Дипломная работа: Промысловая кооперация Алтая (1945-1960)

Артели и крайпромосовет боролись с практикой безквитанционного приема заказов, но тщетно. Только ради изжития этого явления руководство артелей пыталось внедрить в мастерских т.н. поточный метод ремонта одежды, обуви и часов. Предполагалось, что ремонт данных предметов будет осуществляться в крупных мастерских, где различные трудовые операции будут разделены между более чем десятком мастеров, подобно работе на конвейере крупного предприятия. Идея внедрения данного метода работы обсуждалась в течение нескольких лет, но в итоге была отвергнута.[217] 29 мая 1957 г. Роспромсовет направил региональным советам письмо «О новом порядке организации труда одиночно-работающих мастеров на ремонтно-починочных работах, оказании различного рода услуг населению». Смысл данного письма фактически сводился к легализации, ещё недавно осуждаемой и преследуемой, работы кустарей-частников «на процентах» и «под вывеской артели». Артелям и мастерами предполагалось заключать между собой договор о размере перечисляемой в артель прибыли, мастер освобождался от выписки квитанций[218].

Кадровый дефицит заставлял артели принимать на материально-ответственные должности непроверенных лиц, зачастую – с криминальным прошлым. В итоге количество работников, имевших судимости за хозяйственные преступления, было значительным. В барнаульской артели «Пищевик» в 1951 г. имел судимость за хозяйственные преступления продавец ларька Тимошенко, в артели «Красный промысловик» - зав. сапожным цехом Махин, в артели «Победа» - начальник снабжения Баканов. Руководители промсоюза и артелей знали о фактах судимости этих работников, но не принимали никаких мер из опасения оставить должности вакантными[219].

Всё вышеперечисленное приводило к большим количествам хозяйственных преступлений в системе. Так, по данным, озвученным в июле 1950 г. на пленуме крайкома ВКП(б), за различные хозяйственные преступления в 1949-1950 гг. были привлечены к уголовной ответственности и осуждены около половины руководящего состава промкооперации г. Бийска[220].

Большое влияние на состояние трудовой дисциплины оказывали условия труда в артелях. Их инспекцией занимался краевой совет кооперативного страхования (крайпромстрахсовет). Результаты инспекций показывали крайне неудовлетворительное состояние дел в области охраны труда в артелях. Председатель крайпромстрахсовета Сандакова в июне 1948 г. на краевом совещании работников промкооперации сообщала об отсутствии вентиляции, ограждений машин, аптечек, мыла, полотенец, питьевых бачков отсутствии уборки в производственных помещениях артелей. С вновь принимаемыми на работу лицами не проводился техминимум, что приводило к высокому проценту травматизма. Сандакова сообщала о наиболее вопиющих и показательных фактах: «Артель «Молот», г. Бийск – литейный цех здесь угрожает обвалом, работающие здесь люди не обеспечены полностью защитными приспособлениями… Люди принимают пищу во время обеденного перерыва немытыми руками… Артель «Луч» (Бийск) – в этой артели положение ужасное. Прежде чем дойти до цехов, нужно преодолеть целое препятствие – как будто здесь была бомбежка. Несмотря на то, что цеха в артели пыльные, у них нет не только вентиляции, но даже форточек нет… В артели «Рабочий» (Волчиха) ввиду не ограждения ремня… в феврале месяце с.г. одновременно два человека получили увечье – одному сломало руку, другому оторвало совсем»[221].

К большому количеству несчастных случаев в артелях приводило сохранение большой доли ручного, немеханизированного труда. В 1956 в было допущено 103 несчастных случая, большинство из которых (80%) произошло на погрузочно-разгрузочных работах, перевозке грузов и ручной работе. Ещё 20% несчастных случаев произошло по причине отсутствия ограждений и предохранительных приспособлений машин и механизмов. В области охраны труда допускались вопиющие нарушения. Так, в 1956 г. в артели им. Ворошилова (Змеиногорский Р-н.), несмотря на то, что труд женщин и несовершеннолетних на лесозаготовках был запрещен правительственным постановлением ещё в 1954 г, на лесозаготовительные работы привлекли несовершеннолетнюю 16 летнюю девушку, которой во время работ переломило руку. В артели «Алтайский ткач» 14 ноября 1956 г. на работу была допущена не проинструктированная ученица, которой уже через 20 минут оторвало руку. Рабочие не знали элементарных требований техники безопасности, техминимум проводился формально[222].

Самым большим наказанием для руководителей и инженерно-технического персонала артелей, не выполняющего требований техники безопасности на производстве, было наложение штрафа. В 1957 г. инспекция крайпромстрахсовета наложила 48 штрафов общей суммой 2 700 рублей на техноруков и начальников цехов. При каждом несчастном случае крайпромстрахсовет взимал с артелей деньги в пользу потерпевших – так, за 1957г. было взыскано 19 500 рублей. Но руководители артелей заносили суммы штрафов на непроизводственные расходы артелей, не стремясь устранить нарушения техники безопасности[223].

После ликвидации в 1953 г. до этого организационно самостоятельной системы инвалидной кооперации, инвалидные артели перешли в подчинение крайпромсовета, что привело к существенному ухудшению условий труда инвалидов. Руководить артелью инвалидов было сложнее, чем артелью со здоровой рабочей силой, так как требовалось решать специфические вопросы производственного обучения, трудовой и социальной адаптации лиц с ограниченными возможностями, применения специальных приспособлений. Поэтому ликвидация ряда инвалидных артелей, пользовавшихся налоговыми льготами со стороны государства, их слияние с обычными промысловыми артелями привело к вытеснению из артелей инвалидов, замене их здоровой рабочей силой. Уже в 1954 г. объединенную систему промысловой кооперации покинуло более 600 инвалидов[224].

Отношение к инвалидам и инвалидным артелям изменилось к худшему буквально с первых дней после ликвидации системы инвалидной кооперации. Председатель артели инвалидов «Эмелюк» (Горно-Алтайск) Дементьев сообщал на собрании уполномоченных краевого совета кооперативного страхования в марте 1955 г: «Как смотрят на инвалидов? Я бы сказал, что очень плохо. Когда мы подчинялись Бийскому коопинсоюзу, помощь была исключительная. Сейчас, когда мы объединились в областной промсоюз, помощи абсолютно никакой. Нас председатель областного совета тов. Ким гонит под одну марку с физически здоровыми силами. Горсобес ежедневно направляет для устройства инвалидов Великой Отечественной войны и труда, а мы никак не можем устроить, не имея не одного своего помещения»[225].

Из 67 инвалидных артелей, влившихся в промкооперацию в 1953 г, в 1955 осталось 20, 47 влились в состав других артелей. В объединенных и укрупненных за счёт инвалидных артелей предприятиях инвалидам прекратили делать скидку на состояние здоровья, требовали с них результатов наравне со здоровыми работниками. «В артели «23 февраля» трудоустроили швею с ампутированной ногой. Вместо того, чтобы в соответствием с её физическим состоянием предоставить ей труд, руководство артелью, видимо при молчаливом низового страхсовета, садят этого инвалида на машину с ножным приводом и требуют от неё после этого выполнения какой-то нормы, причем дело до конца доводят, что этому товарищу заявляют: или выполнение нормы, или вы освободите нам место» [226], – сообщал в выступлении делегат собрания уполномоченных крайпромстрахсавета Исаев 25 марта 1955 г. На этот же факт – рост норм выработок для инвалидов при переходе в обычную артель, указывал на собрании крайпромсовета в декабре 1956 г. председатель бийской артели «Быт» Кобец: «Сейчас эти инвалиды идут в артели неохотно, потому что план здесь доводится примерно такой же, как здоровой силе. Например, в артели «Быт» сейчас план на одного часового мастера в два раза выше, чем был в артели «8 марта». У инвалидов был 1-1,2 тысячи, а в артели 2,1 – 2,2 тысячи рублей в месяц. Поступающим к нам инвалидам мы вынуждены на 10% снижать и давать 1800. Но и это им не под силу. Поэтому, инвалиды заявляют: мы работаем не для того, чтобы выполнять план, а для того, чтобы по возможности, по своему здоровью работать. И они, по-моему, правы»[227].

Но такое внимательное отношение к инвалидам было исключением из правил. В 1955-1956 гг. в артелях крайпромсовета трудоустроили 765 инвалидов, выбыло из артелей за этот же период 969. Барнаульская артель «Труд» в 1956 г. трудоустроила 13 инвалидов, а уволила 35, приняв за этот же период 63 человека здоровых. «Алтайский кожевник» (Чесноковский район) приняла 6 инвалидов и уволила 27, в 1 квартал 1957 г. трудоустроила 1 инвалида и уволила 15. В барнаульской артели «Швейник» за этот же период было трудоустроено 69 инвалидов, а уволено – 86. В 1 квартале 1957 г. принято 26 и уволено 37 инвалидов. При передаче членов артели во вновь организованную артель «Индпошив» было «потеряно» 28 человек, которых исключили из списков членов «Швейника», но не внесли в списки артели «Индпошив». В 1957 г. в крае имелось лишь 9 артелей инвалидов, в которых было занято 763 инвалида. Всего в системе работало 3193 инвалида. Слабо использовалось применение надомного труда для трудоустройства инвалидов. Между тем, районные отделы социального обеспечения имели большие списки инвалидов, желающих работать на дому. Но руководители артелей не были заинтересованы в принятии на работу инвалидов, создании для них специальных условий, обеспечивающих полноценное участие в производстве. Надомная организация труда инвалидов также имела большое количество недостатков. Инвалиды-надомники жаловались на перебои со снабжением сырьем и материалами, зачастую были вынуждены самостоятельно добираться в артели, чтобы сдать готовую продукцию и получить новое сырье и заказы. Для ликвидации этих недостатков в мае 1958 г. в Барнауле создавалась специализированная артель инвалидов «Надомный труд», а в г. Бийске – «Надомник». В 1960 г. численность инвалидов в системе несколько возросла – до 3293 человек, но проблема трудоустройства инвалидов была очень далека от разрешения[228].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35