Дипломная работа: История этнологической мысли
Хотя Стюард считал экологию важным фактором,
при этом он был уверен, что не все черты культуры можно объяснить с точки зрения
экологической адаптации. На основе целого ряда примеров он показал, что зависимость
от природной среды не такая уж прямая. Реальная историческая практика убеждает,
что чем проще культура, тем сильнее влияние географической среды и наоборот.
Развивая свою эволюционную теорию, Стюард пришел
к формированию концепции уровней социокультурной интеграции. Ученый был уверен,
что различия между простыми и сложными обществами имеют не просто количественный
характер. Системы более высокого уровня состоят не просто из более многочисленных
и разнообразных частей. Сложные системы качественно отличаются от простых, так как
различные степени сложности влекут за собой существенно различные формы интеграции
и адаптации.
Детально исследуя роль окружающей среды в эволюции
культуры, Стюард пришел к выводу, что она имеет двойственный характер: может выступать
как творческая сила, но может служить и ограничивающим фактором. Последнее имеет
важное значение, поскольку каждая система может изменяться лишь в определенных пределах,
иначе люди не выживут. Эти пределы могут быть узкими или широкими и, в свою очередь,
допускать большую или меньшую широту тех культурных действий, которые зависят от
них. При этом общество с развитой технологией имеет большую свободу от ограничений
окружающей среды и, следовательно, более широкий культурный диапазон.
В 50-60-е годы XX века неоэволюционизм в американской
этнологии стал ведущим теоретическим направлением. Это было вызвано тем, что концепции
развития культуры, предложенные сторонниками неоэволюционизма, оказались более сложными
и разнообразными, чем модели классического эволюционизма. Отличительной чертой неоэволюционизма
является то, что он использует факты из современных культур, делая на их основе
заключения о более ранних процессах развития культуры.
В настоящее время самым значительным представителем
неоэволюционизма является Марвин Харрис (р. 1929), который считал себя продолжателем
идей Уайта и Стюарда. Согласно его точке зрения, выраженной в труде «Культурный
материализм» (1979), сходство и различие культур в конечном счете объясняются тем,
что потребности людей удовлетворяются с помощью технологий, которые соответствуют
данным условиям окружающей среды в данный момент времени. Каждая технология соотносится
со спецификой окружающей среды и предполагает оптимальную эксплуатацию имеющихся
ресурсов при минимальных затратах труда и энергии. Подобным образом возникают равновесные
системы, остающиеся устойчивыми до тех пор, пока не изменяются их отдельные показатели.
Опираясь на подобные рассуждения, Харрис на
примере различных культур пытается доказать, что за многими обычаями, которые мы
считаем абсурдными и иррациональными, стоит экономический расчет. Например, в древнеиндийских
ведах говорится о жертвоприношениях крупного рогатого скота, в то время как сегодня
у индусов действует строгое табу на умерщвление коров. По мнению Харриса, почитание
коров в современной Индии является результатом долгого исторического процесса, отмеченного
взаимовлиянием экономических, экологических, демографических и технических факторов.
При этом исследователь делает вывод, что культура и окружающая среда оказывают влияние
друг на друга.
За последние четыре десятилетия все наиболее
значительные теоретические новации в этнологии формировались в США. Это было обусловлено
изменением политической ситуации в мире. Разрушение колониальных империй после второй
мировой войны сказалось на развитии этнологии. С потерей колоний в ведущих европейских
странах значительно уменьшился интерес к этнологической науке, что привело к сокращению
средств, выделяемых на этнологические исследования. Отсутствие практического интереса
к этнологии привело к закрытию целого ряда исследовательских институтов в некоторых
странах (Нидерланды), а в других(Великобритания, Франция) существенно ослабило место
и роль этнологии в науке в целом. Однако эти процессы совсем не означали, что в
европейской этнологии вообще не возникало никаких новых теоретических разработок.
В Великобритании, например, Макс Глюкман (1917-1975) сумел создать новое
направление, известное под названием «манчестерская школа неофункционализма», а
Родней Нидхем (р. 1923) разрабатывал новую концепцию социального структурализма.
Хотя французская этнология в послевоенное время находилась под определяющим влиянием
идей Леви-Строса, все же Морису Годелье, Клоду Мелиссо и другим этнологам
их поколения удалось сформулировать собственные идеи, привнеся в этнологию некоторые
положения исторического материализма.
Развитие европейской этнологии в это время
находилось под сильным давлением со стороны американских ученых, поскольку после
Второй мировой войны в США культурная антропология пережила чрезвычайный подъем.
Только в 40-50-х годах число колледжей и университетов, где изучалась этнология,
увеличилось вдвое. Такое бурное распространение этнологии было следствием двух обстоятельств.
Во-первых, культурная антропология в США считалась гуманитарной наукой, игравшей
важную роль в общем образовании студентов. Во-вторых, этому способствовала изменившаяся
политическая ситуация после войны, оказавшая положительное воздействие на развитие
этнологии в США. Предложенная американцами освободившимся странам третьего мира
концепция культурного релятивизма рассматривалась первоначально как некая идеология
нового мирового порядка. Вместе с культурным релятивизмом заметное распространение
получили также идеи неоэволюционизма.
В 80-е годы наступил короткий расцвет школы
социальной биологии, которая довольно быстро уступила свои ведущие позиции культурной
экологии, до сегодняшнего дня остающейся последней «большой теорией» американской
культурной антропологии. Вместе с функционализмом, структурализмом и неоэволюционизмом
ее причисляют к тем теориям, которые определяют развитие американской культурной
антропологии в современных условиях.
Из плеяды американских этнологов последних
двух десятилетий следует выделить Клиффорда Гирца (р.1926) и Рихарда Тернера,
которые основали новое герменевтическое направление исследований, поставившее
своей целью изучить роль символов в социальной коммуникации, их мировоззренческую,
ценностную и нравственную значимость в современных культурах. При этом для Тернера
представлял интерес прагматический аспект символов. Ведя исследования в этом плане,
Тернер пришел к выводу, что символы функционируют в социальном процессе как активная
сила. В отличие от Тернера, Гирц сконцентрировал свое внимание на вопросе о роли
символов в социальной жизни и их влиянии на восприятие, чувства и мышление человека.
Свои идеи он развивал в русле общей интерпретативной антропологии, которая рассматривала
отдельные культуры как закрытые системы значений, и пытался читать, анализировать
и истолковать их как тексты. В одной из своих работ, ставшей своего рода манифестом
интерпретативной антропологии, Гирц выдвинул требование, чтобы этнологи не ограничивались
одним только описанием эмпирических данных, а стремились вскрывать «глубинные значения»,
лежащие в основе поступков и мыслей носителей данной культуры.
В современных дискуссиях о путях развития этнологии
в следующем столетии большинство западных этнологов отдают предпочтение развитию
герменевтической антропологии. Этот прогноз обосновывается полным отказом представителей
данного направления от принципа европоцентризма, когда роль субъекта в изучении
культур отводится только западному ученому, а неевропейские общества выполняют при
этом роль объекта. Современный процесс взаимодействия и сближения отдельных культур
все больше превращает их в единую глобальную культурную систему. В связи с этим
лучшие перспективы для развития получает то направление в этнологии, которое рассматривает
другие культуры не просто как объект исследования, а признает их равноправными участниками
культурно-исторического процесса; которое придает решающее значение пониманию чужих
форм жизни, систем ценностей и образа мыслей и отводит второстепенную роль объяснению
социальных и культурных взаимосвязей. В любом случае уже сегодня можно с уверенностью
утверждать, что сциентизм в современной этнологии утратил свои позиции. На месте
единой сциентистской теории культуры в этнологии сложился плюрализм различных теоретических
направлений.
Вместе с тем начиная с 70-х годов в гуманитарных
науках происходит смена парадигмы в познании человека, общества и культуры. Те общие
концепции социокультурной жизни, которые были популярными и казались исчерпывающими
в первые полтора десятилетия после Второй мировой войны, сейчас представляются лишь
частными случаями в более широком познавательном контексте. Таковыми являются практически
все представленные выше школы и направления, каждое из которых в течение определенного
периода времени объявлялось универсальным средством познания этнокультурной реальности.
Одной из характерных черт современного научного
мировоззрения является сомнение в возможности построения общей универсальной антропологической
теории, с помощью которой можно было бы объяснить все многообразие человеческих
проявлений. Кроме того, стало совершенно очевидным, что ни одно теоретическое этнокультурное
построение не является изоморфным (однозначно соответствующим) описываемой им реальности,
а представляет собой только ее модель и инструмент познания. Потому в настоящее
время в этнологии не ставится задача описать существование и движение человечества
в целом, в глобальном масштабе и до конца понять путь его становления от момента
зарождения до сегодняшнего дня.
Стало очевидным, что при изучении и локальных,
и глобальных процессов происходит исследовательский отбор, в соответствии с которым
отбираются лишь наиболее значимые из них с точки зрения репрезентативности для этноса
и его культуры. Поэтому современная познавательная ситуация характеризуется проблемной
ориентированностью. Речь идет о том, что научные исследования концентрируются вокруг
социально значимых проблем и для их решения используются наборы уже существующих
теорий или, в случае необходимости, разрабатываются новые концептуальные модели.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13 |
