Реферат: Поэтический космос Ломоносова
"Вечернее размышление о
божием величестве" отличается от "Утреннего" конкретностью
впечатления и свежестью красок, причём оно отличается и проблематичностью
тематики, содержащей в своей риторической форме научно-полемические
вкрапления в целостную композицию оды. Познание мира и его
закономерностей становится двигателем не только всего произведения, но и эмоции
самого лирического героя Ломоносова. Категория познания в таком случае - взгляд
в бесконечность Вселенной. Обе оды, что очевидно, являются единой композицией,
как параллель друг к другу. Обе оды объединяет также и мотив света: утро
как время пейзажной лирики и как его объект; северное сияние как явление
вечера. Отсюда и логика рассмотрения их как параллели друг к другу.
Чтобы проиллюстрировать
дальнейший анализ "Вечернего размышления", можно привести цитату из
его прозаического труда под названием "Явление Венеры на солнце,
наблюдённое в Санкт-Петербургской Императорской Академии Наук": "…Несказанная
премудрость дел божиих хотя из размышления о всех тварях явствует, к чему предводительствует
физическое учение, но величества и могущества его понятие больше всех подаёт
Астрономия, показывая порядок течения светил небесных. Воображаем себе тем
явственнее создателя, чем точнее сходствуют наблюдения с нашими предсказаниями;
и чем больше постигаем новых откровений, тем громчае его прославляем…" [2;
с.495 - 496] Из цитаты видно, что для Ломоносова естество, натура как
материальные категории являются предпосылкой к восхвалению и почитанию бога. Таким
образом, взгляд учёного мужа становится причиной созданного им мирообраза
Вселенной - не просто абстрагированного полёта художественной фантазии, а
попытки научной трактовки бытия, его научной интерпретации как космоса. Вследствие
чего художественная оболочка оды содержит два плана:
1) линию натуральную, что
отражает ярче всего строфа 2;
2) линию понятийно-абстрактную,
отражённую по сути лишь в строфе 8. Такое разделение и выделение условно, оно
относится лишь к художественному миру произведения и необходимо для того, чтобы
чётко обозначить диалектику образа космоса.
"Вечернее размышление"
начинается грандиозной и вдохновенной картиной наступления вечера, открывающего
вслед за уходом утра беспредельность небесных светил:
Лице своё скрывает день,
Поля покрыла мрачна ночь,
Взошла на горы чёрна тень,
Лучи от нас склонились прочь.
Открылась бездна звёзд полна;
Звездам числа нет, бездне дна [1;
с.120].
Внутренняя композиция строфы
выражает естественную и математически точную метаморфозу смены дня на ночь и
вращения планеты Земля вокруг своей оси. Это отличает Ломоносовский текст от
обычной пейзажной картины лирического стихотворения. Лирический герой оды
ставит себя как созерцателя космической панорамы, а не просто пейзажа,
относящегося лишь к земному время-пространству, хотя исходная точка его
наблюдений и размышлений - пространство земли:
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкой прах,
В свирепом как перо огне,
Так я в сей бездне углублён,
Теряюсь, мысльми утомлён! [1; c.120 - 121]
Уже в этих строках звучит мотив
познания мира, звучит целая гамма представлений о бытие: мотив бесконечности,
мотив-антитеза малого и большого; в конце концов, эмоция "утомлённого
мыслями человека". Эта строфа представляет собой огромный сравнительный
оборот, состоящий из ряда однородных частей и необходимый для отображения
беспредельности космического пространства и являющийся натуралистической
аллегорией. Как видно, каждый из однородных сравнительных оборотов в
отдельности представляет собой антитезу малого и большого или, во всяком
случае, имеет такой акцент в оттенке тропа. Окраска художественного слова в
этой строфе характеризуется сосуществованием образно-аллегорического и
конкретно-материального планов, что позволяет выделить в рамках
мотива-антитезы большого и малого две параллели в идейно-смысловой структуре
оды: макрокосмическую и микрокосмическую. Как учёный Ломоносов воплощает
в художественном слове оды научные понятия малого и большого: если большое - это
звёзды, светила, то малое - это понятия об атомах и молекулах. Метафоричность
"песчинки", "малой искры", "тонкого праха" отражает
эту идею, показывая различные формы проявления натуры. Композиционно они
противополагаются звёздам из первой строфы, формируя такой структурой образ макрокосмической
и микрокосмической Вселенной. Вообще натурализм, проникший в оттенок
значения слов этой строфы, непосредственно и создаёт такой акцент
художественного космоса, где понятие о материи имеет научную эстетику, отчего и
поэтика оды специфична проникновением науки в мир художественной словесности. Отсюда
налицо и натурфилософия оды: осознание лирическим героем беспредельности той
материи, то есть "бездны", в которую он "погружён". Развертывая
этот огромный сравнительный оборот, Ломоносов словно хочет объять необъятное
мироздание Вселенной. Интересно отметить в отдельности сравнительный оборот
"В свирепом как перо огне", тропообразующая база которого является
метонимизированным сравнением, где перо параллельно с моментом творчества,
моментом написания оды и является сиюминутной ассоциацией процесса творчества. Таким
образом, этот троп является не только аллегорией, но и символом познания и
творчества: перо символизирует процесс человеческого познания, творческую
жизнь человека, его искания.
Итак, эти строфы отражают
концепцию космоса, наделённого мыслями и понятиями Ломоносова-учёного, для
которого астрономия является наукой, показывающей "порядок течения светил
небесных" и говорящей о "могуществе и величестве бога".
Следующая 3 строфа с точки
зрения внутренней содержательной композиции не только завершает эту
композиционную часть (3 первые строфы оды), но и продолжает развитие мотива
бесконечности посредством вкрапления научной гипотезы о множественности обитаемых
миров:
Уста премудрых нам гласят:
"Там разных множество
светов,
Несчётны солнца там горят,
Народы там и круг веков;
Для общей славы божества
Там равна сила естества" [1;
c.121].
Ломоносов выдвигает смелую и
передовую для своего времени гипотезу, принадлежащую знаменитому Джордано
Бруно, которого за его научные убеждения предала сожжению церковь. Просветительские
идеи Ломоносова очень характерно воплотились в "Вечернем размышлении",
отчего художественность оды полностью подчинена миру науки и подспудна "верующему
я" Ломоносова, объединяющего подчас антагонистские начала своего
мировоззрения. В этой строфе звучит и мотив естественной закономерности,
сосуществующий с мотивом бесконечности времени и пространства, которые в
совокупности формируют абстрактную модель космического мирообраза. Мотив
"естества" подан автором в религиозном ключе: "…Для общей славы
божества/ Там равна сила естества…", что продолжает концепцию образа
космоса "Утреннего размышления": закономерность здесь непосредственный
синоним к мотивирующему образу творца; бесконечность же космоса - предпосылка к
определению его величества.3 строфа, представляющая собой вкраплённую гипотезу,
является завершающим элементом целостной композиционной части оды и дополняет
её идеологически. Сверх того, эта часть оды (3 первые строфы), словно
математически выверена: каждый мотив, каждый художественный элемент оды коротко
и ясно формирует именно космический мирообраз; точность и лаконичность мысли
только и способствует к его чёткой художественной выверенности; причём мужские
рифмы придают динамику к его мирообразу. Последний тезис оды содержит мотив
закономерности, который композиционно завершает предшествующие тезисы,
заключающие в себе мотив бесконечности, познания и гипотетический план, как бы
обрамляя всё вышестоящее, завершая бесконечность одического космоса и определяя
его следственную закономерность в этом. Тем более что эта часть композиции
является несущей, как основной развёрнутой космической панорамой, что и
позволяет говорить о ней как об отдельной композиционной части целой оды.
Последующие 4, 5, 6 и 7 строфы
касаются непосредственно предмета северного сияния как явления природы. Кроме
того, 4 строфа композиционно противопоставлена 3 строфе относительно выраженной
в ней идеи о естестве, поскольку северное сияние, увиденное им, видимо, во
время или перед написанием оды, показано лирическим героем в нарочито
парадоксальном ключе, с наветом невероятности этого явления с точки зрения
науки:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встаёт заря!
Не солнце ставит там свой трон?
Не льдисты ль мечут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
[1; c.121]
В рамки вопросительной и
восклицательной риторики строфы включена общая для всего её тона оксюморонная
семантика не только в тропах, но и в не имеющих характер троп предложениях.
Конечно, общее впечатление северного сияния смешивается с его научной
полемичностью, что относительно первого случая, таким образом, также и просто
поэтизирует его в ключе оксюморона как прекрасное и достойное описания явление
природы. Причём необходимо отметить, что обе оды, как уже было сказано,
объединяет сквозной мотив света. В этой оде таким мотивом является северное
сияние, которое так же параллельно к образу творца, как и в "Утреннем
размышлении", только параллель эта основана не на сопоставлении, а на
ассоциации этого явления как раскрывающего "Божие величество". Обе
оды, по сути, основываются на параллели бога и природы и, наоборот, природы и
бога.
Страницы: 1, 2, 3, 4 |