Дипломная работа: История античного города Тиры

§ 2. Тира в VI—V вв. до н.э.

1. Основание Тиры. Если археологические памятники Никония позволяют относить возникновение этого центра ко второй половине VI в. до н. э., то в Тире не открыты следы строительства этого-времени, а сообщение в научной литературе о находках сосудов и терракот VII в. до н. э., не поддается проверке и сформулировано настолько неопределенно, что не дает возможности отстаивать высказанную еще до начала археологических раскопок догадку об основании Тиры, в VII в. до н. э. Нельзя согласиться и с определением возникновения Тиры в V в. до н. э.

Прямое указание приписываемого Скимну Перикла на милетское происхождение города подтверждается имеющимися сведениями о тирасском календаре и учреждениях, а также посвящением Аполлону Врачу, богу-покровителю первых колонистов, хорошо известному в милетских колониях на Черном море

Между тем Милет, поднявшийся в 500 г. до н. э. против персов и разрушенный ими (494 г. до н. э.), не основывал колоний позже указанного времени; на этом основании возникновение Тиры относят ко времени «не позднее VI в. до н. э.» просто, к VI в. до н. э., или к концу этого столетия. Высказывалось даже предположение, будто Тира была основана беглецами «из разоренных персами ионийских городов и особенно Милета», иными словами, что она возникла в конце первого десятилетия V в. до н. э. Имеется, наконец, гипотеза об участии лесбийцев в основании Тиры.

Если оставить в стороне оба предположения, возникновение Тиры как милетской апойкии во второй половине или в конце VI в. до н. э. представляется наиболее вероятным. Это не означает будто Тира была с самого начала городом и тем более будто она являлась самым значительным из ионийских поселений Нижнего Поднестровья. До тех пор, пока древнейшие слои города не будут открыты, нельзя исключить предположение о том, что ведущая роль во всем этом регионе и даже «первые полисные функции» принадлежали Никонию.

Неизвестность ранней истории Нижнего Поднестровья влечет за собой и другие предположения. Видя в Офиуссе отдельное от Тиры поселение, возникшее уже после водворения милезийцев в Никониуме и находившееся на острове, образованном двумя протоками Днетровской дельти или Днестром и Кучурганом, высказывали догадки о по-следующем переселений греческих обитателей острова на коренной берег, вновь основанное поселение получило название реки. В последние годы эта гипотеза была уточнена — переселение состоялось якобы в организованном порядке, так что на новом месте продолжала существование та же городская община, те же органи самоуправления, и именно зто дало основание источникам Плиния и Стефана Византийского свидетельствовать, что город Тира раньше назнвался Офиуссой. По сравнению с такой детализированной картиной прежние догадки о том, что жители оставленной Офиуссы просто переехали в уже существовавшую Тиру или основали поблизости отдельное поселение, вскоре слившееся с нею, подкупают своей простотой.

Касаясь всех этих домыслов, следует принять во внимание, что остров, существовавший в І тысячелетии в устьях Днестра, был мало пригоден для хозяйственной деятельности и вообще для постоянного проживання сколько-нибудь многочисленного населения, вряд ли ландшафт местности отличался от современных плавней Дунайской дельты, значительная часть которых представляет озера, заросшие водной растительностью. Вдоль существующих в настоящее время и вдоль заброшенных русл реки тянутся полоси суглинистой суши шириной от 100 до 250 м, а параллельно морскому краю дельты проходят повторяющиеся серии песчаных, береговых валов, образовавшихся в различные стадии ее формирования. Не лучше приспособлена для жизни и расположенная вдоль Нижнего течения Днестра заросшая камышом и кустарниками, прерываемая мелкими озерами и протоками днестровская пойма. Предположение о существовании в подобных условиях поселення городского типа.не поддается проверке и не слишком вероятно. Располагая при зтом указанием Плиния, разъясняющего, что город, носящий имя известной реки Тираса, находится на месте, где, как говорят, прежде была Офиусса, было бы трудно согласиться, что Тира и Офиусса были разными городами — ведь многие центры античного Причерноморья носили наряду с официальным именем еще и другое, применявщееся преимущественно в метрополии (Дионисополь — Круны, Пантикапей — Боспор, Ольвия — Борисфен) и весьма вероятно, что раннее название Офиусса существовало в течеиие продолжительного времени параллельно с именем Тира.

Составить конкретное представление об общем облике и хозяйственном развитии Тиры в начальную пору ее сущеетвования нелегко из-за недостаточности археологических мате- риалов. Учитывая отмечаемые древними авторами богатства края есть все основания признать, что хлебопашество, скотоводство, эксплуатация рыбных богатств, а в дальнейшем садоводство и виноградарство были главными занятиями населення Нижнего Поднестровья еще в ту пору, когда ремесленное производство делало только первые шаги. Вместе с тем находки импортной керамики и монет позволяют предполагать, что во второй половине V в. до н. э. Тира идет по пути превращения в торговый центр аналогичный характер имело в это время и хозяйство Никония.

Упомянутие находки происходят из перемещенннх слоев, но в своей совокупности очень представительны. Это обломки пухлогорлых хиосских амфор, фрагменты аттических чернолаковых солонок, скифосов, тарелок. На некоторых обломках читаются процарапанние надписи. Известны также находки фрагмеитов краснофигурной афинской керамики. Большая часть аттической керамики относится ко второй половине V в. до н. э., однако в Тире зарегистрированы солонки и скифосы не только второй четверта этого века, по и последней четверти VI в. до н.э. По публикациям известны из Тиры ионийский светильник VI в. до н. э., фрагмент ручки ионийского кувшина того же времени, черепки ионийской керамики. Фрагменты ионийских светильников хранятся в Белгород-Днестровском музее, а обломки ионийской и хиосской керамики не раз встречались в ходе раскопок. Перечисленные находки опровергают утверждение, будто торговля Тиры с Афинами начинается только в конце V в. до н. э. и показывают, что если массовое поступление аттической керамики в Ольвию началось еще в VI в. до н. э, то в Тире, как и в Истрии, этот процесс начинается после решающих побед афинян над персами. При раскопках Тиры неоднократно отмечались находки литих бронзових монет Истрии, датируемых второй половиной V — первой половиной IV вв. до н. э. Отдельно следует назвать происходящий из Тиры серебряный диобол одрисского царя Спарадока, чеканенный в 40-х годах V в. до н. э. Все это убедительно доказывает, что город не только существовал в V в. до н. э., но и проявлял немалую экономическую активность.

Имеющиеся источники не дают возможности определить социальный состав первых поколений населення Тиры, но она подобно другим античним центрам сформировалась, как рабовладельческий полис, в котором различие классов фиксировалось в сословном делегата населення, сопровождалось установлением особого юридического места в государстве для каждого класса. Особенности общественно-политического устройства Тири в VI—V вв. до н. э. неизвестны, но поскольку в других милетских апойкиях региона в начало их существования власть находилась в руках олигархов и гражданскими правами пользовались, по словам Аристотеля, «лишь очень немногие», так что даже состоятельные люди не могли занимать никаких должностей, следует считать вероятным, что и в Тире с ее аграрным профилем хозяйства долго сохранялись олигархические порядки. Отсутствие источников не позволяет решить, была ли тирасская олигархия свергнута, как в Аполлонии, в результате борьбы граждан против знати, расхищавшей общественное добро или, как в Истрии, постепенное расширение круга граждан обратило в конце концов олигархию в демократию и предшествовала ли, по примеру Ольвии, утверждению демократии тирания, но в следующем периоде Тира обладает признаками демократического государства в античном смысле этого термина.

Конкретные события политической жизни Тиры в VI—V вв. до н. э. могут быть намечены только предположительно, и о том, к примеру, какова была судьба города во время похода Дария против скифов нет данных. Высказывались, правда, соображения о том, что в результате похода, который относят к предпоследнему десятилетию VI в. до н. э. греки Западного и Северо-Западного Причерноморья были вынуждены признать власть Персии и оставались в зависимости от нее до афинских побед в годы греко-персидских войн и даже были сформулированы догадки о том, что в борьбе скифов против персидского нашествия роль организаторов принадлежала причерноморским грекам, а сам поход был направлен против античных городов Причерноморья, но достоверность таких гипотез не более убедительна, чем предположений о разрушении Истрии при скифском

нашествии, последовавшем вслед за поражением Дария. По-видимому, единственное, что можно утверждать, это то, что поскольку при любой оценке маршрута персов. Тира находилась в зоне военных действий, она была, вероятно, вынуждена признать в конце VI в. до н. э. зависимость от власти «великого царя царей», которая, впрочем, вряд ли была прочной и продолжительной: согласно Геродоту после поражения Дария скифы пытались заключить союз со Спартой и около середины 90х годов V в. до н. э. или даже раньше перешли Дунай и дошли до Галиполийского полуострова.

Усиление политического влияния скифов после изгнания Дария сопровождалось их наступлением на греческие города — к началу второй четверти V в. до н. э. исчезают поселения обширной ольвийской хоры, замирает жизнь на ранних поселениях восточного побережья Нижнего Поднестровья. Это приводит к установлению скифской власти над Никонием: здесь появляются литые монеты с изображением совы и с буквами, то есть начальной частью имени упоминаемого Геродотом царя Скила. Реальность этого царя, подтвержденная находкой принадлежавшего ему перстня в окрестностях Истрии, не вызывает сомнений: монеты доказывают, что он осуществлял контроль над Нижним Поднестровьем. Распространялась ли власть Скила также на Тиру — неизвестно.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23