Курсовая работа: Становление мировоззрения В. Хлебникова
Футуристы, отталкиваясь от
символизма, искали пути к непосредственно данной, вещной действительности.
Смысловые “первоэлементы” искусства изменяли свою природу. Возникали новые
художественные коды. Футуристы разрушали границы между искусством и жизнью,
между искусством и бытом, ориентировались на язык улиц, на лубок, рекламу,
городской фольклор и плакат. Отсюда ориентация Хлебникова и Крученых на новый
язык, на “занозистость”, “сильно шероховатую поверхность”.
В это время Хлебников
знакомится с группой поэтов и художников: В.Каменским, Д. и Н. Бурлюками,
А.Крученых, Е.Гуро, М.Матюшиным, чуть позднее с В.Маяковским. Возникает круг
единомышленников. Вот что написал Маяковский в своем произведении –
автобиографии “Я сам”: ““Памятнейшая ночь”. У Давида – гнев обогнавшего
современников мастера, у меня – пафос социалиста, знающего неизбежность
крушения старья. Родился российский футуризм”. В Москве Хлебников. Его тихая
гениальность тогда была для меня совершенно затемнена бурлящим Давидом.
После нескольких ночей лирики
родили совместный манифест. Давид собирал, переписывал, дал имя и выпустил
“Пощечину общественному вкусу”. В этом манифесте молодые поэты заявили о себе,
как о новом в поэзии.
“Только мы – лицо нашего Времени.
Прошлое тесно. Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней. Мы
призываем чтить права поэтов”, - таковы основные тезисы “Пощечины общественному
вкусу”. Через год появился еще один манифест в сборнике “Садок судей”, ставший
программой футуристов: “… Мы выдвинули впервые новые принципы творчества, кои
нам ясны в следующем порядке:
1. Мы перестали рассматривать словопостроение и
словопроизношение по грамматическим правилам, став видеть в буквах лишь направляющие
речи. Мы расшатали синтаксис.
2. Мы стали придавать содержание словам по их
начертательной и фонической характеристике.
3. Нами осознана роль приставок и суффиксов.
4. Во имя свободы личного случая мы отрицаем
правописанием.
5. Мы характеризуем существительные не только прилагательными
(как делали главным образом до нас), но и другими частями речи, также
отдельными буквами и числами:
a) считая частью неотделимой произведения его помарки и
виньетки творческого ожидания;
b) в почерке полагая составляющую поэтического импульса;
c) в Москве поэтому нами выпущены книги (автографов)
“само-письма”.
6. Нами уничтожены знаки препинания, - чем роль словесной
массы выдвинута впервые и осознана.
7. Гласные мы понимаем как время и пространство (характер
устремления), согласные – краска, звук, запах.
8. Нами сокрушены ритмы. Хлебников выдвинул поэтический
размер живого разговорного слова. Мы перестали искать размеры в учебниках –
всякое движение рождает новый свободный ритм поэту.
9. Передняя рифма (Давид Бурлюк), средняя, обратная рифмы
(Маяковский) разработаны нами
10. Богатство словаря поэта – его оправдание.
11. Мы считаем слово творцом мифа: слово, умирая, рождает
миф, и наоборот.
12. Мы во власти новых тем: ненужность, бессмысленность,
тайна властной ничтожности воспеты нами.
13. мы презираем славу: нам известны чувства, не жившие до
нас. Мы новые люди новой жизни”.
Среди таких имен как Д.Бурлюк, Н.Бурлюк, В.Маяковский,
А.Крученых, подписавших манифест, и В.Хлебников.
Виктор Шкловский так характеризовал этот период: “Поэты
Хлебников, Маяковский, Крученый в противоположность символистам выдвигали
поэтику. Они требовали от вещи многозначности, сколько ощутимости. Они
создавали неожиданные образы, неожиданную звуковую сторону вещи. Они поэтически
овладели тем, что прежде называлось “неблагозвучием”. Это было расширение
восприятия мира.
Это новое отношение к предмету, которое сводится к тому,
что предмет становится более актуальным”.
Футуризм отказался от старых литературных традиций,
“Старого языка”, “Старых слов”, провозгласил новую форму слов, независимо от
содержания, т.е. пошло буквально изобретение нового языка. Работа над словом,
звуками становилась самоцельно, тогда как о смысле стихов совершенно
забывалось. Взять, например, стихотворение В.Хлебникова “Перевертень”:
Кони, топот, инок.
Но не речь, а черен он.
Идем молод, долом меди.
Чин зван мечем навзничь.
Город чем меч долог?
Пал а норов худ и дух
ворона леп…
Смысла в этом стихотворении никакого, но оно замечательно
тем, что каждая строчка читается и слева направо, и справа налево.
Хлебников мастер стиха. Во всех вещах Хлебникова
бросается в глаза его небывалое мастерство. Хлебников мог не только при просьбе
немедленно написать стихотворение (его голова работала круглые сутки только над
поэзией), но мог дать вещи самую необычную форму.
Филологическая работа привела Хлебникова к стихам,
развивающим лирическую тему одним словом. Однажды Хлебников сдал в печать шесть
страниц производных от корня “люб”. Напечатать нельзя было, т.к. в
провинциальной типографии не хватило “Л”.
Появлялись, изобретались, сочинялись новые слова. Из
одного лишь слова “смех” у Хлебникова родилось целое стихотворение “Заклятие
смехом”:
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехачи, что смеянствуют
смеяльно,
О, засмейтись усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных – смех усмеяных
смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных
смячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей, смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
В то же время поэт пишет стихи “Бобэоби пелись губы” и
“Кузнечик”, полные новых слов. В них “были узлы будущего – малый выход, бога
огня и его веселый плеск. Когда я замечал, как старые строки вдруг тускнели,
когда скрытое в них содержание становилось сегодняшним днем, я понял, что
родина творчества – будущее. Оттуда дует ветер богов слова”.
Хлебников и слово.
Для так называемой новой поэзии, особенно для
символистов, слово – материал для писания стихов (выражения чувств и мыслей),
материал, строение, сопротивление, обработка которого были неизвестны. Материал
бессознательно ощупывался от случая к случаю. Аллитерационная случайность
похожих слов выдавалась за внутреннюю спайку, за не разъединимое родство.
Застоявшаяся форма слова почиталась за вечную, ее старались натягивать на вещи,
переросшие слово.
Для Хлебникова слово – самостоятельная сила, организующая
материал чувств и мыслей. Отсюда – углубление в корни, в источник слова, во
время, когда название соответствует вещи. Тогда возник, быть может, десяток
коренных слов, а новые появились как падежи корня (склонение корней по
Хлебникову) – напр., “бык” - это тот, кто бьет; “бок” - это то, куда бьет
(бык). “Лыс” то, чем стал “лес”; “лось”, “лис” - те, кто живут в лесу.
Слово в теперешнем его смысле – случайное слово, нужное
для какой-нибудь практики. Но слово точное должно варьировать любой оттенок
мысли.
Хлебников создал целую “периодическую систему слова”.
Беря слово с неразвитыми, неведомыми формами, сопоставляя его со словом
развитым, он доказывал необходимость и неизбежность появления новых слов.
Если развитый “пляс” имеет производное слово “плясунья” -
то развитие авиации, “лёта”, должно дать “летунья”. Если день крестин –
“крестины”, - то день лета – “летины”. Разумеется, здесь нет и следа дешевого
славянофильства с “мокроступами”; не важно, если слово “летунья” сейчас не
нужно, сейчас не привьется – Хлебников дает только метод правильного
словотворчества.
Проблема нового поэтического языка для Хлебникова имела
не столько формальный, сколько мировоззренческий характер. Слово не только
становится вещью, предметом, оно как бы сама действительность. Поэтому
возникает у Хлебникова тема “революции слова”. Недаром тема языка
сопровождается образами взрыва, перемен и неожиданностей. Предпосылкой для
осуществления утопических построений поэта становится не мир реальности, а
пространство языка. “Основной миф” Хлебникова, краеугольным камнем которого
является круговое движение истории и времени, свое осуществление может найти в
реальности, предметности нового языка с его заумью, корнесловием и новым
синтаксисом. Таким образом, в дореволюционные годы единственное пространство, в
котором реализуется временная утопия поэта, - это “языковое пространство”,
становящееся единством “пространства - времени”.
Три периода в творчестве В.Хлебникова.
Творческий путь Хлебникова распадается на
три периода: от 1905 до 1914 года, от 1915 до 1917, от 1917 до 1922.
Первый период творчества В.Хлебникова.
(1905-1914)
В первый период формируются
основные особенности его поэзии, тесно связанные с футуристическим движением.
Для первых лет характерна противоречивость социальных позиций поэта,
неославянофильские увлечения, мифологические утопические конструкции. Различие
между художественной утопией и прозаическим миром действительности и составляет
идейно-художественное ядро его произведений. Мировоззрение Хлебникова –
мифопоэтическое. Строй его мыслей и чувств пронизан идеей торжества жизни.
Читая поэтов, ученых, историков, он вкладывает в их концепции свое содержание,
придавая им своеобразное научное и фантастическое истолкование. Недаром одним
из увлечений поэта, характерных для русской литературы 10-х годов вообще, было
творчество Герберта Уэллса. Хлебников расшифровывает образы и идеи Уэллса как
своеобразные аллегорические метафоры современного мира. Апокалипсические образы
будущего в романах Уэллса отразились в замечательной поэме Хлебникова
“Журавль”. Собственно, это первая поэма нового типа в его творчестве. В ней
основное фабульное событие – восстание вещей против мира людей. Летящие над
городом трубы становятся поэтическим воплощением ожившего враждебного людям
предметного мира цивилизации. Трубы превращаются в грозное и неумолимое
существо, “чудовище”, грозящее людскому роду. Не без влияния “Войны миров”
Уэллса создается ужасная картина гибели человечества. Машинно-вещный мир
отчуждает человеческие начала, цивилизация противостоит человечеству. Вещи –
“Изменники живых” – носители смерти, символ омертвления духовных начал
человечества:
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 |
