Дипломная работа: Разговорный компонент как специфика гуманитарного дискурса Льва Николаевича Гумилева
Таким образом, в понятии
языковой личности фиксируется связь языка с индивидуальным сознанием личности,
с мировоззрением. Любая личность проявляет себя и свою субъектность не только
через предметную деятельность, но и через общение, которое немыслимо без языка
и речи. Речь человека с неизбежностью отражает его внутренний мир, служит
источником знания о его личности. Более того, "очевидно, что человека
нельзя изучить вне языка... ", поскольку, даже с обывательской точки
зрения, трудно понять, что представляет собой человек, пока мы не услышим, как
и что он говорит. Но также невозможно "язык рассматривать в отрыве от человека",
так как без личности, говорящей на языке, он остается не более чем системой
знаков [33, 15].
Деятельностный
характер языкознания обусловливает значительную интегрированность,
комплексность исследования языка личности, так как язык в действии
предусматривает подключение факторов широкого диапазона – психологических,
ментальных, прагматических и др. Не следует выпускать из виду и то, что
языковая личность является самым важным компонентом дискурса, коммуникантом,
детерминированным совокупностью ментальных, психических, эмоциональных,
оценочных, прагматических и др. определений [28, 33–52]. Все эти определения проявляются
в языке личности и реконструируются в основных своих чертах на базе языковых
средств.
Следует
заметить взаимосвязь между коммуникантом, языковой личностью и результатом ее
речевой деятельности, способом общения, поведением в ряду коммуникативных
ситуаций. С одной стороны, коммуникативные, дискурсивные возможности личности
дают основания для прогнозирования возможного способа аргументации речевой
деятельности и ее результата – текста. С другой стороны, сам дискурс
предусматривает реализацию определенных характеристик коммуниканта. Именно
поэтому очень трудно судить о присущих личности языковых чертах. Ведь языковая
личность обладает постоянными признаками у коммуниканта. В свою очередь
языковой личностью руководит сама коммуникативная ситуация.
Исследователи
доказательно замечают, что черты языковой личности выражаются в
индивидуально-авторской картине мира [38, 40], подчеркивают такие характерные
признаки языковой личности как "соединение у личности говорящего его
языковой компетенции, стремление к творческому самовыражению, свободного, автоматического
осуществления разносторонней языковой деятельности. Языковая личность
сознательно относится к своей языковой практике, несет на себе отражение
общественно-социальной, территориальной среды, традиций воспитания в
национальной культуре. Творческий подход и уровень языковой компетенции
стимулируют языковую личность до усовершенствования языка, развития языкового
вкуса, постоянного отображения в языке мировозренческо-общественных,
национально-культурных источников и поисков новых, эффективных,
индивидуально-стилистических средств языковой выразительности" [38, 41].
Рассмотренная система понятий
подводит к более глубокому осмыслению проблем понимания и восприятия
действительности конкретной личностью, обладающей определенной системой знаний,
представлений, мнений об окружающем мире – содержательных компонентов категории
"автор научно-гуманитарного текста".
Каждый создатель научного текста как
языковая личность представляет свое понимание их признаков и характеристик, вытекающее
из природы жизнедеятельности, воззрений, мировидения. Автор научного текста,
являясь носителем определенного научного речемышления, реализует собственные
языковые возможности в процессе отбора и описания исследуемых объектов как
личность, постоянно подпитывающаяся дополнительной информацией через постижение
не только научных знаний, но и знаний художественной литературы, философии,
истории и др.
Глубина наполнения языковой личности
автора научного текста дополнительным содержанием обеспечивается постоянным
включением в пространство текста:
а) прецедентных имен;
б) актуальных для выражения доминантных
смыслов номинаций;
в) модальных акцентуаторов
категоричности, убежденности, точности, сомнения, заинтересованности, положительной
и отрицательной оценки;
г) отступлений от прямого изложения
концепции, позволяющих понять его внутренний мир;
д) экскурсов в прошлое,
представляющих собой не общепринятые в научных текстах ссылки, а живое
проникновение в языковое кодирование научных идей;
ж) примечаний, раскрывающих
имплицитно представленную в тексте информацию.
Ценностные ориентиры автора научного
текста как языковой личности, рассматриваемые с позиций ценностного,
познавательного и поведенческого аспектов (В.И. Карасик), наиболее явно прослеживаются
в его дискурсе, содержащем информацию о научно-познавательной деятельности
ученого, о характере движения его мысли по пути объективации нового знания, об
отражающихся в тексте его мировоззренческих установках, об оценке научных
достижений сторонников и оппонентов, об отношении к статусу ученого и т.д.
Таким образом, языковая
личность есть личность, выражающая совокупность социальных, физических,
психологических, эмоциональных, прагматических и др. характеристик в языке.
Именно языковая личность автора, средства объективации ее мировоззренческих установок,
междисциплинарных представлений, стиля выражения мысли, рационального и
эмоционального в речеповедении; способов и средств выражения диалогичности,
авторизации, адресованности при порождении, восприятии, понимании, интерпретации
текста; выбор языковой личностью тех или иных единиц системы языка для
репрезентации собственного иллокутивного замысла, позволит комплексно подойти к
анализу научно-гуманитарного дискурса и выявить его специфические черты.
1.3. Диалогичность
гуманитарного дискурса
Дискурсивной
сущностью языка гуманитарных наук, как ее обозначил в своем время М. Бахтин,
является их диалогичность [2, 296]. В частности,
она обусловлена тем, что, как отмечают исследователи, в сфере гуманитарного
познания интеллектуальные операции с чужим описанием того или иного фрагмента
социальной жизни являются основным источником для формирования своих
собственных суждений о том, что дано исследователю как фрагмент его
непосредственного опыта [29, 4].
М.Н.
Кожина определяет понятие "диалогичности" в связи с характеристикой категорий научного стиля.
Она предлагает следующую дефиницию: "Диалогичность
письменной научной речи – это выражение в тексте (его организации) средствами
языка взаимодействия общающихся в коммуникативно-познавательном процессе,
понимаемое как соотношение двух или более смысловых позиций: это и учет позиции
адресата (читателя), и второго "Я", и возможных оппонентов, а также отражение в речи
собеседника диалога" [29, 138].
В нашей
работе диалогичность, вслед за М.М. Бахтиным [2, 296] и М.Н. Кожиной,
понимается как учет адресантом (автором) речи фактора адресата (реального или
гипотетического, воображаемого), его смысловой позиции. В речи автора, имеющей
внешнее выражение, данная коммуникативная ориентация обозначается при помощи
определенных языковых средств. Категория диалогичности способна воплощаться в
речевых произведениях разных типов. Это могут быть явно диалогические дискурсы,
в которых реплики разных коммуникантов сменяют друг друга, а также речевые
произведения, созданных одним субъектом, но с отчетливо выраженной ориентацией
на другого, апелляцией к нему, предугадыванием его возможной реакции на
сообщаемое. И хотя роль
того, кто воспринимает новые знания, иногда характеризуется как пассивная,
поскольку он не может влиять на характер и содержание исследуемого объекта, все
же без его активного участия в "распредмечивании" кого-то теории ее
последующее существование невозможно. Поскольку "творчески воспринимать
научную информацию – означает раскодировать ее формализм, … воспроизвести ту
предметную модель, которую предложил автор теории" [37, 54].
Явление Другого в тексте
– один из ключевых моментов для понимания диалогизма научно-гуманитарного
дискурса. Другой – не внешний собеседник, к которому обращается автор текста,
он всегда оказывается "внутри субъекта дискурса". Говорящий
использует при производстве своей речи образ "другой речи",
ориентируясь на возможное понимание. В паре "автор – читатель" автор
сохраняет в себе обе полярности, ощущая себя и автором, и читателем [35, 16].
Будучи часто неявным партнером по внутреннему диалогу, элементом
бессознательного, Другой появляется в непредвиденном смысле, в "чужих",
"непрошенных" словах посреди собственных, в конечном счете, его
наличие отражается в выборе языковых средств и может быть зафиксировано [37, 54].
Диалогизм гуманитарного
дискурса означает сопоставление мнений участников коммуникативной ситуации,
порожденной конкретным текстом. Именно на учете и сопоставлении мнений строится
аргументация в гуманитарном дискурсе.
Типичным для гуманитарных
наук является положение дел в лингвистике, для которой исследователями
отмечается невозможность ее интерпретации истин в пределах одной научной
парадигмы [34, 15]. В таком перспективном контексте каждое утверждение автора
текста является в значительной степени его личностной оценкой, выражающей его
индивидуальное видение проблемы, которое имеет как общезначимые, так и
уникально-личностные аспекты.
Отсюда – больший
субъективизм научно-гуманитарного дискурса по сравнению с естественнонаучным.
На этот факт еще в 20-е годы XX в.
обратил внимание В.Н. Волошинов: "Даже в гуманитарных науках проявляется
тенденция заменять ответственное высказывание по вопросу изображением
современного состояния данного вопроса в науке с подсчетом и индуктивным
выведением "преобладающей в настоящее время точки зрения", что и считается
иногда наиболее солидным "решением" вопроса… Художественная,
риторическая, философская и гуманитарная научная мысль становится царством "мнений",
заведомых мнений, и даже в этих мнениях выступает на первый план не то, что в
них собственно "мнится", а "как" оно индивидуально или
типически мнится" [13, 380]. Мы не склонны, в отличие от В.Н. Волошинова,
относить субъективизм гуманитарных текстов к недостаткам современного состояния
наук. На наш взгляд, субъективное начало присуще гуманитарному знанию в силу
его природы.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 |