Дипломная работа: Эпос войны в произведениях Шолохова "Судьба человека" и "Они сражались за Родину"

Значительную часть пространства емкого и все-таки краткого рассказа занимают так называемые бытовые сцены плена. Они достаточно подробны, просты и незабываемы. Без них нельзя понять силу характера Андрея Соколова, русского человека.

«Били за то, что ты — русский, за то, что на белый свет еще смотришь, за то, что на них, сволочей, работаешь... Печей-то, наверное, на всех нас не хватало в Германии...»

Но парадоксально: чем сильнее гнет, чем беспощаднее к герою обстоятельства, пытающиеся вытравить в нем человеческое, тем ярче и полнее обнаруживается противоположное: мужество, сила духа, чувство товарищества. Причем это происходит естественно, органически, как-то буднично. Герой не чувствует себя героем[23].

Вот хрестоматийный пример. Кульминацией драматической линии рассказа, на мой взгляд, служит сцена диалога лагерфюрера Мюллера с Андреем Соколовым. Вначале вспомним подобный эпизод из книги Б. Полевого «Мы — советские люди». Немецкий штаб, офицеры, переводчица. На носилках вносят сбитого русского летчика. Переводчица задает необходимые вопросы. Лежа, летчик просит ее подойти поближе. Молча плюет в лицо. Не каждый может сделать подобное. Проблема разрешена однозначно, прямолинейно. По существу, перед нами мужественный, достойный высокой оценки поступок. Но за кадром остается состояние человека, мысли, чувства. Господствует идея.

Проследим состояние Андрея Соколова в подобном эпизоде. Он сразу понял, зачем вызывает его Мюллер, любивший заниматься «профилактикой от гриппа». Герой попрощался с товарищами. Вздохнул. «Что-то жалко стало Ирину и детишек». Да, именно так. Ведь каждый человек, оказавшись в подобном положении, испытывает нечто подобное. Стал собираться с духом, то есть момент напряженной работы ума и сердца. С жизнью расставаться все-таки трудно, но уйти надо достойно.

Диалог. «Так что же, русс Иван, четыре кубометра выработки — это много?» — «Так точно, говорю, герр комендант, вполне хватит и даже останется». Тут важен подтекст. С одной стороны, соблюдается субординация: «так точно», «герр комендант», а с другой — Соколов не отказывается от своих слов, за что может получить тут же пулю. Да еще и смешинка горькая: «вполне хватит и даже останется». Мужество Андрея Соколова, готового достойно принять смерть, как-то останавливает Мюллера. Не случайно после диалога он предлагает «русс Ивану» выпить перед смертью за победу немецкого оружия.

Голодный человек может пойти на все, и можно как-то понять подобное состояние. «Я было из его рук и стакан взял и закуску». Обратим внимание на словосочетание «из его рук». Голодный Соколов, да и столько добра на столе, но слова Мюллера «за победу» ставят все на место. Наконец, третий стакан, «...я выпил врастяжку, откусил маленький кусочек хлеба». А вот маленький штрих, но с таким глубоким подтекстом: «остаток положил на стол». По существу, в целом обыденно и психологически достоверно изображен человек в точке наивысшего напряжения духовных и физических сил. Несмотря ни на что, он остается человеком не утратившим мужества, достоинства, чувства долга. Маленькая, беспафосная сцена становится символом огромного духовного наполнения. По существу, перед нами поединок двух противоположных миров. И русский солдат выигрывает схватку. Его можно взять в плен, измываться над ним, уничтожить, но нельзя превратить в раба, унизить, сломить.

Категория парадоксальности составляет подводное течение рассказа. В ряде эпизодов она представлена в виде своеобразных контрапунктов, несущих интенсивную эмоциональную нагрузку и вызывающих ответную читательскую реакцию.

Андрей Соколов в трех шагах от гибели и сохраняет чувство юмора. Он очень любит жену и не может простить себе, что оттолкнул ее, расставаясь... Судьба немилостива к нему, но герой оказывается сильнее ее. Мало этого, находит в себе силы поддержать малое, несчастное существо.

Лирическая подоснова рассказа связана с историей встречи героя с Ванюшей. Казалось бы, человек уже обречен до конца нести свой крест мученика, ничто не может изменить его положения, да и силы уже не те, «пора менять поршня». А кто осудит, зная, что пришлось ему пережить, если он пройдет мимо чужого горя. Все-таки тут ощущается какая-то закономерность: срабатывает сила притяжения. Страдающее сердце одного тянется к другому, тоже ни за что битому жизнью. Между ними возникает особая родственная близость. Другому человеку, не битому, удачливому, просто не хватит духовных ресурсов, чтобы прочувствовать и осознать положение одинокого ребенка.

По Шолохову, ребенок — та ниточка, что крепче привязывает человека к жизни, придавая ей смысл, когда позади одна горечь, а впереди нет просвета. Отношение к ребенку есть мера нравственной оценки[24].

Кульминация лирической линии рассказа — краткая, потрясающая сцена. «Наклонился я к нему, тихонько спрашиваю: «Ванюша, а ты знаешь, кто я такой?» Он спросил, как выдохнул: «Кто?» Я ему и говорю так же тихо: «Я — твой отец».

Андрей Соколов делает добро не по рассудку, а инстинктивно, так, как дышит. Обжигающая совесть получает удовлетворение. Для него дать человеку что-то, помочь в беде, важнее, чем взять. Тут голоса автора и рассказчика сливаются. Естественно, что поведение героя диктует необходимость более пристального прочтения. Где же истоки его мужества и человечности?

На всем протяжении рассказа, в любом эпизоде, Андрей Соколов не предстает перед нами как одиночка. Взять ли бытовой план, или войну, или более широкий, общественный. Работает день и ночь как «дьявол», чтобы в семье был достаток.

Не раздумывая, не сомневаясь, спешит на выручку бойцам в жестоком бою.

Или сцена после пребывания в комендантской. Представьте себе состояние голодного человека. «Как будем харчи делить? » — спрашивает мой сосед по нарам, а у самого голос дрожит. «Всем поровну», — говорю ему». Любимые слова героя — «мы», «наше», «нас», «всем».

Необыкновенное терпение, выносливость, спокойное воображение, способность, не отчаиваясь ни при каких обстоятельствах, выдюжить — все это черты русского национального характера, характера Андрея Соколова.

За плечами героя стоит родина. Просто Шолохов не любит прописей. Чувство родины — понятие ключевое, глубинное. Чем оно сильнее, тем глубже скрыто. Андрей Соколов не говорит нигде о родине, как сын не говорит о любви к матери.

Как русский человек герой типологически близок Звягинцеву («Они сражались за родину») и Василию Теркину Твардовского. Надо думать, что и время накладывает печать на характер героя.

Жизнь была трудной, но в великой стране были успехи, подъем, вера, что не могло не формировать социально-психологический характер героя, сына своего времени.

В гражданскую был в Красной армии. Еще факт: Соколов убивает Крыжнева, обещавшего выдать немцам своего взводного, коммуниста. Читаем дальше: «Спросили, кто коммунисты, командиры, комиссары, но таковых не оказалось. Не оказалось и сволочи, какая могла бы выдать, потому что и коммунистов среди нас (опять «нас», т.е. единство, подчеркиваем) было чуть не половина...»

Известно, что немцы не брали в плен евреев и коммунистов. За 6 месяцев войны в 41-м погибло 500000 коммунистов. Все это тоже бросает свет на мироощущение шолоховского героя.

Есть смысл соотнести рассказ с повестью Хэмингуэя «Старик и море». Сантьяго ловит большую рыбу. В длину она была больше его лодки. Громадная, умная рыба. Половина повести посвящена поединку между нею и рыбаком. Чаша весов склоняется то на одну, то на другую сторону. Наступает момент, когда Сантьяго начинает любить рыбу, потому что это достойный противник, дающий возможность показать, кто сильнее. «Рыба — она тоже мне друг, — сказал он. — Я никогда не видел такой рыбы и не слышал, что такие бывают. Но я должен ее убить. Как хорошо, что нам не приходится убивать звезды».

Битву сопровождают внутренние монологи Сантьяго. Ими насыщена повесть. Он сам себе не дает пасть духом, чтобы выиграть схватку.

«Ты должен держаться, старик. И не смей даже думать иначе». «Послужи мне еще, голова! Послужи мне. Ты ведь никогда меня не подводила». «Послушай, рыба! — сказал ей старик. — Ведь тебе все равно умирать. Зачем же тебе надо, чтобы и я тоже умер? » Рефреном идут слова о мальчике. «Эх, был бы со мной мальчик!.. Но мальчика с тобой нет... ты можешь рассчитывать только на себя...»

Картина приобретает символическое значение: герой наедине с жизнью. Сантьяго в конце концов выигрывает поединок с большой рыбой. Но дальше противостояние переходит в другую плоскость. Появляются акулы. «Самые гнусные вонючие убийцы». Реалии переходят в символы. Акулы — символ тупой силы и зла. Сантьяго берет верх над ними.

От большой рыбы остался обглоданный остов. Но мы понимаем, что старик волей, опытом и разумом оказался сильнее обстоятельств и победил. Как говорит он сам: «Просто я слишком далеко ушел в море»[25].

Сантьяго в море один. Если бы был мальчик, все сложилось бы иначе. Андрей Соколов в реальной жизни всегда в гуще людей, он так же неотделим от них, как старик от моря. Шолоховский герой — тип общественного поведения человека. Есть некоторое сходство в финале произведений. После поединка Сантьяго почувствовал всю меру своей усталости, болели руки, тело. Единственное его утешение — мальчик.

Горячее, особенное сочувствие к себе вызывает Андрей Соколов на последних страницах рассказа. Кончилась война. Победа. Люди думали, что начнется новая, достойная их жизнь. Но прошли мировые катаклизмы, а жизнь простого человека не стала лучше. Шагают по русской земле два человека, и с тяжелой грустью смотрит им вслед автор.

В заключение рассмотрим три важных, на мой взгляд, вопроса.

Как Шолохову в сравнительно небольшом произведении удалось воплотить целую историю жизни человека? «Судьба человека» — рассказ с романным мышлением. Таких кратких и художественно законченных эпических произведений, повествующих о судьбе героя от начала и до конца, не так уж много в мировой литературе.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14