Курсовая работа: Творчество и герои В.С. Маканина
В представлении Петровича это духовное
нищенство, мелюзга, способная вызвать жалость, а не сочувствие. Мир всех этих
героев ограничен. Ограничен стенами общежития, его коридорами. И дар
повествователя ограничивается только тем, чтобы "слышать, как через двери
пахнут (сочатся) теплые, духовитые квадратные метры жилья и как слабо, увы,
припахивает на них недолговечная, лет на семьдесят, человеческая субстанция"
[1; с.24]. Каждое отдельное "Я" в этом общежитии растворяется в
"Мы", приобретая собирательный образ людей, не имеющих уже никакого
представления о морали. Но нигилизм Петровича глубже просто неприязни к
обывателю. Традиционная классическая литература противопоставляла социальной
неурядице и грязи миру вечных ценностей: святость высокой любви, семьи,
святость авторитета личности, способной жить по высшей норме, знающей, а иногда
и воплощающей собой идеал. Ничего подобного не представляет Петрович. Никаких
священных правил, вечных истин он не исповедует. Примечателен в этом аспекте
первый же эпизод романа. Пришедший к нему Курнеев исповедует трепетное
отношение к браку: "Семью люди обязаны беречь. Просто и честно. Обязаны…"
[1; с.5]. Но именно этот призыв вызывает внутреннее возмущение у Петровича:
"Неужели я похож на человека, который бережет семьи? Обидно." [1; с.6].
В суждениях такого рода Петрович не сознает никакого цинизма, потому что распад
семьи для него - явление естественное.
И жители "общаги" внутренне
чувствуют, что Петрович для них чужой, человек отличающийся от них внутренне.
Другие типажи героев того
времени нарисованные В.С. Маканиным это образы современных ему демократов
первого и их "антагонистов", "средненьких бонз партийцев". Первые
представлены в главе "Новь. Первый призыв", вторые Лесей Дмитриевной Воиновой
и ее окружением в главе "Я встретил вас". Ирония Петровича по
отношению к современным демократам связана с тем, что он понимает их роковое
заблуждение. Так ничему и не научившись на опыте прошлого, они наивно ищут
источник зла только в социальном и политическом неблагополучии жизни,
совершенно игнорируя проблему "неустроенности бытия" в целом. Они
служат идее, в то время как Петрович служить идее не может, осознавая
невероятную узость этой "идейности". Отсюда иронический характер
приобретает перекличка названия главы с названием тургеневского романа о
революционерах-демократах - "Новь. Первый призыв". Отсюда и эволюция
отношений героя с Вероничкой - хрупкой и тонкой беззащитной поэтессой, подругой
Петровича, которая, будучи "демократкой", после "победы
демократии" стала чиновницей и вместе с тем потеряла свою любовь к
Петровичу и Петровича к ней. А для главного героя она теперь стала просто
Вероникой. Теперь Петрович общался с Вероникой только через экран телевизора и
видит в ее судьбе весь обездушенный механизм современной жизни и власти: "Едва
демократы, первый призыв, стали слабеть, под Вероничку, под ее скромный насест,
уже подкапывались. Как ни мало, как ни крохотно было ее начальственное место, а
люди рвались его занять. Люди как люди. Ее уже сталкивали, спихивали (была
уязвима; и сама понимала)" [1; с.50]. Петрович видит чем закончится "хождение
во власть этих людей. Вот идет описание будущего Дворикова, демократа, московского
депутата, как его характеризует автор " …. чуткий, и вдумчивый. И людей
любящий. Но ко всему этому у Павла Андреевича Дворикова было еще одно качество,
которое Вероника не назвала (а может быть, не знала, не разглядела) - он был
глуп. ". [1; с.30]. На смену ему идут друзья Леси Дмитриевной из числа
"бывших". А что ждет Дворикова? "Ничего не успевший, оболганный
со стороны, а еще больше своими же шустрыми людишками, он будет оправдываться,
как ребенок не старше десяти. Ославят. Обвинят еще и во взятках, после чего
господин Двориков оскорбится, утратит свое депутатство и, человечеству
ненужный, уйдет в никуда. Финиш. Забьется в социальную щель честнейшего
пенсионера. И до конца дней больше не высунется. По вечерам Павел Андреевич
Двориков будет смотреть программу "Время", комментируя для жены и
страстно ей втолковывая, что правильно для демократии и что нет. Будут жить с
женой на две свои пенсии, сводя концы с концами. (Надеюсь, хоть пенсию себе он
сообразит сделать не нищенскую. Мудак." [1; с.33].
И третий ряд героев нового
времени, увиденных Петровичем, это люди идущие завоевывать новый мир, как когда
- то в шестидесятые шли по улицам Москвы молодые литераторы, те с кем начинал
Петрович. Только литераторов заменили бизнесмены. Дуловы и Ловянниковы, герои
нового XXI века. "…. по этим же российским улицам и улочкам идет поколение
бизнесменов... Ловянников настаивал: именно бизнесмены, к чертям грубомордых
политиков и сладкомордых тележурналистов - пена! (Мыльная, мол, пена первой, то
есть самой начальной и грязной стирки) Идут в костюмах, при галстуке, с
попискивающими в карманах радиотелефонами, и ведь тоже о своем сокровенном - о
бизнесе, о черном нале (наличности), о биржевом курсе и сдавивших горло налогах.
У троицы тоже вполне пророческий вид и легкая поступь. А один из молодых
бизнесменов (волнение, не хватает слов) размахивает руками. На улицах и улочках
Москвы, Питера, Нижнего Новгорода, Ростова, Челябинска... ")" [1; с.233].
Вот человек нового мира, герой будущего мира. Плохо это или нет, такой вопрос
не ставит и не решает Петрович, а вместе с ним В.С. Маканин. "Впереди, в
ХХI, уже маячил будущий бизнесмен Ловянников, богатенький сладкоголосый
говорун, - втихомолку, быть может, мучающийся своими делами и жертвующий,
бросающий мятые рублики на культуру. Но за будущее не винят. Такой или не
такой, а человек будущего, притом талантливый, - чего я, собственно, к нему
вяжусь?" [1; с.231]. Он говорит нам
о данной реальности, в которой предстоит жить "героям прошедшего века".
Особняком стоят портреты "людей
государства", которое предстает перед нами в описании врачей - психиатров.
Психиатрическая больница, в романе В. С Маканина, это как бы часть государства
как учреждение, призванное подавить своемыслие и своеволие
инокомыслящих-диссидентов, агэшников. И тут рассказывает нам Петрович, об
особом типе людей, считающих что они стоят как бы над другими - главврачом
Иваном Емельяновичем, завотделением Холиным Волиным и персонале больницы. Это
находит свое выражение в словах главного врача Ивана Емельяновича: " Вы
никакой не больной. Вы - никто. С точки зрения психиатра, вы - бесформенная
амебная человеческая каша, которую теперь я вытряхну таки и выверну (вы меня
заставили) наизнанку." [1; с.169]. Так
проявляется скрытая от глаз функция психиатрических клиник, и то, что
совершается в этой среде, представляет ужасающий механизм уничтожения личности
(не просто насилия над ней), превращения человека в амебу.
Так видит Петрович, а вместе с
ним и В. С Маканин людей времени 90-х годов.
Глава IV. Роман В.С. Маканина
- продолжение традиций русской классической литературы
Литература для русских - это еще
и огромное самовнушение. Литература - как внушение. Как великий вирус. (Та
литература все еще трудится внутри нас) Читать - да, читать было лестно,
сладко. Забирало душу. (Напоминало то высокое умиление, что испытывает,
возможно, суровая блядь, слушая девственницу) Но, умиляясь и
восторгаясь, я верил этим словам только как словам. Мало ли я читал (и когда то
писал сам) убедительных слов, отлично зная, что стоит начать размышлять вне
текста - мир иной.
Не страшный, нет, но иной...
Владимир Семенович Маканин,
"Андеграунд, или Герой нашего времени".
Рассмотрим положение курсовой
работы о связи романа В. С Маканина с произведениями русской классической
литературы, в частности с произведениями М.Ю. Лермонтова, Ф.М. Достоевского, Н.В.
Гоголя.
Исследователями современной
русской литературы неоднократно отмечалось, что одной из определяющих
особенностей русской литературы конца XX века является опора на культурные
тексты русской классики с одной стороны и создание своей художественной модели,
которая отличается от классических эстетических форм литературы с другой. Постмодернизм
современной российской литературы включает в себя процесс осмысления, возвращения
к тому, что уже "наработано" мировой художественной практикой.
Проблема традиций и новаторства
приобретает особую остроту на переломном этапе развития искусства, каковым
явился период 1980-1990-х годов XX века.
Поэтому, в творчестве
современных писателей, в частности В. С Маканина, происходит возврат к
традициям гуманистического искусства, утверждение нравственных основ, и в этом
немалую помощь писателю оказывает обращение к русской классике. Исследователь А.М.
Марченко, обращая внимание на концепцию личности в произведениях Маканина,
отмечает важный для понимания творчества писателя момент, а именно на связь
героев Маканина с историей, с классической литературой, писатель "умеет
видеть коренное, вечное под обманчивым обличьем сиюминутного" [4;]. Это сближает прозу Маканина с творчеством
классиков русской литературы - Ф.М. Достоевского, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя.
Считая роман В.С. Маканина классическим образцом русского постмодернизма,
исследователь К.А. Степанян в то же время уточняет, что постмодернистским
делает это произведение не обилие скрытых явных цитат из русской и мировой
литературы последних двух столетий, не широкое использование иронии, игры с
авторским "я", а переосмысливание героем мысли Достоевского о том,
что "если нет Бога и бессмертия человека, то все позволено", которая
в творчестве Маканина получает иное значение. Герой приходит к обратному
заключению: "Если есть Бог, то все позволено". "Петрович не
материалист, он признает существование Бога, - пишет исследователь. - Но Бог для
него где-то там, под закрытыми Небесами, непонятная, загадочная и страшная сила...
Петрович специально подчеркивает, что не верит ни в какой "отчет", - тогда
подсознательная уверенность в вечном существовании означает полную
вседозволенность: все позволено в бесконечном перемещении по
пространству-времени". [7; с. 206]
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 |
