Реферат: Преступность во время голода 1946-1947 годов
5. Женские и детские преступления
Среди осужденных в 1946-1947 гг. женщины
с малолетними детьми, последовавшими вместе с ними по этапу, составляли около
50%. Поступление в места заключения многодетных матерей увеличивалось с общим
ростом численности осужденных женщин. В исправительно-трудовых лагерях,
колониях и тюрьмах на 1 июля 1947 г. с матерями находилось 18790 детей в
возрасте до 4 лет, а также 6820 беременных женщин. Число малышей, начинавших
свою жизнь за колючей проволокой, в 3 раза превышало вместимость лагерных домов
младенца, поэтому часть из них содержалась в малопригодных и даже в общих
бараках вместе со взрослыми заключенными.
Дети осужденных вдов старше 7 лет, если
их не брали на воспитание имевшиеся родственники, попадали в государственные
учреждения: детдома и дома ребенка. Только в Ивановской области в 1946 г. из всех детей, помещенных в дома ребенка, 17,1% составляли дети осужденных матерей, а в 1947 г. — 30%. Большинство же детей грудного возраста были вместе с матерями в местах заключения, что
раздражало администрацию ГУЛАГа.
МВД как могло избавлялось от детской
проблемы. 15 июля 1947 г. министр внутренних дел СССР Круглов сообщал
заместителю председателя Совета Министров СССР Молотову о том, что большинство
прибывших и родившихся в тюрьмах, лагерях и колониях детей являлись физически
слабыми, нуждались в особом уходе и соответствующих гигиенических условиях. Он
предложил освободить 15 тыс. женщин, беременных и с детьми до 4-х лет, от
дальнейшего отбывания наказания, кроме женщин, осужденных за измену Родине,
шпионаж, террор, диверсии, бандитизм, убийства и расхищение социалистической
собственности. К письму прилагался проект Указа Президиума Верховного Совета
СССР по данному вопросу. Указ был секретно принят 16 августа 1947 г. и предусматривал освобождение из заключения упомянутых выше категорий осужденных. Он не
распространялся на осужденных за хищение социалистической собственности (за
стрижку колосков и др.), за что отбывали срок большинство колхозниц, зато был
удобен для профессиональных воровок, спекулянток, мошенниц.
С одной стороны, МВД освобождалось от
нетрудоспособных женщин с детьми, а с другой, лагеря, колонии и тюрьмы
наполнялись новыми жертвами, получавшими срок за мелкие кражи государственного
и личного имущества по указам от 4 июня 1947 г. Казалось, что движение по замкнутому кругу остановить невозможно. За вызволение женщин и детей принялась
общественность. Тысячи жалоб поступали в правительство. В мае 1948 г. Сталин, Жданов и др. получили письмо от журналистки А. Абрамовой, в котором сообщалось о
тяжелом положении матерей и беременных женщин, осужденных по указам от 4 июня 1947 г. за мелкие кражи. После посещений судов и мест заключения, бесед с осужденными, а также с
руководителями предприятий и партийными работниками, она пришла к выводу, что
данный вопрос вызывал большую тревогу среди народа и заслуживал серьезного рассмотрения
со стороны правительства.
Такой вывод был обоснован тем, что на
местах указы извращались. Привлеченными к суду и осужденными к 7-10 годам
лишения свободы оказывались люди, попавшие в тяжелое материальное положение и
своевременно не получавшие никакой помощи и поддержки от хозяйственных и
партийно-профсоюзных организаций. Суды и прокуратуры, писала она далее, при
рассмотрении дел не вникали в существо причин, приведших работницу или
колхозницу к совершению преступления, не ставили вопросов перед соответствующими
организациями о принятии мер к их устранению. Пользуясь перегруженностью и
кажущейся простотой таких дел, будто бы не требовавших расследования, они
ограничивались фиксированием проступка и с легкостью выносили приговор с
крайней мерой наказания. При этом полностью игнорировались те статьи уголовного
кодекса, которые позволяли при исключительных обстоятельствах смягчать меру
наказания.
Вся судебно-прокурорская работа по этим
делам сводилась к получению акта с предприятия о факте задержания работницы,
которая, как правило, сразу же сознавалась в совершенном проступке. На этом
основании давалась санкция прокурора и выносился приговор нарсуда. Скороспелые
приговоры вызывали возмущение трудящихся. К осужденным матерям относились с
большим сочувствием как по месту прежней работы, так и в местах заключения.
Не рассчитывая на чисто человеческое
понимание или сострадание со стороны власть имущих, А. Абрамова сделала акцент
на экономию средств путем сокращения денежных расходов на содержание
неправильно осужденных женщин и их детей. По ее подсчетам, на детей в домах
младенца при ИТЛ в год затрачивалось якобы свыше 65 млн. руб., а годовое
содержание беременной женщины обходилось в 5 тыс. рублей. Она просила создать
правительственную комиссию по пересмотру дел и дать разъяснение по указам.
Несмотря на очевидную выгоду предложения, в юридическом отделе Верховного
Совета СССР у Абрамовой были оппоненты, выступавшие за незыблемость указов,
против каких-либо изменений в сторону их смягчения.
Попытки остановить начинавшийся процесс
реабилитации не удались. Летом 1948 г. в ЦК ВКП(б) Жданову от председателя
Верховного суда СССР Голякова поступил проект указа Президиума Верховного
Совета СССР об освобождении от наказания осужденных беременных женщин и женщин,
имевших при себе детей в местах заключения. Для проведения в жизнь планируемого
мероприятия предусматривалось создание в исправительно-трудовых учреждениях
специальных комиссий в составе председателя лагерного суда, прокурора места заключения
и представителя администрации.
Вместе с проектом указа был предложен
проект постановления пленума Верховного Суда СССР по данному вопросу. В нем
кратко говорилось, что суды, определяя наказание по делам о преступлениях,
караемых Указами от 4 июня 1947 г., назначают в полном объеме наказание в
отношении подсудимых беременных женщин и женщин, имевших малолетних детей до
4-х лет, совершивших единичное мелкое хищение в результате тяжело сложившихся
семейных обстоятельств. Ввиду этого пленум указывал судам на правомерность
применения условного или иного наказания, не связанного с лишением свободы.
ГУЛАГ превращался в общесоюзную камеру
матери и ребенка. По официальным данным, на исходе 1948 г. в местах заключения пребывало 503 тыс. женщин, в том числе 9300 беременных и 23790 матерей,
отбывавших срок вместе с малолетними детьми. Опасность перерождения почуяли
сами лагерники и первыми забили тревогу. 1 февраля 1949 г. Министр внутренних дел, Министр юстиции, Генеральный прокурор и Председатель Верховного Суда
СССР, все вместе, обратились с письмом к Сталину, в котором сообщали о
переполненности ГУЛАГа беременными женщинами и женщинами, имевшими при себе
малолетних детей. В качестве единовременной меры обосновывалась необходимость
освобождения от дальнейшего отбывания наказания из исправительно-трудовых
лагерей, колоний и тюрем МВД 70 тыс. беременных женщин и женщин с детьми до 7
лет. Этим число предполагавшихся к досрочному освобождению женщин увеличивалось
в 4,7 раза и возраст малолеток на 3 года, что было явным прогрессом по
сравнению с 1947 г. В заключении письма главы советской пенитенциарной системы
просили одобрить проект, который целикомсовпадал с проектом, полгода назад
предложенным Жданову.
Коллективное обращение к вождю ускорило
дело и 22 апреля 1949 г. проект указа "Об освобождении от наказания
осужденных беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей" был
утвержден Президиумом Верховного Совета СССР. Своим чередом заработала
исполнительская машина и 26 апреля был готов совместный приказ министра
внутренних дел и генерального прокурора СССР, в котором подробно излагался
порядок освобождения. Женщины, осужденные за контрреволюционные преступления
(все пункты статьи 58 УК РСФСР), за бандитизм, умышленное убийство, за хищение
социалистической собственности, совершенное повторно, организованной группой
или в крупных размерах (закон от 7 августа 1932 г., статьи 2 и 4 указов от 4 июня 1947 г. и т. д.), не освобождались. Освобожденные женщины, до
осуждения являвшиеся выселенками, направлялись под конвоем в места их
обязательного поселения.
В отношении женщин, имевших детей вне
лагеря (колонии) или тюрьмы, через городские и районные отделы и отделения МВД
телеграфом запрашивались справки, подтверждавшие наличие у осужденных детей до
7 лет. Освобождение и отправка женщин и детей к местам жительства проводилась
группами в течение нескольких месяцев с тем, чтобы не допускать скопления их на
вокзалах, станциях и пристанях, не привлекать внимания. Выделялись специальные
работники МВД, наблюдавшие за своевременной посадкой и проездомосвобожденных и
недопускавшие их задержек при пересадках.
В соответствии с последним указом было
освобождено досрочно 55657 женщин с детьми и беременных. Спустя некоторое время
освободили еще 28560 женщин, имевших детей вне мест заключения. Как и в 1947 г., указ 1949 г. имел немало ограничений для осужденных по закону от 7 августа 1932 г. и указам от 4 июня 1947 г. колхозниц и работниц, поэтому многие женщины с детьми и беременные
продолжали отбывать срок. За рамками последнего указа остались женщины, имевшие
детей на год-два старше 7 лет.
Из них 13 тыс. женщин заявляли о своем желании
освободиться, но получили отказ
Одной из самых болевых проблем,
вызванных голодом, был рост преступлений, совершаемых бездомными и
беспризорными детьми, среди которых было немало сирот. Согласно сообщениям
прокуроров в г. Ленинграде число беспризорных детей возросло во II-м полугодии 1946 г. до
3042 человек, в г. Свердловске — до 1981,
Ростове-на-Дону — до 801.
Повышение
беспризорности и безнадзорности детей происходило в Татарской и Башкирской
АССР, Куйбышевской, Калужской, Крымской, Новосибирской областях и в
Краснодарском крае.
Весной 1947 г.,
когда тысячи голодной, оборванной детворы, не вмещавшейся в переполненные
детские дома и приемники МВД, нахлынули в города, Советом Министров СССР было
принято постановление № 857 от 7 апреля по устройству детей и подростков, оставшихся без родителей.
Оно обязывало Министерство трудовых резервов организовать до 1 июня 1947
г. 80 специальных
ремесленных и 20 сельскохозяйственных училищ для
устройства подростков, направляемых из детских приемников-распределителей (ДПР)
и из детских домов. Кроме того, МВД надо было организовать до 1 августа того же года детские колонии на 10 тыс. человек. На организацию и
содержание детских домов и колоний выделили из резервного фонда Совмина СССР 299,8 млн. руб.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 |