Курсовая работа: Положительные герои А.П. Чехова
Было время,
когда Чехова обвиняли в глубоком равнодушии. Н.К. Михайловский ярче всех
формулировал этот упрек, сказав, что Чехов с одинаковым хладнокровием «направляет
свой превосходный художественный аппарат на ласточку и самоубийцу, на муху и
слона, на слезы и на воду». Но пора этих упреков теперь более или менее
миновала. Тот же Н.К. Михайловский усмотрел с «Скучной истории» некоторую «авторскую
боль». Теперь едва ли многие станут спорить против того, что если у Чехова и
нет определенного общественного миросозерцания, то у него, все-таки, есть
несомненная тоска по идеалу. Он, несомненно, потому все критикует, что у него
очень большие нравственные требования. Он не создает положительных типов,
потому что не может довольствоваться малым. Если, читая Чехова, и приходишь в отчаяние,
то это все-таки отчаяние облагораживающее: оно поселяет глубокое отвращение к
мелкому и пошлому, срывает покровы с буржуазного благополучия и заставляет
презирать отсутствие нравственной и общественной выдержки.
Чехов А.П.
умер 1 июля 1904 года.
Глава
2. Особенности положительных героев А.П. Чехова
Бытие чеховских героев
изначально материалистично: этот материализм предопределен не убеждениями, а
самой реальной жизнью.
А какой видел Чехов
реальную жизнь конца века? Он пытался рассказывать маленькие непритязательные
истории – и в его выборе был заложен своеобразный художественный принцип. Он
описывал частную жизнь – именно это стало художественным открытием. Под его
пером литература стала зеркалом минуты, имеющей значение лишь в жизни и судьбе
одного конкретного человека. Чехов уходит от обобщений, видя в них неправду и
неточность, обобщения претят его творческому методу. Жизнь каждого из
персонажей самому автору представляется тайной, которую предстоит разгадывать
не только ему, стороннему наблюдателю, повествователю, но и самому герою.
Чеховская Россия состоит
из вопросов, из сотен разгаданных и неразгаданных судеб. И лишь из всего этого
множества, из совокупности штрихов, начинают проглядывать очертания картины.
Чехов равнодушен к
истории. Сюжет с ярко выраженной интригой не интересует его. «Нужно описывать
жизнь ровную, гладкую, как она есть на самом деле»– таково кредо писателя. Его
сюжеты – это истории из жизни обыкновенного человека, в судьбу которого
писатель пристально вглядывается.
«Великий сюжет»
чеховской прозы – частный момент человеческой жизни. «Зачем это писать… что
кто-то сел на подводную лодку и поехал к Северному полюсу искать какого-то
примирения с людьми, а в это время его возлюбленная с драматическим воплем
бросается с колокольни? Все это неправда, в действительности этого не бывает.
Надо писать просто: о том, как Петр Семенович женился на Марье Ивановне. Вот и
все»[2]
Жанр короткого рассказа
позволил ему создать мозаичную картину современного мира. Персонажи Чехова
образуют пеструю толпу, это люди разных судеб и разных профессий, их занимают
различные проблемы– от мелких бытовых забот до серьезных философских вопросов.
И жизнь каждого героя– особая, отдельная черточка русской жизни, в сумме же эти
черты обозначают все глобальные проблемы России конца XIX века.
Итак, мы подходим к
одному из определяющих свойств поэтики Чехова: об авторской позиции, а тем
более о целостной концепции авторского мировоззрения нельзя судить по отдельным
произведениям. И хотя Чехов так и не создал романа, о котором мечтал, и
рассказы его практически не складываются в циклы, все его творческое наследие
предстает перед нами органическим целым. И в этой целостности– ключ к пониманию
Чехова. Лишь в контексте всего его творчества возможно глубоко осмыслить каждое
конкретное произведение.
Для раскрытия сущности
героев, изображаемых Чеховым в своих произведениях, обратимся к А.И.
Камчатскому и А.А. Смирнову:
«Наиболее очевидное свойство чеховского героя – это его постоянная охота
к перемене мест. Так, Лаевский («Дуэль») сначала переехал на Кавказ, а на Кавказе
вновь захотел уехать в Петербург. Ольга Ивановна («Попрыгунья») с радостью
уехала путешествовать по Волге, а там ее снова потянуло в Москву. Никитин («Учитель
словесности») переехал жить в дом своей молодой жены, оттуда ему захотелось
вернуться в дешевые студенческие номера на Неглинной. Жизнь Иванова («Иванов»)
состоит из перемещений между своим имением и имением Шабельских. На протяжении
всей пьесы («Три сестры») сестры томятся желанием вернуться в Москву».
Для самих героев это перемещение имеет гораздо большее значение, чем
простое передвижение в пространстве. Герой обычно не переезжает откуда-то
куда-то по делам службы или ради приятного отдыха, он бежит. Герой обычно бежит из такого
места, которое гнетет его однообразием заведенного порядка жизни, узостью
человеческих интересов, обезличенностью и пошлостью. Место, из которого бежит
герой, авторы определяют как Дом Обыденности.
Поскольку убежать вообще
нельзя, то чеховский герой находит другое место, которому он по контрасту с
Домом Обыденности приписывает различные притягательные свойства. Ему кажется,
что здесь он нашел красоту, изящество, благородство, чистоту, ум, – словом, все
то, чего ему не хватало в Доме Обыденности. Это место авторы называют Домом
Мечты героя. Но вот герой становится жителем Дома Мечты. Как же события
развиваются дальше? С течением времени в сознании героя, в его восприятии
активизируются отрицательные черты этого места, которых он раньше не замечал и
которые приводят его постепенно к осознанию этого места как нового Дома Обыденности.
Так, Маша Должикова («Моя жизнь»), которой жизнь в городе наскучила «до
отвращения», стала мечтать о жизни в деревне, о занятиях сельскохозяйственным
трудом. Она показывает Полозневу свои книги: « Это моя сельскохозяйственная
библиотека. Тут и поле, и огород, и сад, и скотный двор, и пасека. Я читаю с
жадностью и уже изучила в теории все до капельки. Моя мечта, моя сладкая греза:
как только наступит март, еду в нашу Дубечню. Дивно там, изумительно! Не правда
ли? В первый год я буду приглядываться к делу и привыкать, на другой год уже
сама стану работать по-настоящему, не щадя, как говорится, живота».[3]
Однако, поживя в деревне, столкнувшись с невежеством, воровством, непониманием
со стороны мужиков, Маша начинает считать свою затею ошибкой: она «...теперь
удивлялась, как это она, такая умная, воспитанная, такая опрятная могла попасть
в этот жалкий провинциальный пустырь, в шайку мелких, ничтожных людей».[4]
Таким образом, герой вновь оказывается в исходном положении: он вновь
живет в Доме Обыденности и у него опять появляется желание «бежать».
Если же герой сознает, что он оказался в исходной ситуации, пошел по
второму кругу, то он начинает задумываться над своей жизнью. Ему непонятно, что
превратило Дом Мечты в новый Дом Обыденности и тем самым ввергло его в прежнее
состояние уныния, тоски и желания «бежать». Ему начинает казаться, что его
жизнью движет «неведомая сила», «судьба», лежащая вне его жизни и непонятная
ему. Так, Лаптеву в конце повести «Три года» непонятно, что мешает ему бросить
и миллионы, и дело и уйти из ненавистного с детства амбара.[5]
Какая же сила движет героя по этой цепи событий? Что является причиной
того, что именно эти события образуют рисунок его жизни, а не какие-либо
другие?
Прежде всего, следует отказаться от идеи рока, принуждающего героя жить так,
а не иначе; герой Чехова ни в коем случае не является гонимым какой бы то ни было внешней силой; иными словами, в
судьбе героя Чехова нет ничего сентиментального.
В то же время эта судьба не является воплощением самоценной, самобытной идеи героя; он не является идеологом
и протагонистом идеи, а его жизненный путь не является осуществлением прообраза
правды жизни с торжеством или трагедией в его исходе. Иными словами, в судьбе
героя нет ничего романтического.
Все поступки чеховского героя, все события его жизни предопределены его характером: «он поступает так,
потому что он таков».[6] Характер и судьба в
данном случае взаимообращаемы: знание характера влечет представление о необходимой
судьбе, а знание судьбы вызывает представление о необходимом характере. Сам
герой может не осознавать этого и поступать так потому, что ему так хочется,
так нужно, приятно, но во всем этом выражается один определенный характер.
Самой существенной чертой характера чеховского героя будет потребность приписывать
окружающей его действительности и себе такие качества, каких они не имеют,
способность сочинять для себя мир и себя в этом мире – самосочиняться,
способность видеть людей и самого себя иллюзорно. Иллюзия, в которую впадает
герой, имеет для него всеобщее, жизнестроительное значение. Об этом хорошо
говорит дядя Ваня: «Когда нет действительной жизни, приходится жить миражами». «Миражи»
противопоставлены здесь не истинному знанию, не правильному мировоззрению, а «действительной
жизни» – действительному жизнестроительству.
Пока герой пребывает в иллюзорном мире, он деятелен, счастлив, когда иллюзия
иссякает – жизнь героя замирает, им овладевает «трезвое и будничное настроение»,
скука жизни.
Отсутствие реального жизнестроительства замещается у героя Чехова
иллюзорным жизнестроительством, а это возможно лишь тогда, когда иллюзия действительности
становится действительностью иллюзии.
Таким образом, можно сказать, что у Чехова нет положительных героев в
общепринятом классическом значении этого слова. Как правило, положительный
герой Чехова, это – не человек с активной жизненной позицией, несущий людям
свет и добро и, обычно, побеждающий отрицательных персонажей, «мешающих людям
жить», в конце произведения. Положительные герои Чехова – это добрые,
интеллигентные люди, не понятые окружающими, и уходящие от них в собственный,
нереальный мир, где все устроено гораздо более справедливо, чем в реальной
жизни. При этом люди из реального мира мстят им, за бегство из него и просто,
за непохожесть на них. Это тенденция великолепно прослеживается в произведении
А.П. Чехова «Палата № 6».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 |