Дипломная работа: Процессы функционирования окказиональных лексических единиц в романе Р. Кено "Зази в метро"

Кено полагал, что новый язык дает новые идеи. Разговорная речь рождает новый синтаксис, фонетические трансформации, новую грамматику. Он был уверен, что вскоре из разговорной речи появится нео-французский язык. При этом писатель отмечал для перехода от классического французского, родившегося в период Ренессанса и обновленного романтиками, а также более поздними писателями, к литературному варианту современного языка необходима тройная реформа.

Речь идет об использовании разговорных элементов в синтаксисе и лексике, что в свою очередь должно отразиться в орфографии. Что касается первой части этой реформы, Кено был спокоен, полагая, что в данной области языка революция уже свершилась.

Кено сам внес значительный вклад во второй пункт реформы. Он отмечал, что, используя разговорную речь, не следует злоупотреблять арго. Писатель признавал, что арго представляет собой обширный источник разных неологизмов, но считал его недолговечным. Кено призывал уделять большое внимание иноязычным заимствованиям и различным авторским неологизмам, и сам также участвовал в ассимиляции заимствований и авторских неологизмов.

2.2 Ненормативность на лексико-семантическом уровне в романе Р. Кено «Зази в метро»

Кено любил играть со словом, чувствовал его смысловую многозначность, удивительно тонко ощущал его стилистическую окраску. Ему принадлежит любопытное сочинение «Стилистические упражнения», где он сумел будничный инцидент в автобусе описать 99 раз, каждый раз в иной стилистической манере.

Но, реформируя литературный язык и занимаясь стилистическим экспериментаторством, Кено редко превращал эту деятельность в самоцель, так как для него чисто формальные заботы были всегда связаны с гуманистическим содержанием литературы. Ему представлялось, что игнорирование разговорного языка ведет к игнорированию самой жизни, а приближение к нему означает приближение к жизни народа.

В романах Кено очень ощутимо тяготение к изображению простонародной городской среды. Мир пригородов и окраин, маленьких кафе, цирков, аттракционов, луна-парков – вот где ищет писатель своих персонажей.

Здесь – в незатейливых, даже детских развлечениях – герои Кено раскрываются с наибольшей полнотой, во всей их непосредственности и чистоте.

Следует рассматривать выражение оппозиции автора по отношению к консерватизму Французской Академии, защищавшей французский язык от вторжения других языков, и как солидарность Кено с взглядами Рабле на необходимость развития французского языка.

Наряду с заимствованиями из современных иностранных языков, Кено использует слова из латинского и гальского языков. Если говорить о неологизмах, то для Кено это означает не только максимальное использование словообразующих средств языка, но и их приумножение.

Автор берет на вооружение гибкость английского языка для бессуффиксального способа образования глаголов от существительных и прилагательных.

Обращаясь к миру развлечений и зрелищ, Кено лишь подчеркивает тот игровой момент, который очень силен в романе. Этот момент присутствует, прежде всего, на уровне языка. Часто звукопись, которой пестрят страницы романа, становится своего рода ребусом. Он предлагается читателю для разгадки игрой, в которой его приглашают принять участие.

Обосновывая свой принцип фонетического письма, Кено говорил, что все это дело привычки, но если это вызывает смех, тем лучше.

Кено любит смешные ситуации, которые превращают его произведения в гротеск, он широко использует пародию, каламбур. Пародируя речевые клише, Кено высмеивает ходячую мораль, стереотипы поведения и мышления в буржуазном обществе, само общество и его литературу.

Уже первая фраза книги может вызвать недоумение у читателя. Но вглядитесь в нее внимательнее, и это слово-монстр, который превратится в обычное вопросительное предложение.

«Doukipudonktan, se demanda Gabriel excédé», что в переводе «Откудажэтавонь?» с раздражением подумал Габриэль.

В этом романе Кено словно специально подчеркивает, что все рассказываемое им не надо принимать всерьез. Присутствие автора, показывающего нам этот спектакль, ощущается на каждой странице. Роман почти состоит из диалогов, Кено постоянно комментирует поведение и суждение своих героев, бросая короткие реплики, то, мягко иронизируя, то, безжалостно высмеивая, то, соответственно подшучивая над ними.

Здесь все вывернуть наизнанку: дядюшка Габриэль – не совсем дядюшка, тетушка Марселина – не тетушка, Педро-Излишек сначала оказывается полицейским, а затем превращается в могущественного властелина Герун аль Рашида из арабских сказок. Зази – отрицательно воспитанная, постоянно сквернословящая девчонка, на самом деле предельно наивна, а весь богатый житейский опыт сводится к прочтению бульварной прессы.

Фабула романа проста – описание одного дня и двух ночей, проведенных в Париже. Зази на вопрос матери о том, как она провела время, отвечает: «Я постарела». Все происходящее описывается Кено в откровенно пародийном тоне. Автор высмеивает педагогически-просветительские потуги Габриэля, который старается познакомить племянницу-провинциалку с культурными достопримечательностями столицы. Он же в не силах отличить Пантеон от здания Лионского вокзала, Эйфелева башня вызывает у него отвращение, так как он боится высоты, и его просветительство кончается тем, что он берет с собой девочку в ночной клуб для гомосексуалистов.

Основной принцип создания комического эффекта – сочетание несочетаемого, игра на соответствии предмета и способа его изображения. Это очевидно в тех разговорах, которыми обмениваются персонажи. Пародийная стихия пронизывает роман снизу доверху на всех его уровнях.

Автор обыгрывает названия всем известных фирм. У него появляется одеколон от Кристиана Фиора, хорошо известные парижанам «Серебряные кусты» напоминали его читателям знаменитую в столице «Серебряную башню».

Предавали безудержно всей этой словесной и литературной игре, разгадать смысл которой, часто по плечу читателю искушенному и хорошо образованному, Кено всегда стремился к тому, чтобы эта игра не воспринималась как простое развлечение.

Кено хотел, чтобы его читатель не останавливался на первом впечатлении, чтобы он сделал усилие и постарался проникнуть в то, что спрятано в глубине. А в глубине произведений Кено всегда спрятан человек с его жизнью и болью.

Когда Р. Кено говорил о том, что не следует писать на мертвом языке, он, естественно, предлагал замену академического литературного французского языка с его нормами на современную разговорную речь, на их гармоничное сочетание, где эти два языка дополняли бы друг друга. Автор никогда не отказывался от богатства французского языка, накопленного литературными деятелями прошлых веков.

В комических целях используются новообразования, возникающие посредством контаминации. Контаминация – смешение двух или нескольких событий при их описании, вкрапление подробностей одного события или литературного произведения в другое; возникновение нового слова или выражения посредством объединения частей двух слов или выражений.

«On parlait de mon âge, pour souligner l’urgence de faire une fin: «Quadragénaire, Danie! Nous voilà du menu bord. Avez-vous remarqué? C’est à guarantee ans gu’on durient génaire. Et qui dit génaire dit gêneur. Vons l’êtes quatre tois, moi sept … La méninge devenue un peu chiche, Mme Hombourg resuçait sa trawaille: «Et vous êtes toujaers célibataire! Un célibagénaire, ouî, mon paure Daniel».

В приведенной довольно большой части прямой речи видна нарочитость, преднамеренность игры слов. Г-жа Омбур неустанно готовит своего зятя к тому, что ему придется жениться на ее второй дочери, так как его жена умерла. Старается она это сделать завуалировано, но все ее уловки, как говорит г-н Астен, «шиты белыми нитками». С одной стороны, новообразование как бы результат ложной этимологии: в тексте видно, как г-жа Омбур выделяет морфему – génaire (соответствующую русской – летний, «сорокалетний»), затем отождествляет ее с gêneur (мешающий), так как ей хочется увидеть в значении слова «célibataire» значение «застарелый холостяк, мешающий всем».

Читатель поверил бы, что в данном случае это слово – результат народной этимологии или что г-жа Омбур просто острит, если бы не комментарий самого г-на Астена, автора повествования, который свидетельствует о том, что это – очередная уловка, «шитая белыми нитками» (On parlait de mon âge, our souligner l’urgence de faire une fin). Г-н Астен иронически комментирует каламбур своей тещи (Mmе Hombourg resuçait sa trouvaille), употребляя для этого слова со значением отрицательной характеристики качества. Сама г-жа Омбур явно считает, что она остроумно играет словами.

Ирония и комический эффект заострены здесь и композиционно – несоответствием оценочной точки зрения повествователя и оценки самой героини, которая находит свой каламбур естественным и остроумным. Думается, что читательская точка зрения совпадает с авторской, так как он уже привык к иронической оценке Даниэлем всех действий г-жи Омбур.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14