Доклад: Философия Просвещения и отечественная культура
Для отечественной
культуры Руссо оказался важен уже потому, что его апология «сердца» и простой,
чистой жизни «на лоне природы», оспаривавшая просвещенческий идеал
цивилизованной, рассудочно–рациональной жизни в пользу «естественной» жизни,
освобождала русского человека от взятой им на себя обязанности следования
«норме», «образцу» и обосновала его право быть самим собой, сделав предметом
художественного описания и осмысления свои чувства и мысли, свою жизнь – какой
бы простой и обыденной она ни казалась. Если в досентименталистскую эпоху
русский человек оказывался зависим от принятого им образца «цивилизованной»,
«разумной» жизни и должен был с сожалением смотреть на собственных сограждан,
пребывающих в «первобытной дикости», то Руссо обратил внимание русского
европейца внутрь его души, побуждая сделать ее материалом для творчества.
Раскрепощение письменной речи, её сближение с разговорным языком образованного
общества способствовало складыванию нового литературного языка; приближение
литературы к непосредственному переживанию, выражение тонких душевных движений
в поэзии и прозе углубляло внутреннюю жизнь души автора и читателя, учило
сосредоточенности и чуткости к запросам сердца. Медитативно–созерцательное
настроение сентиментализма, его упоение внутренней жизнью уединенной души нашло
выражение в характерной для тех лет моде на «меланхолию». Замечательный образец
переживаний меланхолически–задумчивой души сентиментального поэта дает
стихотворение Карамзина «Меланхолия» (1800):
Страсть нежных, кротких
душ, судьбою угнетенных,
Несчастных счастие и
сладость огорченных!
О Меланхолия! Ты им
милее всех
Искусственных забав и
ветреных утех.
Сравнится ль что–нибудь
с твоею красотою,
С твоей улыбкою и с
тихою слезою?
<…>
Безмолвие любя, ты
слушаешь унылый
Шум листьев, горных
вод, шум ветров и морей.
Тебе приятен лес, тебе
пустыни милы;
В уединении ты более с
собой.
Природа мрачная твой
нежный взор пленяет:
Она как будто бы
печалится с тобой.
Когда светило дня на
небе угасает,
В задумчивости ты
взираешь на него.
Не шумныя весны
любезная веселость,
Не лета пышного
роскошный блеск и зрелость
Для грусти твоея
приятнее всего,
Но осень бледная, когда
изнемогая
И томною рукой венок
свой обрывая,
Она кончины ждет. Пусть
веселится свет
И счастье грубое в
рассеянии новом
Старается найти: тебе в
нем нужды нет;
Ты счастлива мечтой,
одною мыслью – словом!
Там музыка гремит, в
огнях пылает дом;
Блистают красотой,
алмазами, умом:
Там пиршество… но ты
его не видишь, не внимаешь
И голову свою на руку
опускаешь;
Веселие твое –
задумавшись, молчать
И на прошедшее взор
нежный обращать[13].
Сентиментализм дал
мощный толчок развитию русской литературы, помог ей обрести творческую
самостоятельность и вместе с тем способствовал формированию в России той
«лирической души», которая открыта для философского вопрошания. Представляется
очевидной связь масонского и сентименталистского круга идей с философским
движением двадцатых годов XIX–го века (русское шеллингианство, «Общество
любомудрия»), с характерными для славянофильства И. Киреевского медитациями на
тему «цельности»[14].
Сентиментализм, таким
образом, с одной стороны, делал акцент на частной жизни простого человека и его
сердечных переживаниях, а с другой – оправдывал «свое», «природное» как вполне
достойное внимания и уважения, помогал изжить комплекс «отстающего ученика»,
отбившегося от своих более способных товарищей по классу европейской культуры.
Подобно масонству, сентиментализм обострил внимание к душевной жизни, к
неуловимым оттенкам переживаний, в которых сентименталисты видели «веяние
духа», отображение сокровенной связи человека с «мирами иными». Увлечение
сентиментализмом совпало по времени с широким распространением мистических
настроений в александровской России. Обращая внимание русского человека на
движения его сердца, сопрягая «добро» и «красоту», рассматривая моральное и
эстетическое чувство как область откровения «высшего», «духовного» начала,
сентиментализм возвращал русского человека к забытому в рамках светской
культуры XVIII века идеалу «благообразной жизни». В сентиментализме (и
романтизме) произошло «обмирщение» религиозного идеала «благообразия», его
ассимиляция в рамках новой, секулярной культуры. Теперь на первый план выходит
не Бог, уподобление которому делает человека и жизнь в целом «благообразной», а
сам человек и его душа с ее религиозно–нравственными и эстетическими
устремлениями. Здесь отправляются не от Бога к человеку, а напротив, углубляясь
в жизнь человеческой души, прозревают в ее глубине нечто «божественное»,
«духовное». «Прекрасная душа» (Schцne Seele) Шиллера потому и захватывала так
русских людей от Жуковского до Достоевского, что в новой, светской,
гуманистической перспективе выражала идею единства этического и эстетического
начал.
Заслуга
писателей–сентименталистов состояла в том, что благодаря их сочинениям русская
литература вошла в сферу повседневной жизни, стала органической принадлежностью
дворянского быта. Между книгой и душой вновь установилась связь: ведь именно с
эпохи сентиментализма русский писатель обращается не только к уму и
нравственному сознанию читателя (как это было в литературе эпохи классицизма),
сколько к его сердцу. Именно в стихах, повестях и романах русский человек искал
ответы на волнующие его жизненные вопросы, именно там он находил удовлетворение
своим эстетическим потребностям. Если западноевропейский роман вошел в быт
дворянской семьи (в том числе и провинциальной) с середины XVIII–го века, то
русская проза завоевывает широкого читателя с конца восемнадцатого столетия. Со
времени издания первых толстых журналов Н. Карамзиным и просветительской
деятельности Новикова светская книга и журнал становятся частью повседневной
жизни русского дворянина, тем новым институтом, который работал на создание
общероссийского культурного пространства. На страницах журналов
структурировались и обретали голос разнообразные философские, общественные и
эстетические позиции.
С девяностых годов
XVIII–го века книга и книжность вновь занимают в жизни секуляризованной
культуры императорской России то исключительное положение, которое она занимала
в культуре древнерусской. Различие в способе функционирования старой и новой
русской литературы состояло в том, что древнерусская книга была по своей
направленности религиозно–учительной (то есть должна была способствовать спасению
читателя посредством душеполезного чтения) и, соответственно, воспринималась
как свидетельство высшей, божественной Истины, а новая русская литература,
сохранив эту традиционную для литературного русского слова нравственную
серьезность (то есть сохраняя свой учительный статус), становится светской и
воспринимается не как слово Бога, Церкви или государственной власти (не как
голос авторитетного другого), а как слово автора. Сила влияния того или иного
авторского слова на души и умы современников определялась как унаследованным от
предшествующих поколений почтительным отношением к книге, так и художественным
дарованием автора и его способностью говорить о «серьезном», повествуя о
переживаниях и жизненных коллизиях людей в их мирской жизни. С конца XVIII–го столетия
книга становится живым зеркалом, не только отражающим, но и формирующим
чувства, мысли и образы современников.
Со времен Карамзина
художественная литература, литературная критика и публицистика начинают играть
определяющую роль в формировании сознания русской интеллигенции. Формирование
новой литературы занимает собой весь XVIII–й век, но только начиная с эпохи
сентиментализма, русские писатели, наряду с западноевропейскими авторами,
становятся властителями умов, формируют общественное мнение, дают образованному
обществу слова и образы для выражения мыслей и чувств. Если в центре внимания
русской философии XIX–го века находится человек, если добро и красота
становятся ее неизменными темами, то это потому, что рано достигшая зрелости и
самостоятельности русская литература была той культурной средой, в пространстве
которой происходило становление отечественной философской мысли.
Заключение
Завершая
краткую характеристику Просвещения в России, необходимо со всей определенностью
подчеркнуть: просветительская направленность есть обязательная составляющая и
объединяющая черта всех направлений философствования XVIII в. в России, включая
религиозные. Другими специфическими чертами этого периода были антропологизм и
стремление подвести естественно-научное обоснование под философские построения.
Обзор
философских направлений и взглядов их представителей в XVIII в. целесообразно
разделить на две части, соответствующие эпохам Петра I (первая половина века) и
Екатерины II (вторая половина). Это не формальное деление: пафос петровских
реформ заключался в приобщении России к западной цивилизации; екатерининские
времена, особенно после восстания Пугачева, наиболее точно характеризуются
идеологической борьбой по поводу проблемы крепостного права. Эта
разнонаправленность не могла не отразиться на философии.
Наиболее
яркое выражение новые научно-философские идеи петровских времен получили в
кружке Феофана Прокоповича, в который входили В. Н. Татищев, А. Д. Кантемир, A.
M. Черкасский, И. Ю. Трубецкой и др. На собраниях кружка обосновывался
приоритет светской власти над духовной, говорилось о необходимости размежевания
науки и религии, обсуждалась идея светской философии, свободной от опеки
теологии[15].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5 |