Дипломная работа: Трудности перевода мифологизмов и аллюзий на материале китайских сказок
Популярным
стало предание о лунном (юэ ту) или нефритовом зайце (юй ту), который живет на
луне и без устали толчет в ступе снадобье бессмертия. Именно его некогда
вкусила богиня Чанъэ и за это была обречена на вечную жизнь на луне. Сами
предания о зайце, равно как и большинство китайских мифов, довольно позднего
происхождения, их обычно относят к III в. Однако найденное в захоронении
Маваньдуя (206 г. до н.э. - 8 г. н.э.) полотнище с изображением на нем зайца,
стоящего на задних лапах и толкущего снадобье, позволяет отнести это предание к
более раннему времени.
Предания о
лунном зайце можно найти у многих народов мира, и чаще всего они связаны именно
с мистическим достижением бессмертия, даруемым луной. Такие предания
встречаются практически по всей Южной Африке, они есть у готтентотов, бушменов,
жителей Меланезии. У бушменов есть такое поверье. В давние времена заяц был
человеком, когда у него умерла мать, он стал громко причитать. Луна же сказала,
что его мать не умерла окончательно и оживет, но заяц не поверил ей и
продолжать стенать. Луна разгневалась, неверующего человека превратили в зайца,
а люди с тех пор стали смертными. Помимо этого считается, что луна властвует
над царством мертвых или является тем местом, куда отправляются души умерших.
Схожие с китайскими мифы есть у якутов и некоторых других народов севера
Дальнего Востока.
Миф для Китая
отнюдь не является каким-то искаженным выражением действительности, неким
ошибочным представлением о мире и космогонии. Китайские философы прекрасно
понимали, насколько нереально все то, о чем говорит миф, однако упорно
оперировали им, потому что это была единственная форма если не выражения
сакральной реальности, то хотя бы указания на ее существование где-то там
внутри, за многочисленными легендами, псевдо-историческими рассказами,
поклонениями духам. В Китае сложилось устойчивое представление о том, что
истинную реальность невозможно выразить или увидеть непосредственно, она
предстает перед нами лишь отраженной в произведении искусства, в философии, в
ритуале, преломленной через опыт человека, который постиг ее. Миф же только
внешняя форма представления об этом сакральном и, как следствие, вечно сокрытом
начале.
1.2 Исследования в области китайской
мифологии
Первое
исследование древнекитайской мифологии появилось в России в 1892 г. Это была
книга профессора Петербургского университета С.М. Георгиевского «Мифические
воззрения и мифы китайцев», давно ставшая библиографической редкостью и
оставшаяся незамеченной. Георгиевский дал классификацию китайских мифов. Он
подробно изложил древние представления китайского народа об образовании мира,
космогонические мифы, сказания о необычном рождении древних правителей и т.п.
Автор правильно понял многие проблемы китайской мифологии, например соотношение
даосской и древнекитайской мифологии. Однако книге Георгиевского свойственны
крупные методологические недостатки: смешение воедино сведении из источников,
относящихся к различным эпохам, переоценка (вслед за Вундтом) роли сновидений и
других «психологических» факторов в формировании мифов, объяснение многих
мифологических сюжетов затемнённостью первоначального смысла слова. [10]
Такое
объяснение давали мифу ещё древние греки. В XII в. к этому же взгляду в Китае
пришёл известный философ Чжу Си, основоположник неоконфуцианства. В XIX в.
немецкий учёный Макс Мюллер вновь возродил эту теорию уже на более глубокой
филологической основе. Видимо, именно эти взгляды и воспринял С. Георгиевский,
хотя книга его остается полезной и по сей день.
Европейские
китаеведы, много позже обратившиеся к китайской мифологии, долго не могли
подняться до уровня исследования русского учёного. Только через тридцать лет
после Георгиевского английский синолог Вернер выпустил большой том «Мифы и
легенды Китая», в котором, как это ни странно, древнейшие китайские мифы почти
совсем не представлены. Вернер основывался только на четырёх источниках, один
из которых, причём основной,- это роман «Возвышение в ранг духов» (Фэн-шзнь
яньи), написанный Сюй Чжун-линем. Два других источника - даосские обработки
различных преданий о бессмертных, которые ещё Георгиевский считал необходимым
отделять от подлинно мифологических источников, и только четвёртая книга -
«Записки о поисках духов» Гань Бао (IV в. н.э.) содержит ряд мифологических
сюжетов в поздней интерпретации. Не отделив позднейшего авторского от древних
народных вариантов, Вернер включил в свою книгу и буддийских богов, которые уж
совершенно не относятся к подлинно китайской мифологии. Пускаясь в рассуждения
об истоках китайской мифологии, Вернер проповедует давно отброшенное учёными
даже в его годы вавилонское происхождение китайских мифов: они-де были занесены
в Китай где-то около 820 г. до н.э. Если, по мнению автора, первобытные мифы
были занесены в Китай, то потом они создавались почему-то главным образом во
время древних войн, а затем лишь после появления буддизма в Китае в I-II вв.
н.э. Все эти суждения крайне несостоятельны. Например, период конца Инь и
начала Чжоу выделен английским синологом только потому, что он описывается в
фантастическом романе «Возвышение в ранг духов». «Я думаю,- ядовито писал
китайский литератор Шэнь Янь-бин,- господин Вернер не знал, что основной
источник китайских мифов, на который, он обратил внимание, роман «Возвышение в
ранг духов», был создан на рубеже юаньской и минской эпох, а то бы он написал,
что большая часть китайских мифов, а может быть и все они, были собраны
литератором из устного бытования всего лишь шестьсот лет назад».
Столь же
фантастичны и нелепы и другие положения Вернера, вроде утверждений о застое в
сознании китайского народа, произошедшем в какие-то весьма отдалённые от нашей
эры времена. В связи с этим якобы и не была создана в Китае столь богатая
мифология, как в Греции или Северной Европе.
К сожалению,
эта книга до сих пор пользуется незаслуженной известностью и популярностью у
многих западных мифологов, не знакомых с трудами китайских и японских учёных,
написанными за последние сорок лет.
В 1932 г.
появляется новая работа Вернера, на этот раз в виде объёмистого «Словаря
китайской мифологии». [12] Прошло восемь лет с того момента, как Шэнь Янь-бин
дал критику первой книги Вернера, но английский автор по-прежнему смешивает
древние мифы с позднейшими авторскими обработками и буддийскими и даосскими
сказаниями, совершенно не использует ни древние источники, ни работы китайских
учёных, созданные за годы, прошедшие со времени появления его первого труда.
Не лучше
представлена древнекитайская мифология и и современных западных мифологических
словарях, например в новейшей «Энциклопедии мифов и легенд всех народов».
В Китае одним
из первых к изучению древних мифов обратился Лу Синь. В «Краткой истории
китайской художественной прозы» - конспекте лекций, читавшихся им в 1920-1924
гг., опубликованной в 1923 г., он выделяет главу «Мифы и легенды», где впервые
в Китае ставит вопрос о происхождении мифов, решая его с материалистических
позиций, о гибели первобытной мифологии китайцев, об источниках для изучения
древней мифологии. После Лу Синя стало традицией во всех историях китайской
литературы отводить место и для рассмотрения древней мифологии.
Специально
исследованию древней мифологии посвятил свои работы Шэнь Янь-бин. Желание
написать работу об отечественной мифологии возникло у него именно после
знакомства с английскими книгами по китайскому фольклору, не удовлетворявшими
элементарным научным требованиям.
Шэнь Янь-бин
пишет большую статью, в которой приводит фрагменты древних мифов и старается
истолковать их с помощью сравнительно-исторического метода, сопоставляя
китайские мифы с древнегреческими, индийскими и скандинавскими. Этнографический
подход даёт возможность исследователю оспорить многие традиционные точки
зрения. Так, он считает, что образ Нюй-ва древнее мифического императора Фу-си,
хотя в письменных памятниках утверждается, что Нюй-ва наследовала Фу-си. Именно
в новизне подхода к традиционным образам, критическом отношении к источникам и
материалу, в стремлении использовать опыт сравнительной мифологии и заключается
положительная сторона исследования.
На эту статью
сразу же обратил внимание Лу Синь. В письме к студентам, заинтересовавшимся
мифологией, он отмечает правильность критики европейских авторов, по укалывает,
в частности, на недостаточное знание источников самим Шэнь Янь-бином. Лу Синь
предлагает делить все источники на три группы в зависимости от времени их
создания: сочинения, написанные за период от глубокой древности до конца Чжоу
(255 г. до н.э.) и в большом количестве содержащие древние мифы, сочинения
периода Цинь-Хань (III в. до н.э. - III в. н.э.), в основе своей связанные с
шаманством, но содержащие уже элементы даосских учений, и сочинения периода
Шести династий (IV-VI в. н.э.), в большинстве своем заполненные даосскими
сказаниями о бессмертных, которые не относятся к древней мифологии.
Через пять
лет после первой работы Шэнь Янь-бина появляются одновременно две его книги:
«Основы исследования китайской мифологии» и более популярная - «Разные статьи
по мифологии». Автор излагает мифы народов мира, пытается определить место
китайских мифов (в частности, о сотворении мира) в ряду мифов других народов и
показать их общность (объясняя её, правда, с помощью психологической теории Э.
Лэн-га, считающего, что общность мифов разных народов определяется общностью
психического склада людей в эпоху мифотворчества, а не условиями материальной
жизни).
Особое
внимание Шэнь Янь-бин уделяет причинам быстрого исчезновения древнекитайской
мифологии. Исследователь выдвигает две причины раннего исчезновения мифов.
Во-первых, переработка мифов в историю и превращение мифических героев в
исторических, а во-вторых, отсутствие великих деяний, способных всколыхнуть
душу всего народа и вдохновить поэтов мифологической эпохи. Если первая причина
представляется бесспорной, то вторая вызывает сомнения, так как мифы, как
правило, не воспроизводят определённые исторические события.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13 |