Дипломная работа: Поэтика оригинальных баллад В.А. Жуковского в контексте балладного творчества поэта

Элегическое начало в речи Ахилла проявляется в мотивах тоски и смерти. Лирика преобладает в балладе, Троянская война является лишь декорацией, элегические элементы приобретают большую значимость. Балладу «Ахилл» можно назвать одной из «элегий в декорациях», если  воспользоваться определением М. Л. Гаспарова[74].

 В первой строфе возникает образ тишины: «Тихо все» - говорится о спящих бойцах в стане Атрида, так же «тих печальный глас» Ахилла. Всю песнь героя пронизывает грусть. Слова его подчеркиваются описанием внешнего мира: вокруг ночь, темнота, и Ахилл поет о Гекторе – «свет души твоей угас». В описании гибели Гектора, Патрокла и  предвидении собственного ухода предстает образ смерти: «Верный друг мой взят могилой;/ Брата бой меня лишил– / Вслед за ним с земли унылой/ Удалится и Ахилл». Трагизм этих смертей нагнетается в изображении страдания отцов Гектора и Ахилла. Приам горюет по Гектору, «отирает багряницей/ слезы бедный царь с ланит».  Смерть Гектора отзывается болью в сердце самого Ахилла. Это видит читатель из обращения героя к Приаму, отцу Гектора: «О Приам, ты пред Ахиллом/ Здесь во прах главу склонял;/ Здесь молил о сыне милом,/ Здесь, несчастный, ты лобзал/ Руку, слез твоих причину...» Ахилл способен прочувствовать человеческое страданье. Справедливая месть приносит горе многим людям – родным Гектора и самому Ахиллу. Чувство острой боли пронизывает слова Ахилла, когда он говорит о своем отце:

Тщетно, смертною борьбою

Мучим, будешь сына звать

И хладеющец рукою

Вкруг себя его искать –

С милым светом разлученья

Глас его не усладит;

И на брег воды забвенья

Зов отца не долетит[75].

Не только близкие переживают и скорбят. Предчувствие неизбежности трагического исхода повергают в уныние и верных коней Ахилла. Мрачность пейзажа переходит и на их изображение. Коням придаются человеческие черты: «Позабыта пища вами;/ Груди мощные дрожат;/ Слышу стон ваш, и слезами/ Очи гордые блестят».

Внимание героя концентрируется на собственной гибели, приближение которой он отчетливо чувствует:

Близок час мой; роковая

Приготовлена стрела;

Парка, жребию внимая,

Дни мои уж отвила;

И скрыпят врата Аида;

И вещает грозный глас:

Все свершилось для Пелида;

Факел дней его угас[76].

Образ жизни передается  через метафору «факел дней», этот образ перекликается со словами о Гекторе – там жизнь уподобляется «свету души». Перекличка возникает с «гаснущим костром», символизирующим ушедших из жизни воинов. Все эти световые образы контрастируют с миром теней, в ином мире царит темнота. 

Имя Патрокла повторяется несколько раз, подчеркивается его  значимость для героя. Скорбь Ахилла по Патроклу предстает в строках: «Ах!  и сердце запрещает/ Доле жить в земном краю,/ Где уж друг не услаждает/ Душу сирую мою». Здесь раскрывается вся глубина чувств Ахилла, который не может больше находиться в этом мире. Разлучение с другом на земле порождает мысли Ахилла о единении с ним за пределами этой жизни. Привязанность Ахилла была столь велика, что он не в силах жить без Патрокла. Священное чувство дружбы является главным для Ахилла. В мыслях о будущем он достиг желаемого единения с другом.

 Обращаясь к родному краю, герой рисует яркую, радужную картину, тем самым дается контраст с состоянием души героя и происходящими событиями.

Край отчизны, светлы воды,

Очарованны места,

Мирт, олив и лавров своды,

Пышных долов красота,

Расцветайте, убирайтесь,

Как и прежде, красотой;

Как и прежде, оглашайтесь

Кликом радости одной;

Но Патрокла и Ахилла

Никогда вам не видать![77]

Тому, что есть в природе отчизны противопоставлено отсутствие Патрокла и Ахилла. Вместе с этим герой тоскует по родине, эти образы милы для Ахилла, но недостижимы, нет возможности возвратиться в эти места. В качестве последней воли герой выказывает желание, чтобы жизнь продолжалась, хотя без погибших картина омрачена.

«Он один, далек от стана» - эти слова передают одиночество героя. Он отделен от остального войска не только обстоятельствами,  но и душевно. Одиночество героя, намеченное в начале, перерастает в единение с погибшими – он встает в один ряд с Патроклом и Гектором, его участь оказывается такой же. Психологизм здесь в раскрытии чувств героя в преддверии собственной гибели. Слова Ахилла о самом себе вложены в уста кормщика, указывающего на его могилу его сыну, Неоптолему. Образ Ахилла изображен «ужасным»: «Нестерпимый блеск во взгляде,/ С шлема грозные лучи - /И трикраты звучным криком/ На врага он грянул страх…» В то же время эти слова показывают  легкость побед Ахилла. Слава, ради которой Ахилл покинул семью и родные края показана в этих строках.

Могила Ахилла «уединенна», одиноким остается он для людей, но для созданий потустороннего мира он не один: «И услышишь над собою/ Двух невидимых полет. После смерти Ахилл снова вместе с Патроклом. Священное

В конце открывается причина происходящего с Ахиллом. Он сам сделал выбор между бесславным, но долгим существованием и смертью  в молодости, но с множеством побед: «Он мгновение со славой,/ Хладну жизнь презрев, избрал». Для него важнее оказалась слава, но она и повлекла за собой несчастье и «друга труп кровавый». В финале предстает своеобразная развязка. Здесь не сожаление о выбранном пути, а желание остаться в памяти людской. Душа героя в мучении, он скорбит по умершим.

Элегическое настроение создается чередованием восклицательных и вопросительных конструкций, создающих эмоциональную напряженность.

В заключительных строках повторяются первые, кольцевая композиция баллады показывает цикличность, неизменность внешних обстоятельств, в то время как происходит внутренняя работа, осмысление героем происходящего. На первый план выступают  печаль и боль в его душе. Финальная строфа выявляет также замкнутость мира, предопределенность судьбы, безысходность. Эти мотивы являют собой элегические настроения.

6.3. Особенности поэтики баллады «Эолова арфа»

Среди баллад на средневековые темы, связанных с проблематикой, выдвинутой романтизмом, одно из первых мест занимает «Эолова арфа» (1814).

Трагедия запрещенной любви облечена в формы «оссиановской» поэзии. По словам исследовательницы Семенко И.М., атмосферу оссианизма создают имена и названия: Ордал, Минвана, Морвена (последнее – название страны в одной из «Песен Оссиана» Макферсона)[78]. Имя героя – Арминий – вызывает ассоциации с германской древностью. Жуковский с подлинным вдохновением совмещает «средневековую» сумрачную таинственность и лирическое волнение, нежность, музыкальность.

«Эолова арфа» – произведение  лирического характера, но с выраженным сюжетным началом. В балладе преобладают описания героя и героини. Важным для автора является здесь психологизм героев. Любовь бедного певца Арминия и Минваны, дочери короля, беззащитна перед внешними, земными силами. Эта беззащитность прекрасного чувства выражена в трогательно-бесхитростном, при всем своем оссианизме, сюжете, хотя действие несколько статично.

Первая часть баллады, описывающая Ордала, его замок, его дочь Минвану, полна ярких красок и веселья.

     В жилище Ордала

Веселость из ближних и дальних краев

     Гостей собирала;

И убраны были чертоги пиров

     Еленей рогами;

     И в память отцам

     Висели рядами

Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам[79].

В описании Минваны использованы традиционные идеализированные образы красоты и юности:

  Младая Минвана

Красой озаряла родительский дом;

     Как зыби тумана,

Зарею златимы над свежим холмом,

     Так кудри густые

     С главы молодой

     На перси младые,

Вияся, бежали струей золотой[80].

Портрет Минваны весь соткан из лирических сравнений, использованы краткие и отвлеченные, в то же время эмоционально впечатляющие детали. Здесь нет ничего, зависящего от национальности, местности, картина выражает романтическую идею автора.

Основную часть текста составляют сцена свидания влюбленных под покровом ночи, и их диалог, некоторыми чертами напоминающий диалог Ромео и Джульетты в трагедии Шекспира. Этот «дуэт» очень музыкален, благодаря богатой строфике и рифмовке. Иллюзия пения усиливает эмоциональность сцены.

Когда речь идет о встрече влюбленных, в повествование проникают уныние и тоска. Смысл баллады можно увидеть с том, что любовь по самой своей природе трагична, так как чем она сильнее, тем сильнее противодействие враждебных сил. Еще ничего не случилось, а певец Арминий исполнен пророческой тревоги. К бедному певцу приходит предчувствие надвигающейся беды, он словно знает, что эта встреча последняя для них: он привязывает арфу к ветвям дуба в «залог прекрасных минувшего дней». Душой предвидит трагическое завершение их свиданий. Ненадежность мига их встречи выражена в словах: «Кто скажет, что радость/ Навек не умчится с грядущей зарей!» Но героиня  не желает расстаться с ним, задерживает его – в этом тоже своеобразное предчувствие, которому она не отдает отчета.

Атмосфера трагизма  нагнетается далее:

Умолк – и с прелестной

Задумчивых долго очей не сводил…

Как бы неизвестный

В нем голос: навеки прости! говорил[81].

Арминий не ушел, а «как призрак пропал». Больше герой не пришел к возлюбленной, его предчувствие оказалось верно. Свидание влюбленных действительно оказалось последним.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16