Шпаргалка: Теоретические основы культурологии

Модерн нашёл себе почву практически во всех странах Европы и эхом отозвался в Америке. Источником вдохновения служила вся история архитектуры от древних архаических сооружений до японских домов. Но не только она. Архитекторов воодушевляло практически всё, что было создано природой: растения, раковины моллюсков, чешуя рыб, игра потоков воды, плетение прядей женских волос. Почему так расширился круг используемых образцов? Ответ заключается в сущности творческого метода архитекторов модерна, для которых главным стал принцип импровизации на выбранную тему. Поэтому столь разнообразны сооружения рубежа XIX— XX вв., столь несхожи манеры отдельных зодчих и противоречивы их высказывания. Практически в каждой стране были мастера, работавшие в разных вариантах стиля.

В Бельгии наиболее заметными архитекторами стиля модерн были Виктор Орта и Анри ван де Велде. Во Франции Эктор Гимар под влиянием творчества Орта применил орнаментальные металлические конструкции в строительстве павильонов Парижского метрополитена, а Опост Перре (1874—1954) и Тони Гарнье (1869—194 продолжили опыты инженера-строителя Гюстава Эйфеля в области эстетического осмысления сугубо практических сооружений.

Австрийская школа модерна прежде всего связана с деятельностью Отто Вагнера (1841 — 191 и его ученика Йозефа Марии Ольбриха (1867—190 — автора выставочного зала венского Сецессиона. Одновременно с ними в Вене работал один из наиболее передовых архитекторов начала века — Адольф Лоос (1870-1933).

В Германии поисками нового архитектурного стиля занимались различные творческие объединения. Одним из самых известных стал Сецессион в Мюнхене, образованный в 1892 г. Наиболее яркий его представитель — Август Эндель (1871—1925).

Другим центром была Дармштадтская колония художников, основанная в 1899 г. Большая часть её сооружений была построена по проектам Ольбриха в суровом, лишённом декора стиле. Рядом с Дрезденом архитектор Генрих Тессенов (1876—1956) возвёл для художественных мастерских «город-сад» Хеллерау, показав возможности архитектурной импровизации на тему классицизма. На Британских островах крупнейшим мастером модерна был шотландский архитектор и художник Чарлз Ренни Макинтош(1868—192, глава Школы искусства в Глазго, который возводил сооружения, напоминавшие сельские коттеджи, а также занимался декоративно-прикладным искусством.

Развитие модерна в странах Северной Европы оказалось связанным с национальным прошлым. Голландский архитектор Хендрик Петрюс Берлаге (1856—1934) создал выразительные здания из кирпича, близкие традициям XVII в., а финский зодчий Элиель Сааринен (1873— 1950) обратился к деревянным срубам и фольклорным орнаментам. Испанский модерн нашёл единственного в своём роде исполнителя в лице Антони Гауди, в равной степени использовавшего в постройках исторические и природные мотивы.

В конце XIX столетия в Америке возникла чикагская школа, самой заметной фигурой которой был Луис Генри Салливен (1856—1924), придумавший один из типов высотных деловых зданий.

Модерн завершил творческие поиски XIX в. и одновременно стал основанием для дальнейшего развития архитектуры в XX столетии. Наступившей эпохе он оставил новые материалы и конструкции, новые представления о форме и пространстве, плоскости и линии.

38.Глобализация культурных процессов в новейшее и постновейшее время

Понятие "железный занавес", образно обозначившее разрыв союзнических отношений СССР и его военных соратников, имело не только политический, но и культурный смысл: идеологи большевизма, и при жизни И.В. Сталина, и после его смерти, делали все возможное, дабы оградить духовную жизнь страны от "растлевающего влияния буржуазной идеологии". Но едва начался процесс демократизации всех государств распавшегося Советского Союза, не говоря уже о странах бывшего "социалистического лагеря", стали возникать широкие и интенсивные культурные контакты недавних идеологических противников. Они сказывались, разумеется, не столько на лишенной каких-либо стимулов для изменения своих устоев культуре демократических стран (тем более что крах советского строя привел к катастрофическому падению авторитета коммунистических партий и социалистической идеологии во всем западном мире), сколько на культуре бывших "социалистических наций", по сталинской терминологии. Правда, уровень культуры - и правовой, парламентской, и экономической, и организационно-управленческой, и бытовой - пока еще не слишком высок, но это естественно, если учесть полное отсутствие демократических традиций в стране, которая сохраняла на протяжении всей истории советской власти основы самодержавно-феодального строя, его идеологию и психологию; потому процесс выхода на новую ступень культуры начинался так же, как в XVIII-XIX вв. в Америке - со стадии "мафиозного капитализма". Вместе с тем Россия пошла в поисках демократии дальше, чем Китай, Северная Корея, Туркменистан, дальше даже, чем Белоруссия и Украина, и это укрепляет уверенность в будущем энергичном развитии данного процесса в XXI в.

В этой связи характерными представляются мне и труды В. Шубарта, осмыслявшего преодоление Россией разрыва Запада и Востока как проявление исторической необходимости духовного объединения человечества (как бы наивно ни было его понимание такой необходимости). Современное евразийство является, конечно, не простым повторением идей Н. Трубецкого и его единомышленников (недавно создано "Евразийское экономическое сообщество", и нельзя не согласиться с С.Н. Пушкиным, что "современных евразийцев следует считать все же не неоевразийцами, а постевразийцами"), но расширением самого представления об исторической необходимости развития интегративных процессов в отношениях между народами этих регионов, и не только в ближайшем евразийском пространстве в пределах бывшего Советского Союза, а во всеохватывающем культурном пространстве нашей планеты.

Безусловно, верна позиция Н.А. Назарбаева, рассматривающего перспективу "Евразийского Союза" как развитие экономических и культурных связей "между тремя быстро растущими регионами - Китаем, Россией и Мусульманским миром"; независимо от того, будет ли именно Казахстан - географический "центр Евразии" - "связующим звеном" в этом процессе, как полагает Н.А. Назарбаев, или же стать им больше оснований у России, существенно лишь то, что и лидеры, и народы трех названных регионов, и самого Казахстана, и других государств Средней Азии, Ближнего, Среднего и Дальнего Востока раньше или позже осознают архаичность всех форм национализма, ибо он разъединяет народы, отгораживает каждый от других, т. е. возвращает человечество к свойственным феодализму, а им унаследованным от первобытности, раздробленности, разобщенности, а тем самым к неизбежным конфронтациям, доходящим до военных столкновений.

Война и была законом отношений между народами на протяжении всей истории человечества вплоть до середины Между тем уже после Первой мировой войны для предотвращения военных конфликтов средствами политического диалога было изобретено специальное учреждение - Лига Наций. Однако справиться с возложенной на нее миссией она не смогла - не смогла потому, что практические интересы тоталитарных государств перевешивали чисто нравственные запреты, которые им противопоставляла эта организация (проводившиеся ею дебаты получили точное название "диалог глухих").

Созданная после Второй мировой войны Организация Объединенных Наций отличается от Лиги Наций не только охватом всех стран мира, хотя и это существенно, а прежде всего тем, что за ее дискуссиями стоит угроза применения смертельного для человечества атомного оружия, и владеющие им державы вынуждены находить способы несилового разрешения межгосударственных конфликтов. Развитие ядерной энергетики, другие технологические проблемы, чреватые экологическими катастрофами (загрязнение промышленными отходами земли, воды и воздуха), возможность генной инженерии распространять действие своих технологий на генофонд человека - все это расширяет сферу регулирующего воздействия ООН и на жизнедеятельность человечества в условиях мира, превращая ее зародыш будущего Мирового Правительства. Об этом говорит и создание при ООН специального культурологического подразделения - ЮНЕСКО, активно способствующего развитию интегративных процессов в сфере культуры как духовной силы, альтернативной физическому, вооруженному насилию, т. е. войне, террору, революционным переворотам. Так впервые в истории человечество начинает осознавать свое общечеловеческое единство условием своего самосохранения.

Великая историческая роль культуры нашего времени и состоит в том, чтобы сформировать в человечестве сознание диалектического единства "Я" и "Мы", т. е. единства Свободной Творческой Личности и Человеческого Рода, бытие и развитие которого есть единственная реальная абсолютная ценность. Абсолютом человечестве, поскольку данная форма бытия абсолютна не "вообще", а для каждого представителя этого рода и для каждой его части (расы и нации, пола и поколения, сословия и класса, конфессии и профессии), абсолютна не только в том смысле, в каком существование целого абсолютно по отношению ко всем его частям, но и в том, более конкретном, в каком каждый индивид и каждая общность обязаны человечеству как целому самим своим физическим и духовным существованием, унаследованным от бесконечной череды предков и становящимся, в свою очередь, преходящим звеном (относительно крупным или мельчайшим звенышком) в непреходящем существовании этого целого.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21