Курсовая работа: Отец Сальвадора Дали и Федерико Гарсиа Лорка в творчестве Сальвадора Дали
Лишь после гражданской
войны в Испании Сальвадор Дали решился на смелый поступок - возвратился в
родной дом, к свой семье. «Я проехал всю Испанию от Ируна до Фигераса. Моя
родина лежала в руинах. Она обнищала, но стала еще благородней. Алмазная игла
траура пронзила испанское сердце, но душа потихоньку оживала.
«- Хлеба, дайте мне
хлеба!
- Кто там?
- Это я!
- Кто ты?
- Ваш сын, Сальвадор
Дали.
Эти слова я произнес у
двери своего родного дома в Кадакесе во втором часу ночи. И я обнял их - отца,
тетушку, сестру. Меня накормили - на столе были анчоусы, колбаса, помидоры с
оливковым маслом. Я ел, не скрывая потрясения: как же так, неужели революция не
оставила и следа?
Однако во времена моего
детства, когда ум мой стремился приобщиться к знаниям, я не обнаружил в
библиотеке отца ничего, кроме книг атеистического содержания. Листая их, я
основательно и не принимая на веру ни единого утверждения, убедился, что Бога
не существует. С невероятным терпением читал я энциклопедистов, которые, на мой
взгляд, сегодня способны навевать лишь невыносимую скуку. Вольтер на каждой
странице своего «Философского словаря» снабжал меня чисто юридическими
аргументами (сродни доводам отца, ведь и он был нотариусом), неопровержимо
свидетельствующими, что Бога нет».
«Пикассо - человек, о
котором после своего отца я думаю чаще всего. Оба они, каждый по-своему, играют
в моей жизни роль Вильгельма Телля. Ведь это против их авторитета я без всяких
колебаний героически восстал еще в самом нежном отрочестве».
Поток хлынувших после нескольких
выставок рецензий навел отца Дали на мысль собирать и подшивать эти
свидетельства растущей популярности сына в альбом таким образом, чтобы потомки
смогли проследить весь путь его развития. В последний день 1925 года Дали Куси
написал тщательно продуманное вступление к своему будущему «альбому». Оно во
многом приоткрывает сильные и слабые стороны характера нотариуса и
свидетельствует о трудности задачи, поставленной им перед сыном. Предпочтение,
отдаваемое Сальвадором Дали Куси академическим успехам сына, и его сдержанное
отношение к столь ранней славе могут показаться вполне обоснованными. Однако
жизнь вскоре внесла свои коррективы в его планы и размышления.
Анна Мария Дали, совсем
не упоминавшая о Пикассо в своих мемуарах, говорила позже, что поскольку «единственной
целью» Дали был Лувр, они проводили там многие часы. Наибольшее внимание ее
брата привлекли полотна Леонардо да Винчи, Рафаэля и Энгра. «Он буквально был в
экстазе», - пишет она. Однако Анна Мария забыла, что они еще посетили музей
Гревен на Монмартре, а также Версаль. Она упускает из виду еще один факт:
знакомство Сальвадора с жизнью парижских кафе стало для него почти таким же
стимулирующим фактором, как и встреча с Пикассо.
В Фигерасе также была
прочитана серия лекций об искусстве, а в казино устроена выставка местных
художников, на которую Дали представил девять картин, в том числе - четыре из
«периода Лорки»: «Натюрморт» («Приглашение ко сну»), «Механизм и рука», «Мед
слаще крови» и «Арлекин». Среди выступавших нашлись два ярых спорщика и критика:
Хуан Сакс и Рафаэль Бенет, с которыми Дали сталкивался по разным поводам.
Выступление Дали было назначено на 21 мая (последний день выставки). Он
собирался говорить о новейших художественных направлениях. Помещение заполнили
жители Фигераса, жаждущие услышать воинствующего художника. Текст лекции
неизвестен, но газетный репортаж свидетельствует, что на этот раз обошлось без
скандалов: Дали вел себя прилично (его семья присутствовала в зале). Ясно и
точно, используя многочисленные слайды, Дали подвел итог развитию современной
живописи от кубизма до сюрреализма, выразив свою симпатию к последнему и
одобрив теорию Фрейда о бессознательном, «которое подчиняется собственным
законам, расходящимся с законами бодрствующего ума». Похоже, что слушателям
лекция доставила большое удовольствие.
«Мрачная игра»
содержит правдивую антологию сексуальных переживаний Дали, выражавшихся в
непреодолимом влечении к мастурбации и занятиям живописью. Художник отметил,
что в эту картину он вложил «тело и душу». Небольшая по размеру работа (44,4 х
30,3 см) требует тщательного исследования. В центре картины легко
обнаруживается голова попугая, сливаясь (чуть ниже) с изображением оленя.
Небольшое усилие - и возникает голова кролика, внутри которой и разместилась
голова попугая. Передняя часть головы кролика одновременно является рыбой: это
хорошо видно, если повернуть картину на сто восемьдесят градусов. Дальнейшее
развитие двойного образа - внутри темной части уха кролика; согласно Полу
Мурхаузу, ухо кролика ассоциируется с вульвой.
Присутствие двух фигур
в правом нижнем углу напрямую связано с травмировавшим психику художника
событием одного из летних дней в Кадакесе, когда его отец приехал и объявил
всем, что он «обосрался», чем вызвал у сына глубокое чувство стыда при внешнем
равнодушии. Ближайшая фигура пристально и восхищенно смотрит на соблазнительные
ягодицы, держа в правой руке острый предмет, завернутый в окровавленную тряпку.
К его плечу трогательно склонилась обнаженная фигура с явными признаками
мучительного страдания. И наконец, фигура-статуя на постаменте, прячущая свое
лицо и протягивающая огромную руку. По мнению Эйде, закрытое лицо - знак стыда;
преувеличенное изображение руки указывает на причину стыда - мастурбацию.
Трудно не согласиться с таким прочтением картины, так как подобное изображение
руки очень часто появляется в картинах Дали на тему мастурбации. Сидящий у ног
статуи молодой человек (вероятно, сам Дали) с вытянутой рукой что-то предлагает
статуе. И здесь Эйде, скорее всего, снова права, предполагая, что рука - это
«увеличенный половой орган». Знаменательно также, что крошечная фигурка с
тростью, смотрящая вверх на гигантский монумент, очень напоминает дона
Сальвадора Дали Куси из других картин того же периода (в частности - из
«Великого Мастурбатора»). И все же какова основная мысль этой картины, в
которой, как первым отметил Жорж Батай, кастрация является наказанием? В чем
заключается преступление, повлекшее такое тяжкое наказание? Внимательное
изучение эскиза к работе подтверждает, что тяжким грехом считалось не только
увлечение мастурбацией, но и вуайеризм: созерцание эротических сцен,
болезненное любопытство. Эскиз включает в себя наброски отца с постаревшим
лицом, револьвера, обнаженных фигур, одна из которых, словно стыдясь, прячет
свое лицо. К 1929 году Дали осознал, что как бы ни сложилась его жизнь и как бы
он ни обманывался насчет своего эксгибиционизма, он никогда не будет
принадлежать к числу сексуально раскованных людей. Стыд, подавляющий желание, о
котором Чарлз Суинберн (английский поэт) в гневе воскликнул: «Это твое высшее
зло, Господи!», сделал свое дело. Дали был импотентом, изгоем, доведенным до
отчаяния безуспешными попытками стать нормальным человеком. Именно в картине
«Мрачная игра», как ни в какой другой, передается состояние отчаяния художника.
Естественно, для семьи Дали работа явилась ударом ножа в сердце. Двадцатью
годами позже Анна Мария писала, что его картины, созданные в то лето, «вызывали
сильное возмущение» своими откровенными кошмарами, в чем она обвиняла
сюрреалистов - новых друзей брата. «Мрачная игра», писала она, наиболее полно
отражает те страшные изменения в психике Сальвадора, которые произошли под
воздействием сюрреализма.
Мучимый робостью,
подхлестываемый раскрепощенной Галой, Дали боялся, что в нужный момент не
сможет управлять эрекцией. В этом смысле интересна группа в верхней части
картины «Аккомодация желаний». Снова, как и в «Мрачной игре», представлен
взрослый мужчина, к плечу которого склоняется женоподобный юноша с гримасой
боли на лице. Присутствует и извечный лев. С нескрываемым восторгом взрослый
мужчина сжимает в зубах нежную руку юноши. Ниже располагается постоянный персонаж
картин того периода - человек, обхвативший руками голову. Согласно Мурхаузу,
это сам Дали, прячущий лицо «от стыда и вины». Слева от группы изображена
крошечная фигурка Дали Куси, тучного и седовласого, который прощаясь машет кому-то
рукой - намек на неминуемый разрыв с семьей, «любовный вояж» закончился, Гала
вернулась в Париж, а Дали в одиночестве отправился в Фигерас. Отец устроил ему
перекрестный допрос по поводу его контракта с Гоэмансом. Позже Сальвадор
говорил, что Дали Куси также выпытывал у него подробности их отношений с Галой:
отец думал, что Гала была наркоманкой и что она вовлекали Сальвадора в уличную
торговлю наркотиками. Иначе на что они жили?
В конце ноября Бунюэль
приехал в Фигерас, чтобы вместе с Дали продолжить работу над сценарием. В своих
воспоминаниях он пишет, что застал дикую сцену:
«Отец с силой распахнул
дверь и выпихнул своего сына на улицу, обозвав негодяем. Дали ответил что-то
резкое и поднялся с земли. Я подошел к ним. Отец, тыча в сына пальцем, сказал
мне, что не желает больше видеть эту свинью в своем доме. Причиной отцовской
ярости было то, что на одной из картин, выставленных в Барселоне, Дали написал
черными чернилами: «Иногда ради удовольствия я плюю на портрет своей матери».
Устная традиция в
Фигерасе утверждает, что, изгоняя сына, нотариус с яростью пророчествовал: «Ты
оскорбил мать и отца и за это ты умрешь под забором! И будешь счастлив, если
сестра принесет тебе тарелку супа!» Отцовское проклятие было шоком - Сальвадор
Дали Куси слишком любил сына. Сам художник, как известно, никогда не касался
этой темы. Дали-старший несколько лет спустя описал свою версию событий в
письме к Лорке:
«Не знаю, в курсе ли
вы, что я вынужден был вышвырнуть своего сына из дома. Эта крайняя мера,
чрезвычайно болезненная для всех нас, была необходима ради спасения чести
семьи. На одной из своих картин, выставленной в Париже, он написал наглые
слова, низко оскорбив память матери: «Я плюю на свою мать». Я решил, что он был
пьян, когда писал это, и потребовал объяснения. Но он не соизволил объясниться,
чем вновь оскорбил всех нас.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12 |
