Реферат: Преступность во время голода 1946-1947 годов

Данное постановление обязывало столичные и провинциальные власти взять под особое наблюдение всю работу по устройству детей, оставшихся без родителей. Если прежде Советы депутатов трудящихся и милиция вели борьбу с беспризорниками и всячески отстранялись от устройства бездомных и голодных детей, то после принятия постановления они должны были заниматься и этим вопросом.

Чтобы поскорее освободить места в детдомах, детприемниках и колониях для новых поступлений, подростков 13-16 лет направляли в ремесленные училища и школы фабрично-заводского обучения (ФЗО), а чаще просто на любую работу. При большом потоке отбор детей производился наспех. Не обходилось без грубых ошибок. На работу и учебу попадали ранее судимые подростки. Некоторые из них вскоре совершали тяжкие преступления. Из детприемника г. Ростова-на-Дону на трудоустройство в колхоз "Красный путиловец" 9 марта 1947 г. прибыли несовершеннолетние Сурайкин и Иванов. Их определили на квартиру к колхознице Поруковой. 20 марта т. г. с целью завладения имуществом они убили хозяйку дома, забрали личные вещи, деньги и скрылись. По чистой случайности вскоре были задержаны. Выяснилось, что ранее оба были судимы за кражи.

Руководство предпочитало направлять беспризорников подальше от городов. Арзамасский ДПР Горьковской области в течение года без учета желания направил в колхозы 1200 подростков, из которых большинство там не закрепились. Причиной неудачи являлся не только формальный отбор несовершеннолетних, но и тяжелый труд, полуголодное существование в колхозах.

Не от хорошей жизни сотни ребят спасались бегством из школ ФЗО, ремесленных и железнодорожных училищ. В 1946 г. органами МВД было задержано 10,5 тыс. таких беглецов. Из ремесленных училищ и школ ФЗО г. Ленинградасбежало 3,4 тыс. учеников, в том числе 2,2 тыс. — из школ ФЗО. Подобное происходило во многих городах России, Украины, Узбекистана и др. республик. За самовольное оставление школы ФЗО или училища детей старше 14-ти лет привлекали к суду по указу от 28 декабря 1940 г. Так как возвращаться домой было опасно, сбежавшие ученики пополняли число беспризорников. Совершая мелкие хищения продуктов питания и вещей, они скоро переходили в разряд малолетних правонарушителей, а после задержания и суда попадали в воспитательно-трудовые колонии.

В течение 1946 г. органами МВД было привлечено к уголовной ответственности за совершенные преступления 2390 учеников школ ФЗО, ремесленных и железнодорожных училищ, в том числе в Украинской ССР — 189 человек, в г. Москве — 144, г. Ленинграде — 92, Свердловской области — 88, Владимирской — 78 и др. Проверками в колониях были обнаружены дети, не достигшие 12 лет, т. е. с незаконными приговорами. Там же содержались и дети на год-два постарше, впервые совершившие малозначительные преступления, за которые их не следовало даже судить, а тем более содержать под стражей. Нарушение закона проявлялось также в том, что в ИТЛ рядом с уголовниками находились "беспаспортные", не достигшие 16 лет подростки, осужденные за нарушение правил прописки.

Указы усиливали репрессии не только против беспризорных и бездомных, а против всех малолетних правонарушителей. Надзор со стороны прокуратуры за расследованием преступлений несовершеннолетних был слабый. Состояние качества следствия на местах оставляло желать лучшего. Рассмотрение дел подростков шло по ускоренному конвейеру. При формальном установлении вины несовершеннолетних суды выносили обвинительные приговоры. Такое было в Московской, Ивановской, Архангельской, Горьковской, Саратовской, Ленинградской, Молотовской и др. областях. Поточные процессы вызывали многочисленные жалобы родителей и самих подростков в Прокуратуру СССР.

В течение лета 1947 г. прокурор группы по делам несовершеннолетних при Генеральном прокуроре СССР проводил проверку жалоб по применению указов об охране общественной и личной собственности в Молотовской области. Свои впечатления он изложил в докладной записке, которая выражала озабоченность необоснованным ростом тяжести наказаний в отношении несовершеннолетних за мелкие кражи, вызванные голоданием.

Со дня издания июньских указов и по 15 августа 1947 г. в области было дано вдвое больше санкций на арест несовершеннолетних. В тюрьме № 1 г. Молотова содержалось под стражей 245 подростков, из них 36 человек, т. е. 14,7% ранее были судимы. По семейному положению 48 малолетних "уголовников" были полными сиротами, 70 — полусиротами, а у 32-х в делах имелись сведения о том, что их отцы погибли на фронте. Из всех проверенных дел не было ни одного, заканчивавшегося применением условного осуждения, тогда как раньше, до издания указов, в 1-м полугодии 1947 г. за кражи было приговорено к условным наказаниям 36,6% всех преданных суду подростков.

Типичный для того времени состав преступления 15-летней ученицы 8 класса женской школы Вахриной. Рассматривая альбом с фотографиями на квартире своей подруги, она обнаружила в нем две хлебные карточки и не удержалась от кражи. В тот же день, продав карточки на рынке за 100 руб., она купила 500 г хлеба, мороженое, несколько штук конфет и сразу все съела. Из дела явствовало, что за неделю до кражи у Вахриной умер от чахотки отец, оставив семью из 8 человек, в которой работала только старшая сестра. Вызванная московским прокурором из школы классная руководительница дала хорошую характеристику школьнице, указав, что последняя страдала пороком сердца и фурункулезом на почве истощения. Под влиянием проверяющего и по просьбе местного прокурора суд вынес условное наказание.

Кампания борьбы с несовершеннолетней преступностью наносила огромный вред обществу. Детей судили наравне со взрослыми. Даже при смягчающих обстоятельствах, ограничиваемые новыми указами, адвокаты могли просить лишь применение минимальной меры наказания, что означало 5 лет лишения свободы. Жалобы, как правило, не рассматривались. Народный суд Ленинского района г. Молотова удовлетворил просьбу прокурора и адвоката о "минимальном сроке" и определил пятнадцатилетнему Аркадию Абатурову 5 лет лишения свободы. Юный "рецидивист" до того отбывал год в колонии, после чего был передан под опеку родителей. Отец у него вскоре умер. Мать работала одна и не в силах была прокормить 9 человек детей, из которых Аркадий был самый старший. Голод вновь толкнул его на преступление. Как записано в деле, на рынке он украл у женщины, продававшей хлеб, кусочек весом 150 г. Сразу был задержан, а отобранный хлеб был возвращен хозяйке. Вместе с Абатуровым в тюрьме следственного изолятора содержались под стражей его ровесники Баширов, Кунтуганов, Исароматов за то, что на колхозном поле нарвали около 1 кг гороха в стручках. Для этих и многих таких же подростков тюрьма, лагерь и воспитательная трудовая колония были единственным местом, где они ежедневно обеспечивались питанием и ночлегом.

На начало ноября 1947 г. в системе МВД СССР имелось 134 детских колонии, в том числе 58 воспитательных, в которых содержалось 20800 беспризорных и безнадзорных детей и 76 трудовых, в которых было 45300 несовершеннолетних, осужденных судами за различные преступления. В основе воспитания детей, поступивших в воспитательные колонии, а также перевоспитания несовершеннолетних преступников в трудовых колониях, лежало производственное обучение, осуществлявшееся через сеть учебно-производственных мастерских и школ-семилеток. Ученые-эксперты убеждали правительство в том, что такое воспитание (перевоспитание) являлось эффективным. На самом деле государство, спасая детей физически, калечило их нравственно, т. к. многие из бывших воспитанников ГУЛАГа, не заинтересовавшиеся трудовыми навыками рабочих специальностей, пополняли воровские ряды. К счастью, вскоре укрепление рабочего класса воспитанниками колоний натолкнулось на материальную преграду. На создание новых колоний не было средств.

Правительство не сразу осознало утопичность идеи приобщения детей к знаниям через колонии. Попыткой перекрыть приток подростков в исправительно-трудовые учреждения было постановление Пленума Верховного Суда СССР от 17 февраля 1948 г. "О применении Указов от 4 июня 1947 г. в отношении несовершеннолетних". В нем разъяснялось, что дети от 12 до 16 лет это не закоренелые преступники, их действия не носят характер повышенной общественной опасности и не требуют применения суровых мер наказания, поскольку причиной воровства бывало якобы детское озорство и самоуправство. При чины материального плана, а тем более голод, не назывались.

Пленум рекомендовал судам обращаться к не утратившему силу постановлению Совнаркома СССР от 15 июня 1943 г. № 659 "Об усилении мер борьбы с детской беспризорностью, безнадзорностью и хулиганством". В случае совершения несовершеннолетним в возрасте от 12 до 16 лет хищения незначительного размера, суды могли не ставить на обсуждение вопрос в уголовном порядке, а направлять обвиняемого в воспитательную колонию МВД или, при смягчающих обстоятельствах, принять условное осуждение с передачей подростка на попечение родителей или опекунов с обязательным осуществлением за ним повседневного надзора. Применяя условное осуждение, суды не должны были допускать, чтобы у несовершеннолетнего оставалось чувство безнаказанности за совершенное преступление. Суды были обязаны разъяснять подсудимому значение испытательного срока и предупреждать, что в случае нового преступления, он понесет наказание и за ранее совершенное. Так что, возвращение к методам военного времени считалось послаблением в послевоенной карательной политике.

6. Хищения государственных запасов зерна

Государство располагало возможностями для того, чтобы накормить людей и остановить рост голодной преступности, поскольку имелись значительные запасы продуктов питания (хлеба, масла, сахара и др.) в виде неснижаемых государственных резервов. Однако, государственная машина изначально была устроена так, что помощь голодавшим не входила в ее обязанности. Люди умирали от голода и вызванных им болезней, а запасы оставались неприкосновенными.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9