Курсовая работа: Функционирование английского глагола GET в плане его полисемии

5.         В истории английского языка не происходит существенного ограничения сочетаемостных возможностей и сферы употребления глагольных носителей эврисемии.

Другими словами, каждый носитель эврисемии способен представлять в языке определенный онтологически значимый базовый для его лексического значения концепт, отличается богатством семантико-синтаксических валентностей, частотностью употребления, широким диапозоном использования в речи и, в частности, наибольшей активностью в формировании аналитических глагольных лексем (которые образованы на базе его – глагола - семантико-синтаксических валентностей).

До начала 1980-х годов лингвисты отказывали микросистеме носителей эврисемии в самостоятельности. В частности, высказывалось суждение о том, что глаголы типа иметь, взять и дать многозначные, но представляют собой особый тип многозначных слов, «через большинство значений которых проходят одни и те же общие признаки, расщепленные на варианты» /Селиверстова: 43/. При таком подходе признается, что глагол сохраняет лексическое значение (т.е. десемантизация не наблюдается), поскольку «особо выделяется сама связь между предметом и его свойством… и лексическое значение связки обычно и составляет характеристику именно этой связи» /там же: 29/. Однако глагол все же определяется как связка, а не полнозначный носитель значения.

Таким образом, эврисемия ошибочно рассматривается в рамках полисемии (как один из подвидов полисемии), добавляя очередную, дополнительную терминологическую и понятийную путаницу. Такое понимание эврисемии сохраняется и в работах современных исследователей Седельникова; Яковлева.

Вопрос от автора данной работы: Если за глаголом признаётся связочная функция, то есть синтаксическое предназначение (а это – грамматика!), то причём здесь полисемия или всё бóльшая её «расщеплённость»? Ответ прост: это не очередная порция «расщеплённости» лексики, это – приобретение словами (в первую очередь, глаголами; и в «сверхпервую» очередь, – глаголами состояния типа «быть», «иметь» и др.) грамматических «полномочий», то есть служебных (а значит – грамматических!) функций.

Последнее как раз и входит – на правах определяющего компонента - в понятие широкозначности (эврисемии), а вовсе не в понятие многозначности (полисемии) в целом или в какую-либо лексически абстрагированную её – полисемии - «расщеплённость», в частности!

Начиная с конца 1980-х годов исследователи (Плоткин, Шапошникова, Кудинова, Маринова, Авдеев и др.) /Плоткин; Шапошникова 1999, 2001; Кудинова; Маринова; Авдеев/ настаивают на автономности категории слов-носителей эврисемии, разграничивая эврисемию и полисемию на основе ряда признаков. Так, в работах И.В Шапошниковой показано, что эврисемия затрагивает строевые характеристики, организационные параметры языка. Это проявляется только в историко-типологическом контексте, простое синхронно-сопоставительное изучение широкозначности не позволяет увидеть этой проблемы.

С.А. Песина говорит, что такие глагольные носители эврисемии, как have, be, do «представляют собой «концентрированную часть», «сгусток» словаря данного языка, и являются следствием напряженной когнитивной работы сознания» /Песина: 86/.

В близкородственном английскому немецком языке существуют этимологические, когнитивные и (или) концептуальные соответствия английским носителям эврисемии типа haben, sein, tun, machen, nehmen, наблюдается функциональная соотносимость. Однако и для английской, и для немецкой микросистем характерна собственная внутренняя структуриро-ванность (многомерность объемной модели, её нелинеаризованность). Такая внутренняя структурированность, многомерность, специфичность микросистем носителей эврисемии в английском и немецком языках не в последнюю очередь объясняется внешними, экстралингвистическими факторами – влиянием извне (внешней историей языка). Лингвисты давно обратили внимание на тот факт, что в истории германских языков именно глагольные подсистемы претерпели существенные с типологической точки зрения преобразования. Можно предположить, что в становлении носителей эврисемии должны наблюдаться как общие для английского и немецкого языков типологические черты, так и специфичные, территориальные, исторические и иные особенности.

К строевым, системным функциям микросистемы носителей эврисемии относятся, прежде всего, их способность представлять в языке определенный онтологически значимый базовый концепт (например, посессивное состояние, бытие). Именно носители эврисемии являются функционально наиболее нагруженной микросистемой в аналитических конструкциях разных типов /Козлова: 15-37/.

1.4.6 Понятие полисемии

Многозначность, или полисемия, слова (от лат. poly — «много»+ sema—«знак») — это наличие у языковой единицы более одного значения при условии семантической связи между ними или переноса общих либо смежных признаков или функций с одного денотата на другой.

Полисемия может быть как грамматической, так и лексической. Примером первой может служить полисемия 2-го лица единственного числа русских глаголов: «Ты этого не поймешь» и «Тут ничего не поймешь» или артикля the в английском языке, выполняющего как уточняющую (The tiger was old), так и обобщающую (The tiger is a cat-like animal) функцию. Лексическая полисемия может быть определена как способность одного слова служить для обозначения разных предметов и явлений действительности.

Полисемия является языковой универсалией в системе европейских языков. Основана она на асимметричности языкового знака и отражает принцип экономии формальных средств при передаче максимального смыслового объема.

Моносемия, то есть наличие у языковой единицы одного значения, не типична для языка в целом. Однозначны главным образом термины, если они не образованы путем переноса от единиц литературного языка, или слова, заимствованные из других языков для обозначения экзотических объектов (igloo, koala). Однако и в этих сферах довольно часто наблюдается развитие нового значения. Так, один и тот же термин может оказаться многозначным даже внутри одной терминологической системы.

В лингвистике таким примером служит термин «конверсия», обозначающий как «образование нового слова путем перевода данной основы в другую парадигму словоизменения», так и «одно из двух противополагаемых свойств как составляющих данную категорию». Термин «robot» в последние годы с развитием компьютерных технологий также приобрел новое значение — «a user who is actually a programme» (вспомогательная программа-пользователь). Также не однозначно экзотическое слово kangaroo: в конце XIX - начале XX в. в объеме его значения было слэнговое «a tall thin man, especially ill-shaped and round-shouldered».

Существование самого принципа экономии языковых средств возникает из-за несоответствия объема памяти человека количеству осваиваемой информации. Г. Уоррелл в своей книге «Science of Human Behavior» (Warrel) 1962) приводит такие данные: 500 самых употребительных слов английского языка передают более 10 000 значений, причем чем употребительнее слово, тем более развита система его производных значений. По другим подсчетам, на одно ангиийское слово в среднем приходится до 25 значений. В речевом акте, высказывании используется одно из этих значений. Выбор нужного подсказывается окружением слова в конкретном речевом акте, иначе говоря, полисемия нейтрализуется контекстом.

Вывод 1. Когнитивная наука сегодня чрезвычайно актуальна. Существует уже ряд самостоятельных и самодостаточных научных направлений, которые называются когнитивными: когнитивная лингвистика, когнитивная философия, когнитология и др.

Когнитивная наука изучает устройство и функционирование концептуальных структур в человеческом сознании, обеспечивающих специфическое для человека взаимодействие с другими людьми и окружающим миром в целом.

Когнитивная лингвистика – выяснение лингвистической адекватности когнитивных построений. Она изучает и описывает концепты языковых единиц; её интересует употребление слов. Слово для когнитивной лингвистики символизирует некую модель (фрагмент) мироотношения, концепт.

Когнитивная лингвистика описывает не значения, а то, как они получаются (или могут) получаться в сознании человека (фреймы, образы, концепты).

Сочетаемостные возможности языковых единиц и их грамматическое поведение мотивированы их концептуальными содержаниями (именно грамматическое поведение глагола GET мы и исследуем).

Категория концепта – категория мыслительная, дающая большой простор для толкования какого-либо образа, представления, когнитивной метафоры. Концепт, в отличие от значений слова, - это совокупность всех значений слова, целостный смысловой образ, ассоциируемый с данным словом. Так, концепт, выражаемый глаголом GET, – ИЗМЕНЕНИЕ СОСТОЯНИЯ (рабочая формулировка автора данной работы!).

Мы рассматриваем два типа концептов: культурологический (на уровне общей характеристики) и грамматический (как основной объект нашего анализа).

Культурологический концепт – взаимодействие между интерпретируемым знаком и его интерпретантами в различных культурах.

Грамматический концепт – в сфере грамматики наблюдаются глобальные «кластеры смыслов», тем или иным образом проявляющиеся в различных языках.

Многие концепты реализуются как через лексические, так и через грамматические единицы и категории. Диахроническая перспектива показывает движение сочетаний лексических единиц в сферу грамматики, например, в процессе грамматикализации аналитических конструкций и форм.

И именно о грамматикализации глагольной лексемы GET пойдет речь во второй Главе нашего анализа.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11