Учебное пособие: Культурология

 Если говорить о проблеме «народ и культура», то надо отметить, что тысячелетняя традиция заключалась в отрицании народа как субъекта культурного творчества. К этому располагало, прежде всего, общественное разделение деятельности на умственную и физическую и взгляд на умственную деятельность как приоритетную, что подкреплялось социальным господством представителей последней. Таким образом народ был противопоставлен элите.

Народ впервые был обозначен как субъект истории – творец общественного богатства – в марксистской философии, хотя и в ней оппозиция «народ – элита» не была снята. Предполагалось, что она исчезнет с разрешением противоречий между городом и деревней, между умственным и физическим трудом в ходе коммунистического строительства. При таком подходе Пушкин, например, элита, а Арина Родионовна – народ, из чего следует, что Пушкин не принадлежит к числу лиц, составляющих народ? Что же такое народ с точки зрения культурологии?

Народ как субъект культуры – динамическая общность людей, объединенная материальным, социальным и духовным творчеством. Народ не возникает в истории сразу. Население не рождается, а становится народом в совместной исторической судьбе. С распадом общих ценностей, единства угасает и народ. Путь превращения населения в народ долог и сложен: народ способен не только создавать культуру, но и заблуждаясь, утрачивать ее. Уже эллины различали populis – народ и его выродившуюся и агрессивную часть - vulgus – охлос.

Оппозиция слепому «народопоклонничеству» имеет веские основания в историческом опыте: народ, распинающий Христа, народ, подбрасывающий хворост в костер инквизиции, на котором сожгли Джордано Бруно; народ, приветствующий фашизм.

Основная причина возможного перерождения народа имеет объективный характер. Творческая, инновационная деятельность всегда парадоксальна и часто вызывает непонимание, неприятие, и даже агрессию. По этой причине надо различать понятия «народ» и «масса».

Человек массы не способен к самостоятельному, свободному и ответственному решению жизненных проблем, и, как следствие, отказывается от своей индивидуальности и тяготеет к множеству, толпе как гарантии его могущества и даже всесилия (в толпе индивид чувствует неодолимую мощь). Это во-первых. Во-вторых, спасаясь в толпе от риска свободы, ответственности и самоконтроля, индивид обретает желанную анонимность и безответственность, избавляется от «внутреннего трибунала» - совести. В-третьих, не доверяя своему разуму, индивид реанимирует иррациональные инстинкты, «готов продаться первым позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать» (Фрейд). В-четвертых, отказавшись от разумного самоконтроля, масса становится склонной к внушаемости и заражаемости как формам гипнотического состояния и психоза. В-пятых, при таких обстоятельствах неизбежно провоцируется агрессивность толпы. В-шестых, она как несамостоятельная «суммарность» инстинктивно нуждается в культе личности. У человека массы хронический синдром подчинения каждому, кто обладает харизматическими качествами и предлагает заманчиво простые способы решения проблем. Толпа охотно позволяет манипулировать собой «Где есть масса людей, там сейчас же является вождь. Масса посредством вождя страхует свои тайные надежды, а вождь извлекает из массы необходимое». (А. Платонов. Чевенгур). Самое характерное для вожака – манипулирование судьбами людей, реализация ницшеанской «воли к власти». Вождь же в глазах массы обретает самостоятельную ценность, обожествляется.

Говоря о массе, З.Фрейд определяет ее как возврат к примитивному человеку. «Толпа, - пишет Ортега-и-Гассет, - понятие количественное и видимое. Масса – это множество людей без особых достоинств. Это совсем не то же самое, что рабочие, пролетариат. Масса – это средний, заурядный человек – человек без индивидуальности».

Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что понятие «народные массы» часто употреблявшееся в советское время, с точки зрения культурологии неправомерно.

Народ – не масса, а масса – не народ. Они – антиподы. В наше время наблюдается тенденция к возрастанию активности массы, что связано с несколькими факторами, способствующими этому: широкая социальная база тоталитарных режимов, рост национализма, религиозной нетерпимости, политический псевдодемократический популизм, засилье «массовой культуры».

Масса, взращенная на такой почве, представляет подлинную угрозу культуре. Народ и масса относятся к культуре противоположным образом.

Народ-творец культуры, но народ состоит из отдельных людей – личностей. Личность – это человек, который в индивидуальной мере и формах усваивает и преобразует свою социальную сущность. В этом смысле народ, состоящий из личностей – творцов материальной и духовной культуры, - противоположен обезличенной массе.

Подобно народу, личность – не фатальная данность. Человек рождается индивидом - отдельным представителем рода Homo sapiens, а личностью – становится. Нет, говорил Сартр, никакой заранее созданной сущности человека. Сущность приобретается в процессе постоянного выбора человеком тех или иных ценностей. За свой выбор человек должен нести ответственность, ибо бытие человека есть «бытие-в-мире». Выбирая себя, свою сущность, человек тем самым выбирает и мир, в котором хочет жить.

Исторический опыт свидетельствует о том, что подавляющее большинство людей способно стать личностью. Общество, которое стремится к выработке такой способности в каждом человеке, обладает колоссальным творческим потенциалом.

Движение конкретного индивида к обретению своей сущности, личностных качеств, следует логике становления человеческого рода: сначала доминирует безраздельный социальный диктат, затем возникает и развивается тенденция к эмансипации индивида от тотального контроля, и, наконец, он созревает до их синтеза.

В архаических обществах происходила жестко-нормативная социализация индивида – от исходного биологического «Оно» ребенка к тотальному «Мы», растворение взрослого индивида в системе регламентаций и запретов. Не созревшая индивидуальность механически воспроизводит социальный опыт и неспособна к его преобразованию. Такой индивид – зеркальное отражение социально бедного общества.

В цивилизованном мире индивид обретает автономию, необходимую для личностного самовыражения. Но в развитом обществе индивида подстерегает иная опасность: культивирование личности, осознание своеобразия и ценности своего «Я» может привести к индивидуализму – абсолютизации «я», инфантильности, одиночеству, проявляемому в социальной депрессии или агрессии.

Органичным было бы взаимодействие индивида и общества, подобное жизни дерева. Его корневая система – культура, ствол – цивилизация, а цветущие ветви – свободные личности. Без их цветения дерево чахнет и гибнет, но таков же удел ветвей, не питаемых энергией земли. Плодоносит лишь та ветвь, в которой генерируется, преобразуется жизненная сила корней и ствола. Подобно этому лишь «я», в котором культивировано сознание органической принадлежности к «мы», способность сделать свободный и ответственный выбор и бороться как против обывательского индивидуализма, так и против тоталитаризма.

2. Личность сопричастна всему общественному богатству, но реально каждый человек «частичен», то есть, не способен целиком освоить и преобразовать общественное богатство. Это противоречие между потенциальными и реальными возможностями обусловливает различную направленность интересов людей и формирует различные типы личностей. Каждый тип личности ориентируется на специфические ценности.

Тип первый: материальный человек, девиз которого: «Я владею, значит, я существую».

Тип второй: политический – «Я властвую, значит, я существую».

Тип третий: коммуникативный – «Я общаюсь, значит, я существую».

Тип четвертый: духовный – «Я мыслю, значит, я существую».

Каждый из отмеченных типов имеет свое цивилизационное и культурное измерения.

Человек с материальной доминантой живет в мире цивилизации по формуле Э. Фромма: он «есть то, что он ест», потребляет. Его самоцель – обладание вещами, а отношение к культуре можно назвать пренебрежительно безразличным. Такой человек чаще всего духовно нищ, но он может быть ценен в мире культуры, когда его интересы сфокусированы на реконструкции и совершенствовании мира вещей. Свою творческую суть он реализует в культивировании природы, модернизации технологии или эстетизации быта. Создаваемый им мир – всегда материализация социально и духовно значимых ценностей.

Политический человек самый адекватный представитель цивилизации, поскольку именно цивилизованное общества испытывает потребность в регуляции гигантских технологических структур, а также взаимоотношений социальных страт и общностей людей. Могущество политической власти и управления по-разному воздействует на их субъектов. Испытание властью нередко приводит к тому, что личная сопричастность к ней может стать не средством, а самоцелью. Крайнее проявление такого типа личности – ницшеанский «сверхчеловек», «стоящий» по ту сторону добра и зла, видящий в людях лишь «массу» и стремящийся манипулировать ею.

Тем не менее, политический человек способен выполнить и культуротворческое назначение. Если он является творцом мудрых законов и полезных политических институтов, добивается создания условий социального развития в интересах свободы творческой деятельности, обладает доброй силой, способной обуздать агрессию и утвердить мир.

В коммуникативном человеке преобладает необходимость в общении с людьми. Но его сущность различна в зависимости от цивилизационного или культурного смысла. Цивилизованное общение преследует внешние для его участников прагматические цели – контакты с партнерами, агентами, сделки или сугубо престижные цели. Иной вариант, встречающийся достаточно часто, – поиск общения как проявление собственной духовной бедности, заполнение собственной жизнью. Все представители этого типа – лицедеи. У них не лица, а маски.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26