Курсовая работа: Критический реализм в английской литературе XIX века
В пародийных "Похождениях майора Гахагана из Н-ского полка"
Теккерей сводит счеты с военно-авантюрной беллетристикой, хвастливо живописавшей
подвиги британского оружия. В "Рейнской легенде" (A Legend of the Rhine,
1845) он пародирует квазиисторические романы Александра Дюма-старшего, с их невероятным
нагромождением подвигов, тайн и приключений.
В "Ребекке и Ровене" (Rebecca and Rowena, 1849) Теккерей
создает остроумное пародийное продолжение "Айвенго" Вальтера Скотта. Теккерей,
с детства любивший его романы, ополчается, однако, против слабых сторон творчества
Скотта, связанных с его некритическим преклонением перед традициями феодального
средневековья. Рассказывая о супружеской жизни рыцаря Вильфрида Айвенго и
знатной Ровены, Теккерей показывает без романтических прикрас и умолчаний
феодальное варварство: тунеядство знати и духовенства, кровавые, захватнические
войны и расправы с "неверными"... Идеальная кроткая Ровена в пародийной
повести Теккерея оказывается тупой, сварливой и надменной английской помещицей,
которая покрикивает на служанок и плетьми отучает верного шута Вамбу от его
вольных шуток. Бедняга Айвенго, которого Скотт осчастливил браком с Ровеной, не
знает ни минуты душевного покоя. Он покидает Розервуд и скитается по белому
свету, пока, наконец, после многих походов и битв не находит Ребекку и не
женится на ней.
Историческая повесть "Карьера Барри Линдона" - первое
крупное произведение в раннем творчестве Теккерея. Написанная от лица самого Барри
Линдона, но с "редакторскими" комментариями автора, она с
поразительной для тогдашней английской литературы резкостью, без недомолвок и перифраз,
воссоздает отталкивающую фигуру своего "героя", типичную для XVIII века;
Барри Линдон - один из многих обнищавших дворян того времени,
которые пытались поддержать свою родовую спесь новыми, чисто буржуазными способами,
торгуя и своим именем, и своим оружием, и своею родиной. Выросший в Ирландии,
этот отпрыск английских помещиков-колонизаторов с детства привык с высокомерным
презрением относиться к трудовому народу; в нем нет и следа тех рыцарских качеств,
которыми наделяют своих аристократических героев писатели-романтики. Безграничное
самомнение, чудовищный эгоизм, ненасытная жадность - единственные двигатели
поступков Барри Линдона. Весь мир для него лишь средство для того, чтобы
сделать свою карьеру. Как прожорливая хищная рыба, он поспешно проглатывает
любую добычу, какая попадается в мутной воде политических интриг и захватнических
войн XVIII века. Он служит то в английской, то в прусской армии, поджигает,
убивает и грабит, грабит больше всего - и на поле боя, и после боя, и чужих, и своих.
Теккерей раскрывает антинародный характер таких агрессивных войн, как Семилетняя
война, в которой участвует Барри Линдон. Он, по его выражению, ведет читателей
"за кулисы этого гигантского спектакля" и предъявляет им кровавый
"счет преступлений, горя, рабства", из которых складывается "итог
славы!".
"Книга снобов" (The Book of Snobs), печатавшаяся
первоначально в виде еженедельных очерков в "Панче" за 1846-1847 гг.,
знаменует собою переход от периода накопления общественного и творческого опыта
к периоду расцвета и зрелости реализма Теккерея. От своих прежних реалистических
этюдов на частные темы, журнальных зарисовок, литературных пародий писатель
приходит к сатирическим обобщениям широкого социального масштаба. По его собственному
определению, он ставит себе задачу "прорывать шахты вглубь общества и обнаруживать
там богатые залежи снобизма".
Слово "сноб" существовало в английском языке и до
Теккерея. Но именно он придал ему тот сатирический смысл, с которым оно вошло в
английскую литературу и получило мировую известность. Университетская "золотая
молодежь", как вспоминает Теккерей, называла "снобами" мещан-простолюдинов.
Писатель придал этой презрительной кличке обратное значение,
переадресовав ее паразитическим, собственническим "верхам" Англии и их
приживалам и прихлебателям. "Тот, кто низменно восхищается низменными вещами
- сноб", - так определяет Теккерей понятие "сноб" в начале своей
книги. Постепенно, однако, это морально-психологическое понятие социально конкретизируется,
приобретает совершенно определенные национально-исторические черты. "Мне кажется,
- пишет Теккерей в заключительной главе "Книги снобов", - что все английское
общество заражено проклятым суеверным культом Маммоны; и что все мы, снизу доверху,
заискиваем, льстим и низкопоклонствуем, с одной стороны, или ведем себя как гордецы
и деспоты - с другой".
"Книга снобов" является в истории творчества Теккерея
как бы непосредственным подступом к его крупнейшему реалистическому
произведению -
"Ярмарка тщеславия". В сущности, в "Книге
снобов" уже был разработан тот широкий общественный фон, который читатель
встречает в "Ярмарке тщеславия".
"Ярмарка тщеславия. Роман без героя" (Vanity Fair.
A Novel without а Hero) была закончена в 1848 г., в год революционных событий на
континенте Европы, в год последнего взлета чартистского движения в Англии. В
реалистических обобщениях этого романа, как и в "Книге снобов",
отразилось обострение революционной ситуации в Англии и за рубежом, отразился нарастающий
гнев народа против паразитических, эксплуататорских общественных верхов. Вместе
с тем в "Ярмарке тщеславия" отразились и слабые стороны мировоззрения
Теккерея - все то, что связывало его с буржуазным строем и не позволяло ему уяснить
себе действительное направление общественного развития.
"Роман без героя", как многозначительно определил своеобразие
этого романа Теккерей в подзаголовке "Ярмарки тщеславия", - это вместе
с тем и роман без народа. Молодой Лев Толстой верно подметил вытекающую отсюда односторонность
реализма Теккерея. "Отчего Гомеры и Шекспиры говорили про любовь, про
славу и про страдания, а литература нашего века есть только бесконечная повесть
"Снобсов" и "Тщеславия"?" - спрашивает Толстой в "Севастопольских
рассказах" ("Севастополь в мае") (Л. Толстой. Полное собр. соч.
(Юбилейное издание), т.4., М. - Л., 1932, стр. 24).
А между тем общественная жизнь середины XIX века давала материал
для создания положительных героев и развития героических, подлинно возвышенных тем.
Поэзия будущего, поэзия революционного пролетариата, уже рождалась на свет в
Англии, как рождалась она в эту пору и во Франции и в Германии. Но эти новые
источники героического и возвышенного, связанные с борьбой рабочего класса за
социалистическое переустройство общества, были закрыты для Теккерея. Он не
поддержал тех героических сил будущего, которые пробуждались к жизни на его
глазах.
Заслуга Теккерея, однако, заключалась в том, что и всем: содержанием
и самым заглавием своего крупнейшего романа он демонстративно отказал буржуазно-аристократическому
обществу во всех его эстетических и моральных претензиях, во всех его самодовольных
поползновениях объявить себя рассадником гражданских добродетелей, возвышенных идеалов
и поэтических чувств. Он показал, что в мире собственников основным и решающим
двигателем, определяющим поступки и отношения людей, является собственнический эгоизм.
Система образов "Ярмарки тщеславия" задумана так, что
дает полное представление о структуре правящих верхов страны. Теккерей создает обширную
сатирическую галерею "хозяев" Англии - титулованной знати, помещиков,
капиталистов, парламентских деятелей, дипломатов, буржуазных "филантропов",
церковников, офицерства, колониальных чиновников. Вывод о всеобщей коррупции господствующих
классов английского общества, к которому приходит автор "Ярмарки тщеславия",
является не произвольной субъективной декларацией; он реалистически
документирован, обоснован и доказан художественной логикой типических жизненных
образов, созданных писателем.
Переплетение буржуазного порока и буржуазной добродетели и относительность
границ между ними смело и глубоко раскрыты Теккереем в сюжете "Ярмарки
тщеславия". Его "героиня" Ребекка Шарп, дочь спившегося учителя рисования
и захудалой танцовщицы, воспитанная "из милости" в мещанском
пансионе, с самой ранней юности вступает в жизнь как злобная и коварная
хищница, готовая любой ценой и любыми средствами отвоевать себе место "под
солнцем". В буржуазном семейно-бытовом романе вполне мог бы возникнуть
аналогичный образ, но там он выглядел бы как зловещее инородное, разрушительное
начало, нарушающее "нормальное" течение добропорядочного буржуазного существования.
Теккерей, напротив, с особой полемической остротой подчеркивает социальную
"естественность" поведения и характера Бекки Шарп. Если она
пронырлива, лицемерна и неразборчива в средствах, лишь бы добиться выгодного
замужества, связей, богатства и положения в свете, то она, в сущности, делает для
себя то же самое, что более "приличными" способами устраивают для
своих дочерей даже самые респектабельные маменьки.
Авантюры Бекки, по мысли Теккерея, весьма мало отличаются от
той купли-продажи, к которой он приравнивает обычный великосветский брак. Если путь
Бекки более извилист и труден, то только потому, что против нее - ее бедность.
"Пожалуй, и я была бы хорошей женщиной, имей я пять тысяч фунтов в год. И
я могла бы возиться в детской и считать абрикосы на шпалерах. Могла бы поливать
растения в оранжереях и обрывать сухие листья на герани. Я расспрашивала бы старух
об их ревматизмах и заказывала бы на полкроны супа на кухне для бедных. Подумаешь,
какая потеря при пяти-то тысячах в год. Я даже могла бы ездить за десять миль
обедать к соседям и одеваться по моде позапрошлого года. Могла бы ходить в
церковь и не засыпать во время службы или, наоборот, дремала бы под защитой
занавесей, сидя на фамильной скамье и опустив вуаль, - стоило бы только
попрактиковаться".
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11 |