Дипломная работа: Фантастические новеллы Эдгара По в контексте американской новеллистики первой половины XIX века
Каждая из
психологических новелл есть психологическое исследование или самоисследование
человеческого сознания в состоянии наивысшего напряжения. Герои психологических
новелл боятся жизни. Их пугает не реальность как таковая, а те нравственные и
иные стандарты, которые утвердились во всей сфере бытия буржуазной Америки, и
те могучие силы, которые навязывают эти стандарты человеческому сознанию,
насилуя, давя и деформируя его. По трепетал перед грозной опасностью
нивелировки индивидуального сознания, утраты личности, растворяющейся в
бездуховном меркантилизме.
Исследователи
творчества По неукоснительно обращают внимание еще на одну психическую
аномалию, постоянно встречающуюся в его рассказах, – раздвоенное сознание, и
ставят ее в один ряд с «духом извращения». Интерес писателя к этой аномалии
имеет иную природу и восходит скорее к проблемам метода и повествовательной
структуры, нежели социальной психологии. Давно замечено, что его повествование
обычно опирается на традиционную в романтической прозе пару: рассказчик –
герой. Рассказчик олицетворяет нравственно-психологическую норму, герой –
отклонение от нее. Однако часто у По рассказчик и герой – одно лицо. В нем
воплощены и норма и отклонение, а повествование приобретает характер
самонаблюдения. Отсюда и вытекает со всей неизбежностью раздвоенность сознания,
которое функционирует как бы на двух уровнях. Одно принадлежит человеку, совершающему
поступки, другое – человеку, описывающему и объясняющему их. Эта раздвоенность
есть прием, распространенный в романтизме, применяемый писателем вполне
сознательно.
В разных
новеллах степень раздвоенности сознания различна. В одних она едва ощущается, в
других – просматривается более отчетливо. Наиболее полно она выражена в
рассказе «Вильям Вильсон», где степень раздвоенности столь высока, что «два»
сознания уже «не умещаются» в одном характере и каждое «требует» для себя
самостоятельного физического оформления.
Новелла Э. По «Вильям Вильсон» – это история о человеке, преследуемом двойником, причем читателю трудно решить, является ли этот двойник человеческим существом во плоти или же автор предлагает нам некую притчу, в которой т. н. двойник есть всего лишь часть личности героя, своего рода воплощение его совести. В пользу второго толкования свидетельствует, в частности, совершенно неправдоподобное сходство двух персонажей; у них одно и то же имя, они родились в один и тот же день, в один день пошли в школу, их внешний вид и даже походка сходны. Единственное важное различие заключается в голосе (но не имеет ли и оно аллегорическое значение?): …my rival had a weakness in the faucal or guttural organs, which precluded him from raising his voice at any time above a very low whisper. Этот двойник появляется, словно по мановению волшебной палочки, в самые ключевые моменты жизни Вильяма Вильсона:
«In
ceasing, he departed at once, and as abruptly as he had entered».
«Years flew, while I experienced no relief. Villain! -- at Rome, with how untimely, yet with how spectral an officiousness, stepped he in between me and my ambition! At Vienna, too -- at Berlin -- and at Moscow! В примерах для изображения раздражения персонажа писатель использует прием персонификации, а также допускает грубое выражение в речи. Также используется несвойственный английской речи прием пропуска сказуемого: показывается короткий срок, неожиданность. Двойник Вильсона, носящий то же имя, постоянно мешает герою рассказа, одержимому желанием творить зло, довести до конца свои бесчестные планы. Конец истории подталкивает нас к аллегорическому истолкованию. Вильям Вильсон вызывает своего двойника на дуэль и смертельно ранит его, тогда «другой», шатаясь, подходит к нему и произносит следующие слова: You have conquered, and I yield. Yet, henceforward art thou also dead -- dead to the World, to Heaven and to Hope! In me didst thou exist -- and, in my death, see by this image, which is thine own, how utterly thou hast murdered thyself Эти слова явно представляют собой полную экспликацию аллегории, тем не менее и на уровне буквального смысла они сохраняют свое значение и релевантность. Нельзя утверждать, что перед нами чистая аллегория, речь скорее идет о колебаниях читателя. Отделив сознание, нравственное и оценивающее, от сознания, безнравственного и действующего, По дал «двум» героям одно имя, один возраст, одну внешность, но раздельное существование. И только в последней фразе рассказа, в предсмертной фразе Вильяма Вильсона, убитого Вильямом Вильсоном, писатель обнажает единство их двойственного бытия.
Природа
наделила Э. По крепким здоровьем, и в детстве он неутомимо участвовал в играх и
шалостях своих школьных друзей. Некоторые обстоятельства его учебы в пансионе
позднее отразились в его несущей автобиографические черты повести «Вильям
Вильсон». Так, при описании школьных лет, писатель сохраняет своего первого
учителя – преподобного доктора Брэнсби.
Новелла «Вильям Вильсон» о том, как человек борется с собственной совестью, медленно убивая ее, а когда наконец убивает, то тем самым уничтожает свою личность, в основе которой лежало сочетание злого и доброго начал.
В
основе любого механизма функционирования зла человека лежат два тезиса,
по-разному взаимодействовавших в литературе:
1)
человек от рождения добр, а первоначальный импульс зла привносится в него
извне;
2)
человек от рождения зол, действенность в нем злого начала зависит лишь от
степени инициации сидящего в каждом человеке зла, понуждающего его к совершению
алогичных поступков.
Сочетание
первого и второго тезисов свойственна средневековой картине мира, в которой
человек, с одной стороны, постоянно подвергается искушению сторонней злобной
силой, а с другой – изначально обладает тройственной структурой: духом,
стремящимся к Богу, душой, обладающей возможностью выбора между добром и злом,
и плотью, тяготеющей ко злу. Второй тезис преобладает в мировоззренческой
картине мира романтиков, которые эту проблему перенесли во внутреннюю сферу
человека. Весь трагизм подобных персонажей заключался в невозможности их
устоять против самих себя, и метафизическая их тоска по идеалу, и
богоборчество, и тяга ко злу, и беспокойство духа были обусловлены прежде всего
борьбой с собой. Эдгар По в новелле «Вильям Вильсон» поместил источник зла в
тайники человеческой души, в извивы и тупики сознания.
Пристрастие
Эдгара По к всевозможным душевным аномалиям общеизвестно. Мало кто, однако,
замечал, что внимание его приковано к аномалиям, ведущим к нарушению
социального и нравственного закона, что символика безумия в рассказах По имеет
глубокий общественный смысл, что «безумный, безумный мир» его героев,
построенный на основе тщательного наблюдения и анализа человеческой психики,
является особой формой отражения действительности.
Повышенное
внимание По к психологии было обусловлено в значительной степени стремлением
выяснить природу сил, препятствующих нормальной и полноценной работе сознания.
Всю жизнь По верил в Разум, который один только в его глазах способен вывести
человека и человечество из трагических противоречий бытия. Недаром критики
считают его главным рационалистом в романтизме. Естественно, что огромный
интерес для писателя представляла интеллектуальная деятельность человека.
Смерть как
проявление сверхъестественного (смерть прекрасной женщины в таинственной
обстановке) — вот тема рассказа «Ligeia» (Лигейя, 1838), одного из лучших по
мастерству рассказов По. В нем поставлена проблема преодоления смерти,
чудесного, загадочного воскресения Лигейи.
По пытается
преодолеть безволие своих героев: наделяя их силой мысли, он прославляет волю.
Слова Джозефа Гленвилля: «Человек не уступил бы ангелам, ни самой смерти, если
бы не слабость его воли», он поставил эпиграфом к «Лигейе». Но если самое
неестественное и непостижимое, развиваясь со строгой логической
последовательностью в рассказах По, заставляет читателя поверить в невероятное,
то здесь мастерство По не помогло — герои его остались безвольны. По
невнимателен к среднему человеческому характеру, к психологии и быту
обыкновенного человека, его интересует только необычное, анормальное. С первой
же строки произведения все элементы стиля — композиция, подбор слов, логика
повествования — направлены на достижение определенного, заранее рассчитанного
эффекта, поражающего читателя в кульминационном пункте рассказа.
Сверхъестественное
у По — это рассудочно избранный путь для достижения эффекта. Эффектами же
определено условное изображение героев у По, которое соответствует условному
реализму его диких и безлюдных пейзажей, для описания которых, как видно из
примера, писатель использует эпитеты:
an
abbey, which I shall not name, in one of the wildest and least frequented
portions of fair England. The gloomy and dreary grandeur of the
building, the almost savage aspect of the domain, the many melancholyand
time-honored memories connected with both, had much in unison with the feelings
of utter abandonment which had driven me into that remote and unsocial
region of the country. Yet although the external abbey, with its verdant decay
hanging about it, suffered but little alteration…
Характерными здесь
являются морфологические особенности эпитетов: все прилагательные используется
попарно. В первой паре прилагательные имеют превосходную степень сравнения, во
втором – одинаковые словообразующие суффиксы, что придает описанию
дополнительную эмоциональность и выразительность.
В новелле Эдгара По
«Лигейя» герой, безумно влюбленный молодой человек, не может придти в себя
после скоропостижной смерти любимой женщины. Он превращает свою жизнь в
добровольное заточение, а свой замок в подобие декорации этого заточения. Но
этого герою становится мало. Он начинает осознавать, что он может организовать
встречу с любимой в особом мире. Он начинает создавать этот мир, похожий на
реальность. Мир похожий, но в тоже время отличный от нее. Желание героя Эдгара
По заключается не в воплощении событий, а воплощении конкретного человека:
выстроить особый мир, где бы была любимая женщина. Этот мир создавался не с
целью излечения или терапии, а с целью более жестокого страдания.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14 |
