Дипломная работа: Поэтика повести А.М. Ремизова "Неуемный бубен"
1) любовь ("страсть") к
молодой девушке (как у Достоевского, Гоголя);
1)
Двойничество
(Гоголь);
2)
помешательство
чиновника из "Записок сумасшедшего" (Гоголь).
Интересным феноменом представляется сложное
"двойное" сознание "маленького" человека, которое
представлено в "Двойнике" Ф.М. Достоевского и вслед за ним у
Ремизова. Впервые у Достоевского мы встречаем не только униженного, но и
гордого канцеляриста, который к чему – то стремится, это выражается в
стремлении хотя бы иногда почувствовать свою ценность как личности. Поприщин
мнит себя испанским королем, Макар Девушкин способен к возмущению, Голядкин "гордится
тем, что не большой человек, а маленький, ... не интригант... действует не
втихомолку".
Особенно глубоко данная черта
психологии бедного чиновника разработана в "Двойнике" Достоевского.
Двойник становится отражением его мечты – он получает общественное признание,
любовь дочери своего начальника, Клары Олсуфьевны. Создается двойственный образ
"маленького человека", который стремится занять место "большого".
Это нашло отражение в построении фразы Голядкина – старшего: он говорит о себе
как о человеке "маленьком", униженном, но все же в его словах звучит
гордость.
М.М. Бахтин в своей работе "Проблема
поэтики Достоевского" так комментирует феномен Макара Девушкина: "Отношение
героя к себе самому неразрывно связано с отношением его к другому и с
отношением другого к нему. Сознание себя самого все время ощущает себя на фоне
сознания о нем другого, "я для себя" на фоне "я для другого"
[31, c.100]. Эти слова применительны и к
Голядкину.
"Двоичность" сознания
постоянно ощущается на страницах "Двойника", мало того, сознание
Голядкина постоянно меняется в зависимости от того, в какой он ситуации
находится:
"Несмотря на то, что время было
сырое и пасмурное, он опустил оба окна кареты и заботливо начал высматривать
направо и налево прохожих, тотчас принимая приличный и степенный вид, как
только замечал, что на него кто – нибудь смотрит" [32, c.148].
Разговор с собой: "Дурак я
был, что не отозвался, – подумал он наконец, – следовало бы просто на смелую ногу и с
откровенностью, не лишенною благородства: дескать, так и так, Андрей
Филиппович, тоже приглашен на обед, да и только!" [32, c.141].
"Остановившись, герой наш поспешил придать своей
физиономии приличный, развязный, не без некоторой любезности вид и
приготовился дернуть за снурок колокольчика" [32, c.139].
Ключевое слово, которое характеризует
Голядкина – "вид". Для каждой ситуации должен быть приготовлен свой,
особый вид, своя мимика, свой жест, особая фраза.
"Так как, с своей стороны,
господин Голядкин почти всегда как – то некстати опадал и терялся в те минуты,
в которые случалось ему абордировать кого – нибудь ради собственных делишек
своих, то и теперь, не приготовив первой фразы, бывшей для него в таких
случаях настоящим камнем преткновения, сконфузился препорядочно, что – то
пробормотал, – впрочем, кажется, извинение, и, не зная, что далее делать, взял
стул и сел" [32, c.147].
Феномен двойного сознания повлиял на
структуру образа канцеляриста Ивана Семёновича Стратилатова, героя повести А.М.
Ремизова "Неуёмный бубен". Стратилатов имеет два лица: "я для
себя" и "я для другого".
"Я для себя" – это
отношение к самому себе. "Я для другого" отражает восприятие
персонажа другими героями. В присутствии начальства Ремизов носит "маску"
бедного чиновника, с усердием выполняющего свою работу, в компании знакомых и
друзей превращается в балагура и шута, в домашней обстановке (Агапевна)
превращается в деспота.
Подобно Достоевскому, Ремизов вводит
в рассказ двойника Стратилатова.
"Выронил Иван Семенович вилку,
как обухом ударило его по лысине: представился ему вертлявый следователь
Стратилатов, вспомнились ему все предчувствия, вся тревога, и так зарябило
в глазах, такое сердце взяло, что сам бы себе язык перекусил" [8, c.19];
"И появляется тебе этот самый
с твоей фамилией не в каком – нибудь головоломном фантастическом смысле – не
от расстройства и дурного воображения, а самым живым и осязаемым образом, с
метрикою и даже с положением, и тут – то подымается проклятая мысль: а что
если этот новоявленный – настоящий, а ты – подделка?" [8, c.18];
"Все шло по – хорошему, не
случилось никакого недоразумения, не было путаницы и подмены, и уж собирался,
было Иван Семенович к новому году выкинуть из головы все свои опасения и
окончательно утвердиться, что он и есть самый настоящий Стратилатов, а
следователь – подделка" [8, c.18];
Сравним у Достоевского:
"Ночной приятель его был не кто
иной, как он сам, – сам господин Голядкин, другой господин Голядкин, но
совершенно такой же, как и он сам, – одним словом, что называется, двойник
его во всех отношениях.. ." [32, c.146].
Если у Достоевского страх Голядкина
обусловлен в большей степени потерей веса в обществе, заслонение его другим
Голядкиным, то у Ремизова страх Стратилатова обусловлен потерей себя как
личности, нежели как утратой своей социальной роли. Если Голядкин чётко
понимает, кто он и кто двойник (особенно выделена непохожесть поведенческая
двух Голядкиных), и для него важно доказать окружающим, кто есть настоящий
Голядкин, то Стратилатов сам задаётся вопросом: а кто же настоящий? я или новый
Стратилатов? Это происходит от того, что герой не может разглядеть в себе
целостность, индивидуальность, личность, он видит лишь пустой сосуд в виде тела
с надписью "Стратилатов".
Если двойника Голядкина можно
объяснить сумасшествием и болезнью, то Ремизов чётко говорит, что это не
фантастика, что действительно появился новый Стратилатов.
Автор углубляет мотив обезличивания
заменой героя животным, но только его вещи, которые являются его "социальным
костюмом" могут выдать в нём человека:
"И если бы вдруг под каким – нибудь
волшебным глазом так все изменилось: перескочили бы усики – пушок, долгий нос,
малиновый румянец и сама гладкая плешь на другую и совсем непоказанную голову,
на полицмейстерскую..., а жигановские усы на председателя..., а сам Стратилатов
превратился бы в какого – нибудь кита, свинью, мышь или белой лебедью
поднялся бы со стаей лебедей, все равно по одному этому синему мешочку и
калошам ни с чем его не спутаешь" [8, c.11]. В "Неуёмном бубне" гоголевский прием
фантастики писатель доводит до предела: человек превращается в животное,
гоголевские сравнения приобретают у Ремизова оттенок гротеска.
Как правило, герои – бедные чиновники
признаются себе в собственном жалком положении. Например, Голядкин говорит, что
он хоть человек "маленький", зато не подлец, Девушкин живет "втихомолочку".
В "Неуёмном бубне"
Стратилатов не чувствует себя "маленьким". Его отношение к
начальству, всяческое подобострастие и желание угодить – игра. Но он не так
бесстрашен, как это может показаться. Он боится потерять себя, раствориться в
двойнике, потому что он лишь функция.
Сны играют в творчестве Ремизова
немаловажную роль: "Сны Стратилатову снятся редко, а если уж надо
присниться, то непременно такие дурные, хоть и вовсе спать не ложись.
Три сна особенно мучили и изводили Ивана Семеновича".
Автор даёт нам обстоятельный рассказ
о том, что именно снилось герою:
1 – ой сон: "Снится ему, будто
едет он в золотой колымаге императрицы Елизаветы Петровны, на нем серый
люстриновый пиджачок, на голове императорская корона и сидит будто он,
развалясь, на высоких подушках. В окна мелькают дома с вензелями и везде одно
имя, его имя – Стратилатов, бежит народ за колымагою, кричат "ура", а
он себе сидит, развалясь на высоких подушках, ничего не думает, ничего не
желает – блаженствует, "ура", Стратилатов!" [8, c.24].
Этот сон показывает нам
действительные желания Стратилатова, его устремления быть царём, быть тем, кто
выше всех; вторая же часть сна рассказывает нам на то, кем является Стратилатов
– его впрягают в лошадь как скотину вытаскивая на мороз. Это тоже указывает на
обезличивание героя, подсознательную боязнь стать животным, потерять своё "я".
2 – ой сон:
"...Снится ему, будто сидит он в
своем царском кресле ...перед чудесным зеркалом и, отраженный шестнадцать раз,
любуется на себя и вдруг замечает, что нос его скосился на сторону, и уж не
узнает себя; одна ноздря маленькая, меньше игольного ушка, другая огромная,
шире шапки – горло сквозь ноздрю видно" [8, c.25].
Анализ мотива зеркала очень важен для
этого сна: зеркало является тем пространством, в котором наедине с собой он
пытается в действительности рассмотреть себя, увидеть, наконец, свое я.
Убедиться, что он прекрасен и действительно достоит царского кресла, но вместо
этого, зеркало показывает Стратилатову иного человека, совсем не похожего на
себя.
Зеркало отображает уродство: как
внутреннее, так и физическое, еще в описании героя мы видим внешнее уродство
Стратилатова, уродство из – за огромных ушей.
"Уши большие – ушан,
спору нет, но посмотрите, когда спит Иван Семенович, войдите незаметно в его
спальню, когда после обеда, распластавшись на продавленном тюфяке и голову
закинув на промасленную, как блин, подушку, лежит он на своей колченогой
железной кровати, они и совсем ничего: разлопушатся листом по подушке" [8,
c.8 – 9].
Гиперболизация частей тела (ушей и
носа) даёт основания называть Стратилатова "уродом", и уродство это
прежде всего потеря себя, искажение и преломление всего человеческого.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 |