Реферат: Наполеон Бонапарт как кумир многих поколений
Обе "притчи" о
Наполеоне - рассказ генерала Иволгина и рассуждения князя К. вложены в уста
претендующих на особое уважение стариков. И обе они чисто детские грезы. Вчитываясь
в монологи старого князя, можно подумать, что это маленького Иволгина назначили
"начальником режима"! "Остранение" ситуации (Наполеон вроде
прирученного злого духа, с которым можно и поиграть в "необитаемый остров",
и поделиться пирожками) присуще именно детскому сознанию. Любопытно, что
льготы, предназначаемые Наполеону князем К. (театр, прогулки под присмотром и т.п.),
довольно точно воспроизводят "развлекательные" реалии авторского
детства.
Кстати, кроме "Дядюшкина
сна". Наполеон женского рода возникает еще и в "Бесах". Губернаторша
Юлия Михайловна - первая дама в городе Т., где разворачивается действие романа
- устраивает у себя грандиозный бал (он кончится грандиозным скандалом). Приглашенные
- те, кто впервые вступает в великолепную, отделанную золотом и украшенную зеркалами
Белую залу, застывают, разинув рты.
Белая зала - поле грядущей
битвы, место предполагаемого торжества. Здесь все враги Юлии Михайловны должны
обрести бесславный конец. Но где же предводитель воинских сил? Предводителя нет
- есть предводительша. Правда, впрямую с Наполеоном она не сравнивается. Повествователь
лишь сообщает, что зала была украшена старинною тяжелою, наполеоновского
времени мебелью, белою с золотом и облитою бархатом".
Судя по всему, это ампир. Автору
виднее, в какой интерьер уместнее поместить своих провинциальных дам-наполеонш.
Да и сам император может вот-вот
появиться в N-ской губернии. Гоголь, во всяком случае,
не исключал подобной возможности.
Город, где поначалу так удачно
совершает свои негоции Павел Иванович Чичиков, охвачен волнением. Всех занимает
вопрос: кто таков?"Из числа многих, в своем роде сметливых предположений
было, наконец, одно, странно даже и сказать, что не есть ли Чичиков переодетый
Наполеон, что англичанин издавна завидует, что, дескать, Россия так велика и обширна...
И вот теперь они, может быть, и выпустили его с острова Елены, и вот он теперь
и пробирается в Россию будто бы Чичиков, а в самом деле вовсе не Чичиков".
Вы уже отметили близость двух
"притч" о Наполеоне, рассказанных старым князем из "Дядюшкина сна"
и генералом Иволгиным из "Идиота". Эпизод романа "Идиот" - это
как бы продолжение и развитие дядюшкина сна. "Отставной и несчастный"
генерал Иволгин повествует князю Мышкину фантастическую историю, как он
десятилетним мальчиком в занятой французами Москве был камер-пажом императора
Наполеона. Для жалкого Иволгина это счастливая возможность хоть как-то на
короткое время возвыситься из ничтожного состояния и в собственных глазах и в
глазах собеседника. Отставного генерала "понесло", он увлеченно
придумывает невероятные подробности, мешает обрывки читанного и слышанного.
То, что и в "Дядюшкином сне"
и в "Идиоте" о Наполеоне рассуждают жалкие старики, не случайно. Их
время прошло, его эпоха прошла. Осталась легенда, которую Достоевский
превращает в анекдот.
Самозабвенное вранье отставного
генерала - злая пародия на писания поклонников Наполеона, какая-то аляповатая
олеография, словно заимствованная из дешевых изданий: блеск, мундиры, свита,
орлиный взгляд, знойный остров. Наполеон предстает в рассказе пустым напыщенным
позером. Вот он вошел в Кремлевский дворец - "император вдруг остановился
перед портретом Екатерины, долго смотрел на него в задумчивости и наконец
произнес: "Это была великая женщина!" - и прошел мимо". Сколько
псевдозначительной банальности! Конечно, это с ходу придумано Иволгиным, но
отсвет этого бездарного рассказа ложится и на фигура Наполеона.
Военные и политические замыслы
Наполеона предстают в извращенном до неузнаваемости виде, на реальную основу
нагромождены фантастические выдумки. Рассказчик утверждает, что он был
свидетелем переживаний Наполеона "и понимал, что причина его страданий - молчание
императора Александра.
Да, ведь он писал письма... с
предложениями о мире... - робко поддакнул князь.
Собственно, нам неизвестно, с
какими именно предложениями он писал, но писал каждый день, каждый час, и
письмо за письмом! Волновался ужасно... "О дитя мое! - отвечал он, - он
ходил взад и вперед по комнате, - о дитя мое! ~ он как бы не замечал тогда, что
мне десять лет, и даже любил разговаривать со мной, - о дитя мое, я готов
целовать ноги императора Александра..."
Наполеон, изъявляющий готовность
целовать ноги императора Александра, - в это невозможно поверить это явная
выдумка увлекшегося Иволгина. Но вместе с тем он ведь действительно отправил
"любезное" письмо императору Александру и слал генерал-адъютанта
Лористона в штаб-квартиру Кутузова, пытаясь начать переговоры.
А чего стоит в изложении
Иволгина план, якобы предложенный в Москве маршалом Даву: "затвориться в
Кремле со всем войском, настроить бараков, окопаться укреплениями, расставить
пушки, убить по возможности более лошадей и посолить их мясо; по возможности
более достать и намародерничать хлеба и прозимовать до весны; а весной
пробиться чрез русских. Этот проект сильно увлек Наполеона... "Я иду",
- сказал Даву. "Куда?" - спросил Наполеон. "Солить лошадей",
~ сказал Даву".
Блестящий наполеоновский маршал
собирается солить лошадей, а великий император строить в Кремле бараки - убийственная
ирония. Но ведь Наполеон, по свидетельству А. де Коленкура, и впрямь доказывал
приближенным, что пребывание в Москве даст ему различные политические и
материальные преимущества. Русский военный историк М.И. Богданович в своей
"Истории Отечественной войны 1812 года", вышедшей в свет незадолго до
начала работы Достоевского над романом "Идиот", писал: "Наполеон,
желая побудить к миру русское правительство, сделал распоряжения, выказывавшие
намерение его оставаться надолго в Москве. С этой целью приступлено к
вооружению Кремля и приказано войскам запастись продовольствием на шесть
месяцев, что, очевидно, было невозможно". Анекдотический рассказ Иволгина
высвечивает инородность, чужесть Наполеона России: замыслы его нелепы, а сам
великий император просто смешон.
Остается лишь один серьезный
пункт - полководческое искусство Наполеона. Князь Мышкин, в смущении слушающий
Иволгина, вставляет в беседу суждение о прочитанной книге Шарраса с разбором
последней военной кампании Наполеона: "Книга, очевидно, серьезная, и
специалисты уверяют, что с чрезвычайным знанием дела написана. Но проглядывает
на каждой странице радость в унижении Наполеона, и если бы можно было оспорить
у Наполеона даже всякий признак таланта и в других кампаниях, то Шаррас,
кажется, был бы этому чрезвычайно рад; а это уж нехорошо в таком серьезном сочинении,
потому что это дух партии".
Стремление полковника Ж. - Б. Шарраса
унизить победителя при Маренго, Йене и Аустерлице не одобрял не только Лев
Николаевич Мышкин, но и сам Федор Михайлович Достоевский. В "Дневнике
писателя" он ехидно замечал в адрес Шарраса: "Критиковать легко, и
легко быть великим полководцем, сидя на диване", а Наполеона называл
гениальным, самым гениальным полководцем. Это он за Наполеоном Бонапартом
признавал.
Уважение к полководческому гению
Наполеона проскользнет и в "Преступлении и наказании". Осуждая
отвлеченные умствования, следователь Порфирий Петрович скажет: "И это
точь-в-точь, как прежний австрийский гофкригсрат, например, насколько то есть я
могу судить о военных событиях: на бумаге-то они и Наполеона разбили и в полон взяли,
и уж как там, у себя в кабинете, все остроумнейшим образом рассчитали и
подвели, а смотришь, генерал-то Мак и сдается со всей своей армией, хе-хе-хе!"
И ведь действительно австрийский фельдмаршал Карл Мак с его армией был окружен
Наполеоном под Ульмом в 1805 г. и сдался в плен. Наполеон - признанный мастер
войны, по-настоящему великий полководец. Но почему же русская проза настойчиво
сопрягает славное имя с провинциальным образом жизни, провинциальным бытом,
провинциальными наравами? Только ли по закону контраста? Или в подобном
сближении можно уловить некую тайную насмешку - как над эпигонами великого
человека, так, пожалуй, и над ним самим? ... Осмеян прозвищем героя...
Наполеонизм, несмотря на свой
"вселенский" замах, имманентно провинциален. В нем есть что-то
несолидное, случайное, преходящее, напускное. С точки зрения потомственных
аристократов (да и не только их), сделавшийся императором бывший артиллерийский
капитан - выскочка, парвеню. (Недаром те же мордасовцы понимают, что он "не
только не был из королевского дома, но даже и не был gentil homme (дворянином) хорошей породы")
То, что другим достается по праву рождения, Бонапарт вынужден брать силой. Он
"беззаконная комета" в толпе наследственных европейских монархов. При
всех его достоинствах, характере и уме от него разит провинцией и казармой. Недаром
Талейран сетовал, что великий человек так плохо воспитан.
Наполеон возлагает на себя
императорскую корону и вступает в династический брак не из одних политических
видов, но и для того, чтобы избавиться от своих застарелых провинциальных
комплексов. Завоевавший Париж и овладевший едва ли не всей Европой, он в
глубине души ощущает себя неловким провинциалом, которому вот-вот могут указать
на дверь. Сама его колоссальная империя эфемерна и кажется плодом воображения
провинциального безумца: в ней нет ни холодного римского величия, ни делового
британского расчета. Всей Европе надлежит превратиться в имперскую периферию и
оттенять собой великолепие новой мировой столицы. Это ли не мечта нотариуса из
какого-нибудь тулузского захолустья? Мир может преобразиться волею гения. Но
сам этот гений провинциален.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 |