Курсовая работа: Культурно-исторические образы в поэзии О. Мандельштама

Курсовая работа: Культурно-исторические образы в поэзии О. Мандельштама

Введение

Творчество О.Э.Мандельштама представляет собой редкий пример единства поэзии и судьбы. Жизнь в поэзии - вот то, чему подчинялась биография, обретавшая подлинную значимость лишь в свете эстетической вечности. Более того, сама судьба Мандельштама становится символом времени и обретает обобщающий смысл. Находившийся под постоянным подозрением «отщепенец в народной семье», живший в страхе ареста и, в конце концов, раздавленный безжалостной машиной подавления свободы, О.Мандельштам действительно заслужил право «говорить за всех». Его творчество интересно как свидетельство очевидца событий, до конца, разделившего боль своей страны и отстоявшего право на свободу творчества перед лицом неминуемой гибели.

О.Мандельштам - поэт, отразивший в своем наследии подлинные искания XX века. В его лирике модернистская тенденция сочетается с классичностью стиля, тем, мотивов. Сложнейший поэт, глубокий мыслитель, нетипичный прозаик, Мандельштам никогда не перестанет быть актуальным.

Несмотря на обилие работ о творчестве Мандельштама, появившихся в течение последних полутора десятков лет, он до сих пор остается достаточно загадочной фигурой. Понимание его творчества требует определенного ключа, и многие стихотворения все еще не «расшифрованы».

«Стиль сдвинутостей», «поэтика реминисценций», «поэтика пропущенных звеньев», «парадоксализм», «семантическая поэтика», «синтетическая поэтика» — все эти многочисленные определения поэтической манеры О.Э. Мандельштама свидетельствуют о том, что в его творчестве особым образом воплотилось некое новое знание о мире.

Действительно, стихи этого поэта, говоря его же словами, «кое-что изменили в строении и составе» русской поэзии[1].

Ю. Карабчиевский называет Мандельштама «поэтом, в большей степени начинающим, чем завершающим»[2], С.Ф. Кузьмина убеждена, что, «завершая классический период поэзии, О. Мандельштам открывает искусство слова XX века»[3]. «В поэзии Мандельштам возвысился над уготованной его поколению стезёй и над своей собственной судьбой, став не просто предвестником или промежуточным звеном, но обещанием нескончаемого радостного удивления для каждого, кто, стремясь постигнуть суть его поэзии, готов следовать за её причудливыми узорами», — пишет Омри Ронен[4].

С.С. Аверинцев утверждает, что «Мандельштам мог позволить себе декларации вроде бы классицистские ... и тут же — вроде бы авангардистские [...] Поэзия у него круто противоположна и классицизму, и авангардизму, находясь в чрезвычайной близости и к тому, и к другому»[5].

Н.Л. Лейдерман связывает поэзию позднего Мандельштама (наряду с творчеством А. Платонова, А.А. Ахматовой, М.И. Цветаевой) с «постреализмом». По мысли исследователя, в основе этого метода лежит новая — «релятивистская» — эстетика, первооткрывателем которой является М.М. Бахтин; она «предполагает взгляд на мир как на вечно меняющуюся данность, где нет границ между верхом и низом, вечным и сиюминутным, бытием и небытием. [...] В лучших произведениях постреализма рождается новый Космос, Космос из Хаоса, открывающий цельность мира в его дискретности, единство и прочность - в отталкивании противоположностей, устойчивость - в самом процессе бесконечного движения»[6].

Н.А. Петрова доказывает, что Мандельштам «заполнил «пробел» между разошедшимися линиями русской поэзии, создав действительную альтернативу авангарду и традиционализму»[7]. В работах Н. Струве[8] и М.Л. Гаспарова[9] поэтика Мандельштама рассматривается в динамике, указаны основные фазы её развития и подчёркнуты биографические, исторические, философские предпосылки формирования и изменения творческой манеры поэта. «Логика поэзии Мандельштама как целого»[10] проясняется в монографии В.В. Мусатова: исследователь прослеживает становление основных тем и мотивов лирики поэта, даёт богатый материал о сформировавших Мандельштама «влияниях».

Георгий Адамович в статье «Несколько слов о Мандельштаме» [11] показывает, как сильно выделялось вышедшее из тютчевской школы мастерство Мандельштама на общем фоне блестящего «серебряного века».

Лирические наброски Ю. Марголина «Памяти Мандельштама» посвящены как бы духовной биографии поэта, его чудесному «выходу из косноязычия» и трагическому погружению в молчание[12].

В литературоведении созданы обстоятельные труды по кардинальным проблемам творчества Мандельштама. Среди них исследования Н.Струве «Осип Мандельштам», Л.Г.Кихней «Осип Мандельштам: Бытие слова», монография Н.А.Петровой «Литература в неантропоцентрическую эпоху. Опыт О.Мандельштама», исследование С.М.Марголиной «Мировоззрение Осипа Мандельштама» (отмечают определенную субъективность работы), труд И.Гурвича «Мандельштам. Проблема чтения и понимания», монография Л.Пановой «Мир», «пространство», «время» в поэзии Осипа Мандельштама», посвященная анализу языковых средств, формирующих поэтическую картину мира Мандельштама.

Г.Г.Амелин и ВЛ.Мордерер в исследовании «Миры и столкновенья Осипа Мандельштама» рассматривают различные аспекты творчества Мандельштама от идиостиля до художественных параллелей с другими авторами.

Книга И.Н.Бушман «Поэтическое искусство Мандельштама», помимо анализа различных аспектов творчества, дает достаточно широкий обзор ритмико-фонетических особенностей мандельштамовского стиха.

Из иноязычных книг отметим работы Д.Г.Харриса «Осип Мандельштам», П.Зимана «Поздняя поэзия Осипа Мандельштама. Текст и контекст», а также Д.Бейнс «Мандельштам: поздняя поэзия». Наконец, назовем труд О.А.Лекманова «Осип Мандельштам», монографию А.С.Карпова «О.Мандельштам. Жизнь и судьба», а также книгу К.Брауна «Мандельштам», посвященные биографии Мандельштама в ее взаимосвязи с творчеством.

В области искусства, особенно литературы, Мандельштам чувствует себя уверенно и высказывает свои мнения решительно, без колебаний, даже с неким задором. В его статьях сочетаются элементы истории и теории литературы, литературной критики и высокой публицистики. Если бы Мандельштам уделял этой области больше времени, из него мог бы выработаться критик-публицист ранга Белинского или Добролюбова, с неменьшим творческим пылом, чем каждый из них, но с более безошибочным вкусом, чем первый и большей эрудицией, чем второй[13].

Критическое наследие О. Мандельштама - одна из интереснейших страниц русской поэтической критики первой четверти XX века. Важное значение имела его установка на рассмотрение вопросов поэзии в рамках культурологической концепции. Он обращается к анализу образов искусства - прошлого и современного, - чтобы с их помощью осязаемо представить философские основы искусства, внутреннее содержание творчества и принципы поэтики. Искусство проясняет для него исконный смысл цели и места поэта в обществе. Наследие его ценно помимо всего прочего тем, что является своеобразным выражением эстетического самосознания собственного творчества поэта. Поэт гуманистических убеждений, неутомимый исследователь слова, Мандельштам, хотя и проделал сложный путь за два десятилетия, но вместе с тем и сохранил определенные представления, мешавшие ему увидеть классовые и социальные факторы, определявшие развитие культуры.

1. Культурно – исторические образы в поэзии Мандельштама (сборник «Камень»)

1.1 Акмеизм и Мандельштам

В своей знаменитой статье «Наследие символизма и акмеизм» Н. Гумилёв писал: «На смену символизма идет новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли (от греческого слова αχμή (“акме”) высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора), или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме[14]». Н. Гумилев называл символизм «достойным отцом», но подчеркивал, что новое поколение выработало иной «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь» (так называемый адамизм). Акмеизм, по мысли Гумилева, есть попытка заново открыть ценность человеческой жизни, отказавшись от «нецеломудренного» стремления символистов познать непознаваемое. Действительность самоценна и не нуждается в метафизических оправданиях. Поэтому следует перестать заигрывать с трансцендентным (непознаваемым): простой вещный, предметный мир должен быть реабилитирован, он значителен сам по себе, а не тем, что являет высшие сущности. В этой связи главное значение в поэзии приобретает художественное освоение многообразного и яркого земного мира.

Первой ласточкой эстетической реформы акмеизма принято считать статью М. Кузьмина «О прекрасной ясности»[15], напечатанную в 1910 году. Взгляды этого поэта старшего поколения, не являвшегося правоверным акмеистом, оказали существенное воздействие на формирующуюся программу нового течения. Статья декларировала стилевые принципы «прекрасной ясности»: логичность художественного замысла, стройность композиции, рациональная организация всех элементов художественной формы, «Кларизм» (этим термином автор обобщил свои эстетические принципы) по существу стал призывом к большей нормативности творчества, он реабилитировал эстетику разума и гармонии и противостоял мировоззренческому глобализму символистов.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9