Дипломная работа: История античного города Тиры

Изображение совы на монетах Скила указывает на ту роль, которую играют Афины на Черном море после решающих побед над персами в 490 и 480—479 гг. до н. э. С этого времени резко возрастает поступление аттической керамики, которое началось еще в VI в. до н. э. Однако вопрос о том, являлись ли греческие города Северо-Западного Причерноморья — среди них Тира и Никоний — членами Афинского морского союза, остается сложным и запутанным. Относительно Никония это считал возможным еще У. Келер, впервые издавший очень поврежденную надпись — список денежных взносов афинских союзников в 425/424 гг. до н. э.; Многие историки распространяли эту догадку на Тиру и Ольвию. Речь идет о трех небольших обломках мраморной плиты, составлявших четвертый столбец списка, озаглавленный «города на Эвксине»; попытка оспорить это чтение несостоятельна. Принимая приведенные дополнения, пришлось бы согласиться, что города Нижнего Поднестровья входили в начале последней четверти Vв. до н. э. в состав Афинской державы и платили соответственно своим возможностям форос в размере двух талантов (Тира) и 3000 драхм или половины таланта (Никоний). Подтверждает это предположение широкое распространение и длительное бытование в Тире культа Афины, засвидетельствованного памятниками на протяжении едва ли не всего периода существования города, а также то, что изображение совы на монетах ставит Тиру в число городов, особенно близких Афинам. Нельзя, однако, упускать из виду, что и текстологическая, и историческая интерпретация фрагментов списка членов Афинского союза за 425/424 г. до н. э. сталкивается со многими трудностями, а традиционные дополнения являются не более чем издательской конъектурой. Но при всем этом полный и безоговорочный скептицизм по отношению к самой возможности вхождения любого из северопонтийских городов — и, в частности, Никония и Тиры — в число членов Афинского союза не представляется оправданным. Не останавливаясь на том, что есть достаточные основания предполагать, что Истрия и Ольвия вступили в политический контакт с афинянами во время экспедиции Перикла в Понт (около 437 г. до н. э.) и были включены в состав Афинского морского союза. Другой обломок того же списка называет среди городов, вносивших в 425/424 гг. до н. э. форос в афинскую казну, два причерноморских центра — Гераклею Понтийскую на южном побережье и Аполлонию на западном, а на том же обломке, на котором предположительно читаются имена Тиры и Никония, находилось, по-видимому, также и имя Каллатии; взнос ее составлял половину таланта.

Глава II. Тира в позднеклассическое раннеэлинистическое время (IV —первая половина III в. до н. э.)

§ 1. Археологические памятники и экономика Тиры

1. Остатки оборонительной системы.

К середине IV в. до н. э. северо-восточный район Тиры был уже огражден с юга оборонительными стенами и тесно застроен жилыми домами. В III в. до н. э. строительство распространяется далее к юго-востоку и снова ограждается с юга линией оборонительных стен. При этом обращают на себя внимание высокая плотность городской застройки, а также ее регулярный характер.

Один из ранних участков оборонительной стены античной Тиры был открыт на Центральный Раскоп в слое римского времени, когда эта стена, усиленная дополнительным каменным панцирем, превратилась в северную куртину цитадели, занятой римским гарнизоном. Она ориентирована по направлению северо-восток—восток— юго-запад—запад; длина трех сохранившихся и разделяемых разрушенными участками отрезков составляет около 42 м, толщина достигает 2,2 м. На юго-западе к куртине примыкает прямоугольная башня, фланкирующая ее и указывающая напольное направление данного участка оборонительных сооружений; на северо-запад под прямым углом продолжается другой отрезок этой же стены. Уходящие в западный борт раскопа кладки рассматриваемого узлового сооружения указывают на вероятность продолжения линии обороны дальше на запад, а еще ранее открытый на обрыве к лиману участок стены был, по всей вероятности, ее продолжением на восток. Планировочная и строительная связь куртины с расположенными внутри защищаемого ею пространства памятниками эллинистического времени, близкий характер системы кладок и стандарта обработка камней в куртине и подвалах первого строительного периода, а также тождество вещевого материала в, зоне оборонительных сооружений и жилого комплекса, позволяют относить, возведение и перестройку оборонительных стен в этой части города к IV— III вв. до н. э.

Упомянутая прямоугольная башня пристроена впритык к южному фасаду куртины еще до ее усиления панцирем. Восточная часть башни открыта, западная уходит в борт раскопа, и дальнейшее исследование этой части башни в ближайшее время невозможно. Башня выступает за южный фасад куртины на 7 м; ее внешние стены — восточная и южная — вдвое толще внутренних — толщина первых 2,6—2,4 м, вторых 1,3—1,2 м. Все стены выложены наспех в рядовой постелистой системе из слабо обработанного равномерного камня небольших размеров и более крупных плит вторичного использования. Заполнение башни на уровне дневной поверхности эллинистического времени не содержало находок первых веков н. э. — здесь преобладали фрагменты керамики III— II в. до н. э., однако амисенская монета времени Митридата Евпатора уточняет дату перехода оборонительных функций прямоугольной башни к круглой башне и передвижению линии обороны к другой куртине.

В первом строительном периоде куртина имела цокольную часть, возведенную на фундаменте. Первый наземный ряд кладки отступает от среза вертикальной плоскости фундамента на 0,85—0,1 м, а два верхние ряда — еще на 0,05 м, четко выделяя таким образом цокольный ряд стены. Наибольшая высота сохранившихся ее частей (с фундаментом) 3,23 м.

Фундаментная часть куртины трехслойная; внешние слои сложены из необработанных плит и блоков, наиболее крупные из которых достигают 1,6 м в длину и 0,41 м в высоту. Верхняя плоскость горизонтального среза фундамента выровнена под кладку цокольного ряда стены. Внешние слои фундамента выложены по рядовой однорядовой постелистой ложковой системе общей высотой 1,78 м. Средний слой фундамента представляет собой заполнение из глины с бутовым камнем. Подошва фундамента лежит на слое красновато-коричневого материкового песка.

Покоящаяся на фундаменте стена построена из твердого светло-серого ракушечника и является двухлицевой трехслойной кладкой. Северный фасад ее выложен в рядовой однорядной орфостатной системе с выходом на фасад чередующихся двух-трех плит постелью и одной тычком. Тычковые плиты заходят в средний слой — забутовку из глины и необработанных камней — до половины и даже до трех четвертей толщины стены. Плиты кладки хорошо обработаны, точно подогнаны по месту и четко выкадрованы. Длина фасадных орфостатных плит колеблется от 1,8 до 1,1 м, высота рядов выдержана во всех трех сохранившихся наземных рядах на всем их протяжении (в цокольном и первом рядах — 0,42 м, во втором — 0,65 м). Толщина плит варьирует в пределах от 0,35 до 0,2 м. Наземная кладка выложена на тонком глиняном растворе или почти насухо.

Описанная куртина поворачивает в юго-западной части на северо-запад под прямым углом к своему первоначальному направлению. В своей прежней системе она сохранилась только на 1,8 м по восточному фасаду и на 1,3 м по западному (кладка № 235), а далее открывается ее перестроенный участок. По восточному фасаду он сложен в однорядной постелистой системе из мелких, слабо подтесанных камней, по западному — в орфостатной системе из крупных блоков. На расстоянии 11,3 м от поворота этот отрезок подходит впритык к пересекающей его ось южной стене второго узлового сооружения. Толщина указанного отрезка стены остается прежней (2,15—2,05 м), но толщина кладки, на которую она выходит не превышает 1,6 м. Однако южная фасадная сторона менее мощной стены по характеру системы ее выкладки и по обработке прямоугольных выходящих на фасад постелью плит близка кладке куртины первого строительного периода.

Южная стена узлового сооружения прослежена на расстоянии около 7 м. Она в свою очередь смыкается своим восточным концом с западным фасадом сохранившегося на протяжении 10м самого древнего участка оборонительной стены; западный ее конец уходит в борт раскопа. Стена, образующая восточную границу предполагаемого узлового сооружения, использована с этой целью не полностью. Южная ее оконечность (длиной 3 м) от стыка с южной стеной упомянутого сооружения осталась вне его пределов и во втором строительном периоде не нашла применения. В первом строительном периоде юго-восточный ее конец входит в стенку одного из подвальных помещений дома, построенного позднее оборонительной стены, в III в. до н. э. Разобранная до уровня своих нижних рядов, эта оборонительная кладка была перекрыта остатками построек, сопровождаемыми керамикой III—II вв. до н. э. Подошва ее лежит на материковом песке, а два нижних фундаментных ряда углублены в культурный слой с керамикой конца V—IV вв. до н. э. Северо-западный край кладки обрывается — на протяжении 3 м она слегка расширена с восточной стороны и сюда же выходит каменный лоток со сливом (0,3 X 0,15 м в сечении), расположенный на 0,6 м выше подошвы кладки. Слив указывает на уровень дневной поверхности, а направление вывода воды к востоку позволяет предполагать, что напольным был для этого отрезка стены его восточный фасад.

Наиболее внушительным сооружением оборонительной системы Тиры была круглая башня. Она находится всего в 7,2 м от прямоугольной башни и соединялась с ней стеной, имеющей толщину 1,3 м. Можно считать, что указанная стена относится к более позднему времени — ее подошва лежит на 2,8 м выше подошвы башни, а система кладки фасадов и размеры камней отличаются от соответствующих характеристик юго-западной куртины, примыкающей к башне с юго-востока. Диаметр круглой башни 11,25—10,75 м, толщина стен колеблется от 2 до 1,65 м. Трехслойные стены башни выложены по рядовой однорядной постелистой ложково-тычковой системе из местного ракушечника, наружный фасадный слой сложен из массивных, слегка выкругленных прямоугольных и трапециевидных плит размером от 1,5 X 0,6 X 0,5 м до 0,5 X X 0,42 X 25 м; плиты имеют двустороннюю горизонтальную рустовку. Камни наружного фасада хорошо выкадрованы, плотно притесаны и уложены на глиняном растворе в ряды одинаковой высоты, что придает башне архитектурную завершенность. Внутренний слой стен выложен на глине по однорядной постелистой системе и хуже обработанных плит. Средний слой — бут на глине, куда впущены для связи отдельные плиты наружных слоев. Башня сохранилась на высоту 5,5—4,55 м от подошвы, лежащей на выровненной поверхности известняковой скалы.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23