Курсовая работа: Российская эмиграция в Югославию в первой половине ХХ века

В декабре 1920 г. генерал П.Н.Врангель начал переговоры с правительством КСХС о переселении в его пределы армейских частей из района Константинополя. К середине 1921 г. эти вопросы в основном были решены. Королевское правительство согласилось принять на пограничную службу несколько тысяч белогвардейцев. В течение 1921—1923 гг. в Королевство въехало около 10 тыс. гражданских и военных лиц.

Приглашая части врангелевской армии для несения пограничной службы, правительство Югославии имело в виду, прежде всего, охрану территории (часть округа г. Кула, г. Цариброд, г. Босилеград и г. Струмица с их окрестностями), отошедшей к Югославии от Болгарии в результате подписанного 27 ноября 1919 г. Нейиского мирного договора. Договор был заключен в Нейи-сюр-Се недалеко от Парижа между побежденной Болгарией и странами Антанты и присоединившимися к ней государствами, в том числе и Сербо-хорватско-словенским королевством.

Перебравшаяся в Югославию в июне 1921 г. 1-я кавалерийская дивизия под предводительством генерала И.Г.Барбовича в полном составе (около 3 тыс. человек) вошла в корпус пограничной стражи Королевства для охраны бывших болгарских областей.

Первые обобщенные сведения о количестве и составе эмигрантов, их трудоспособности и образовании были подготовлены статистическим отделом в конце 1922 г. Они свидетельствуют о его многонациональной, сословно-профессиональной и половозрастной пестроте.

Согласно данным статистического отдела Государственной комиссии к 1923 г. на территории КСХС сосредоточилось около 50 тыс. чел., из которых примерно 21,5 тыс. являлись гражданскими лицами и около 28,5 тыс. – бывшими военнослужащими Русской армии генерала П.Н. Врангеля. Из них: 29 599 – мужчины, 12 296 – женщины, 5029– мальчики, 3350 – девочки[20]. Подавляющее большинство среди беженцев составляли мужчины, что объяснялось многочисленной эвакуацией после разгрома армии генерала П.Н.Врангеля.

Первая эмиграционная волна послеоктябрьского периода наряду со своим количественным размахом отличалась и исключительной широтой, охватив все основные слои тогдашнего общества. «Одна и та же Россия по составу своему, как на родине, так и за рубежом: родовая знать, государственные и другие служилые люди, люди торговые, мелкая и крупная буржуазия, духовенство, интеллигенция в разнообразных областях ее деятельности, – политической, культурной, научной, технической и т. д. – армия (от высших до низших чинов), народ трудовой (от станка и земли) - представители всех классов, сословий, положений и состояний даже всех трех (или четырех) поколений - в русской эмиграции налицо», – отмечала в 1930 г. поэт и критик З.Н. Гиппиус[21].

Специфической чертой русского населения Югославии можно назвать существенное численное преобладание бывших военнослужащих. Однако социальный состав белогвардейских формирований, разумеется, не был однороден. Высшее командование и кадровое офицерство было представлено почти исключительно дворянами. Среди среднего и младшего офицерского состава основная доля приходилась на выходцев из мелкой буржуазии. Рядовые же в большинстве своем были мобилизованными крестьянами и казаками.

Большое пополнение русских эмигрантов в Югославии в 1923 г. составили гражданские люди, высланные М.К. Ататюрком после провозглашения в Турции республики. Социальный состав этих беженцев был весьма разнообразен: от крупных промышленников и аристократов, интеллигенции и людей искусства до ремесленников и крестьян. Важно отметить, что в отличие от многих других стран, въезд русских в Югославию не был стеснен какими-либо квотами, визами и прочими формальностями.

В связи со значительным увеличением численности беженцев в январе 1920 г. были созданы специальные организации для руководства их приемом и расселением. 21 января 1920 г. приказом генерала А.И.Деникина учреждалась особая должность главноуполномоченного (с 1 мая 1920 г.— правительственного уполномоченного) по устройству русских беженцев в королевстве. Через месяц в Белграде начало действовать Управление (Канцелярия) главноуполномоченного, в составе которого было несколько отделов: финансовое, школьное, почтовое, труда и др. 24 января того же года правительство Королевства сформировало из представителей различных государственных ведомств, соприкасавшихся с вопросами помощи российским беженцам, Государственную (Державную) комиссию по приему и устройству русских беженцев, которая должна была проводить государственную политику по отношению к российским беженцам путем координации деятельности государственных учреждений и российских беженских организаций. Непосредственно к работе ГК приступила в июне 1920 г., ее основной задачей было распределение финансов, выделенных правительством Югославии на нужды беженцев. Всеми вопросами, связанными с прибытием и пребыванием на территории Югославии армии П.Н.Врангеля, ведало военное министерство.

Весной 1920 г. в Белграде открыли свои представительства Российское общество Красного Креста (РОКК), Всероссийский земский союз (ВЗС) и Всероссийский союз городов (ВСГ). Помощь и защита интересов беженцев входили в задачу и таких органов, сформированных в их среде, как Комитет помощи беженцам и выборные правления колоний, возглавляемые Бюро съездов представителей колоний Королевства СХС. Они занимались в первую очередь устройством эмигрантов на работу, бытом, рассматривали различные жалобы и претензии.

Поражение антибольшевистских сил в гражданской войне и эвакуация Крыма вызвали необходимость новых изменений в управлении делами российских беженцев в Югославии. Возросла роль Государственной комиссии по приему и устройству русских беженцев и наоборот, уменьшилось значение правительственного уполномоченного, должность которого в октябре 1921 г. была ликвидирована.

Первым руководителем ГК (до января 1925 г.) был один из лидеров сербской Радикальной партии, член парламента, бывший министр внутренних дел Л. Йованович Однако вскоре по инициативе короля Александра новым главой ГК был назначен профессор А. Белич, известный не только своими трудами в области лингвистики, но и выступлениями по проблемам внешнеполитической стратегии Королевства. На этом посту он находился до 6 апреля 1941 г (бомбардировка Белграда), когда ГК прекратила свою работу.

Первоочередная задача ГК состояла в приеме беженцев, обеспечении их кровом и врачебной помощью, а также трудоустройстве через специально созданные «бюро труда». На содержание беженцев королевское правительство ежемесячно выделяло ГК миллионы динаров. Сумма эта не была фиксированной: в 1922 г. она составляла 6 млн. дин., в 1927 г. – 3,5 млн. дин.

Структура ГК складывалась в течение 1921 – 1924 гг. и затем оставалась практически неизменной. Одним из первых в 1921 г. в составе ГК был создан статистический отдел, ведающий регистрацией прибывающих в Югославию беженцев из России.

В 1919—1920 гг. юридический статус российских беженцев в КСХС был достаточно определенным — граждане России, временно проживающие на территории Королевства. В последующие годы они получили статус политических беженцев. Однако в связи с отсутствием нормальных дипломатических отношений между Югославией и Советской Россией в общественном положении российских беженцев оставалось много неясных вопросов. Служащие Российской дипломатической миссии с согласия правительства КСХС на основании свидетельских показаний устанавливали личность беженца в случае утери им своих документов. Правительство признавало юридическую силу документов российских беженских организаций. На основании удостоверений и рекомендаций эмигрантских организаций власти выдавали документы на право проживания в Королевстве. С появлением нансеновского паспорта - международного документа, который удостоверял личность беженца, признававшегося 31 государством и по которому более 25 тыс. россиян поселились в США, Австрии, Бельгии, Болгарии, Югославии и других странах процесс определения юридического статуса российских беженцев был несколько упрощен.

В Югославии, в отличие от западноевропейских стран, свидетельства и дипломы об образовании, воинские звания, полученные в России до Февральской революции, а также научные степени считались имеющими законную силу. Российские подданные, по сравнению с подданными других государств, находились в явно привилегированном положении. До конца 1920 г. они имели право свободного выбора места жительства (с лета 1920 г. – за исключением нескольких крупных городов), свободы передвижения по стране, занятия предпринимательством (вплоть до валютных операций), занятия должностей в армии и государственном аппарате.

 Место и характер расселения беженцев определялись главным образом наличием работы в том или ином регионе страны. В них нуждались восточные и южные районы, особенно пострадавшие во время Первой мировой войны, северо-восточные сельскохозяйственные области, входившие до 1918 г. в состав Австро-Венгерской монархии и теперь подверженные миграции (немцы, чехи, венгры уезжали из Королевства). Центральная часть государства – Босния и Сербия – испытывали большую нужду в рабочих руках на заводах, фабриках и промышленных предприятиях, на строительстве железных и шоссейных дорог, куда направлялись главным образом военные. В начале 1920-х гг., в первые годы изгнания, существовала возможность трудоустройства групп эмигрантов, так как в ряде случаев работодатели предпочитали иметь дело с коллективами, например, при постройке дорог, железнодорожных путей и пр. Таким образом, в КСХС возникли значительные «групповые образования», особенно в Сербии, где власти сознательно поощряли создание общин эмигрантов, преимущественно в сельской местности.

На территории Королевства СХС возникло около 300 малых «русских колоний» в Загребе, Новом Саде, Панчево, Земуне, Белой Церкви, Сараево, Мостаре, Нише и других местах. Самыми многочисленными были колонии русских беженцев в городах Белград, Земун, Сараево, насчитывавшие несколько тысяч человек. Связано это было не только с возможностью найти работу в крупных городах, но и с тем, что они являлись культурными центрами страны, дававшими простор для реализации профессионального и творческого потенциалов беженцев. В других городах Королевства – Загребе, Любляне, Скопле и др. – русских было значительно меньше. Отчасти это объяснялось стремлением большинства православных эмигрантов «осесть» в соответствующих конфессионных областях, а также настороженно-холодным отношением иных религиозных конфессий к православным беженцам из России. Большое количество малочисленных колоний русских беженцев было расположено в Сербии.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16