы и окрашивает своей бледной и уже холодной кровью пол". (2, 191)

Однако поистине "старинная, мечтательная жизнь встанет", когда окунешься в мир дедовских книг, проспав охоту и наслаждаясь покоем. От екатерининской старины к сентиментально-напыщенным длинным романам, к альманахам, к романтическим временам... Приобщение к накопленной веками мудрости замедляет ход времени. "И понемногу в сердце начинает закрадываться сладкая и странная тоска...". (2, 191)

Пожелтевшие, шершавые, пахнущие кисловатой плесенью, старинными духами страницы "Дворянина-философа", сочинений Вольтера. "Тайны Алексиса", "Виктора, или Дитя в лесу", журналы с именами Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина рождают воспоминание о времени, когда в усадьбе звучали полонезы на клавикордах и томно читали стихи из "Евгения Онегина". "Бьет полночь! Священная тишина заступает место дневного шума и веселых песен поселян. Сон простирает мрачные крылья свои над поверхностью нашего полушария; он стрясает с них мрак и мечты... Мечты… Как часто продолжают оне токмо страдания злощастного!.." ("Виктор, или Дитя в лесу") - также и на дворянские усадьбы опускается мрак, забвение, а в самом рассказе картины жизни состоятельных помещиков сменяются картинами нищенского существования мелкопоместного дворянина. Мелкопоместный встает рано. Крепко потянувшись, поднимается он с постели и крутит толстую папиросу из дешевого черного табаку или просто из махорки. Бледный свет раннего октябрьского утра озаряет простой, с голыми стенами кабинет, желтые и заскорузлые шкурки лисиц над кроватью и коренастую фигуру в шароварах и распоясанной косоворотке, а в зеркале отражается заспанное лицо татарского склада. В полутемном, теплом доме мертвая тишина". (2, 192)

С великой грустью провожает Бунин последние звуки помещичьей жизни. "Вот я вижу себя снова в деревне, глубокой осенью. Дни стоят синеватые, пасмурные. Утром я сажусь в седло и с одной собакой, с ружьем и рогом уезжаю в поле. Ветер звенит и гудит в дуло ружья, ветер дует навстречу, иногда с сухим снегом. Целый день я скитаюсь по пустым равнинам. Голодный и прозябший возвращаюсь я к сумеркам в усадьбу..." (2, 192) - это уже не охота, а какая-то инерция былой охотничьей жизни, последняя картина эпитафии прошлому.

Что прекраснее? Жизнь, которая в далекой юности подарила чудо "ранней погожей осени" с запахом антоновских яблок, приятной усталостью после охоты в усадьбе тетушки Анны Герасимовны или воспоминания, оставшиеся после? "Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб", но он сохранился в памяти тем удивительных ощущений радости, свежести, что оживет в памяти в любой момент прикосновением слова к воображению.

Выход в печати "Антоновских яблок" вызвал неоднозначные оценки читателей и критиков. Так, критик Ч. Ватринскпй видел в этом рассказе приверженность Бунина к "старобарской складке поэтических наклонностей". Горький же отозвался так: "Это - хорошо. Тут Иван Бунин, как молодой бог, спел. Красиво, сочно, задушевно. Вам надо очень много писать…59

§5. "Новая дорога" жизни крестьянства: антикапиталистические тенденции

На первых порах его творчества Бунина обвиняли в том, что он отдает излишнюю дань прошлому, не касается наиболее жгучих проблем современности. Так, ВТ. Короленко писал о рассказе Бунина "Чернозем": "... "Чернозем" - это легкие виньетки, состоящие преимущественно из описаний природы, проникнутых лирическими вздохами о чем-то ушедшем... Это внезапно ожившая элегичность нам кажется запоздалой и тепличной... И не странно ли, что теперь, когда целое поколение успело родиться и умереть после катастрофы, разразившейся над тенистыми садами, уютными парками и задумчивыми аллеями, нас вдруг опять приглашают вздыхать о тенях прошлого, когда-то наполнявших это нынешнее запустение".60 Оценка Короленко очень созвучна распространенному мнению в тогдашней критике. С другой стороны, некоторые стихотворения, печатавшиеся в горьковских сборниках "Знание", излишне наделялись революционностью. Например, С.Касторский склонен незакономерно толковать в революционном духе следующие строки из стихотворения "Запустение" (в сборнике "Знание" печаталось под названием "За Окой"):

Я жду веселых звуков топора,

Жду разрушения дерзостной работы,

Могучих рук и смелых голосов!

Я жду, чтоб жизнь, пусть даже в грубой силе,

Вновь расцвела из праха на могиле...

"Запустение" относится к числу многочисленных у Бунина элегических стихотворений, в которых он с неизбывной грустью и нежной любовью вспоминает ветхие останки прошлого. Когда Бунин говорит о "могучих руках" и "смелых голосах", он не имеет в виду восстановление революцией того, что было разрушено в результате неспособности русского дворянства к творческой жизнедеятельности. Он не знает, кто же станет рачительным хозяином на заброшенной земле его предков:

Но отчего мой домик при огне

Стал и бедней и меньше?

О, я знаю -Он слишком стар...

Пора родному краю

Сменить хозяев в нашей стороне,

Нам жутко здесь,

Мы все в тоске, в тревоге...

Пора свести последние итоги.

Не о сокрушении старых, прогнивших государственных основ мечтает поэт. Он хотел бы увидеть, как за восстановительную работу принимаются люди, способные создать живое, сильное, пусть даже грубое здание на развалинах дворянских гнезд. Не организация общества на новых социальных основах - предмет упования писателя, а исчезновение печального зрелища разрухи. "Совсем дикарская деревушка!" ("Сосны"): "Мальчишки возят друг друга на ледяшках, собаки сидят на крышах изб... Вон молодая плечистая баба в замашной рубахе любопытно выглянула из сенец... Вон худой, похожий на старичка-карлика, дурачок Пашка в дедовской шапке идет за водовозкой, В обмерзлой кадушке тяжко плескается дымящаяся, темная и вонючая вода, а полозья визжат, как поросенок…" (2, 210) Лесная, занесенная снегом деревушка у Бунина символизирует всю Россию – "великую деревню": "...я уехал на юг, а потом за границу и совсем не заметил, как прошла осень. Изредка вспоминалась мне Россия. И тогда она казалась мне такой глухой, что в голову приходили древляне, татарщина…" ("Мелитон"). (2, 211)

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18