Реферат: Поэма "Реквием" А.А. Ахматовой
Как и другие авторы,
Шилов говорит, что «только несколько самых верных, самых преданных друзей
Ахматовой понимали подлинный смысл этого стихотворения, знали другие ее
«крамольные» строки, за любую из которых в те годы можно было заплатить
свободой, а то и жизнью».
«Время было
апокалипсическое», – писала позже об этом Ахматова, рассказывая, что, даже даря
друзьям книги, некоторые не подписывала, так как в любой момент такая подпись
могла стать уликой, а в «Реквиеме о тех страшных годах говорилось:
Звезды смерти сияли над
нами,
И безвинная корчилась
Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных
«Марусь» [9, 26].
Сохранить такие стихи в
доме, где шел обыск за обыском, в городе, где пустела одна квартира за другой,
можно было только одним способом: не доверять их бумаге, а держать лишь в
памяти. Ахматова так и поступила. Вплоть до 1962 года она не заносила на бумагу
ни одной подобной строки более, чем на несколько минут: иногда она записывала
тот или иной фрагмент на клочок бумаги, чтобы познакомить с ним кого-то из
ближайших и надежнейших друзей. Произносить вслух такие строки Ахматова не
решалась: она чувствовала, что и «у стен были уши». После того, как безмолвный
собеседник их запоминал, рукопись предавалась огню. В одном из стихотворений мы
можем прочитать, как об этом скорбном обряде рассказывает она сама:
…Я стихам не матерью –
Мачехой была.
Эх, бумага белая,
Строчек ровный ряд!
Сколько раз глядела я
Как они горят.
Сплетней изувечены,
Биты кистенем,
Мечены, мечены
Каторжным клеймом [9,
27].
Но трудности и опасности,
связанные с поэмой для Ахматовой не были причинами, чтобы не воплотить
произведение в жизнь. Словно родное дитя, она вынашивала поэму под сердцем,
вложив в нее чувства, боль, переживания, утраты… И. Ерохина в своей статье о
«Реквиеме» напоминает тот факт, что «почти через 20 лет к циклу 1935 – 1940
годов Ахматова пишет прозаическое «Вместо предисловия». Оно датировано 1 апреля
1957 года, но, скорее всего, написано позже: в записных книжках Ахматовой 1959
– 1960 годов мы дважды можем найти план цикла Requiem, но ни в одном нет предисловия». И при этом автор
статьи замечает, что Requiem
тогда еще мыслился именно как цикл из 14 стихотворений; «Эпилог» был только
названием одного из них, а не структурно-смысловой частью целого: в одном из
планов цикла это стихотворение идет под номером 12, а за ним следует «Распятие»
и «Приговор». Ермолова задается вопросом, почему именно 1 апреля 1957 года, и
тут же рискнула предположить, что это подчеркивало ретроспективность взгляда –
выполнить «заказ» поэт смог уже после всего: 15 мая 1956 года вернулся из
заключения Лев Гумилев (быть может, это тоже некая поминальная дата, «опять
поминальный приблизился час») [4, 214].
Итак, в течение почти двух
десятилетий возникали лирические фрагменты, казалось, мало связанные друг с
другом. До марта 1960 года не осознавалась сюжетная взаимосвязь этих
«отрывков». И только когда Ахматова написала Пролог («Посвящение» и
«Вступление») и двухчастный Эпилог, «Реквием» получил формальную завершенность.
Основной корпус текстов «Реквиема» (пролог; 10 отдельных фрагментов, частично
озаглавленных, и эпилог) создан с осени 1935 по весну 1940 года. Еще позднее, в
период «оттепели», когда, по-видимому, мелькнула надежда на публикацию
произведения (в реальности не состоялась), написаны важные дополнения к
основному тексту: «Вместо предисловия» (1 апреля 1957г.) и 4 строки эпиграфа
(1961г.) [10, 420].
Внешнее построение и
внутренний мир «Реквиема»
Бывают в истории времена,
когда только поэзии под силу совладать с действительностью, непостижимой
простому человеческому разуму, вместить ее в конечные рамки.
И. Бродский [4, 198]
История создания произведения,
несомненно, важна для изучения самой поэмы, так как она тесно связана с жизнью
Ахматовой. «Реквием» повторяет определенный отрывок жизни в миниатюре, означая
главные события. В этом можно убедиться, сопоставив биографию поэта и
произведения. Вот как И. Ерохина делает это в своей статье:
«22 октября 1935-го –
первый арест Л. Гумилева и М. Пунина («Уводили тебя на рассвете», ноябрь 1935,
Москва);
10 марта 1938-го – второй
арест Гумилева, следствие; все остальные стихи датированы 1938-1939 гг.
(«Приговор» 22 июня 1939, Фонтанный Дом).
22 июля 1939-го – Л.
Гумилеву вынесли окончательный приговор – 5 лет в ИТЛ, в середине августа 1939
он отправлен по этому («К смерти», 19 августа 1939, Фонтанный Дом) [4, 200].
И С.И. Кормилов тоже
указывает на очень тесную связь поэмы с жизнью поэта: «“Реквием” – одно из
наиболее автобиографичных произведений Ахматовой. Уже в эпиграфе из
собственного стихотворения 1961 года есть местоимения «я» и «мой» (дважды
использованное), но в обоих случаях «мой» – народ. «Реквием» – это и самое
обобщенное по содержанию и самое общезначимое ахматовское произведение» [5,
87].
Но перейдем от обобщенных
фактов к непосредственно структуре «Реквиема». Как уже говорилось выше, поэма
состоит из отдельных отрывков, частей-стихотворений, которые живут своей
жизнью, если не знаешь, что это элементы одного целого, как показал нам автор
лишь через некоторое время после их создания.
Еще, как считает
Кормилов, уникальна и композиция «Реквиема». Кормилов замечает, что ни в одном
другом произведении или цикле обрамление не составляет половину текста. Между
тем в десяти стихотворениях-главах «Реквиема» в совокупности сто стихов, а в
автоэпиграфе, «Посвящении», «Вступлении» и двухчастном «Эпилоге» 87 стихов,
«Вместо введения» играет роль стихотворения в прозе, все вместе – около 100
строк, что с учетом сравнительно длинных размеров «Эпилога» (пятистопный ямб и
четырехстопный амфибрахий) примерно равен «Основному» тексту. Ахматовой как бы
трудно начать рассказывать о том, что затронуло ее лично, но трудно и закончить
только своей личной болью. Хотя выделенность обрамления относительна, в нем об
общем сказано больше, чем о своем [5,95].
Главной героиней
«Реквиема» является мать, у которой некие безликие силы (государство и жизнь)
отнимают сына, лишая его свободы и, может быть, и жизни. Произведение строится
как диалог матери с роком, то есть необратимыми обстоятельствами, независимыми
от возможностей человека [10, 420]. Ерохина пишет, что главная мысль Эпилога –
мысль памяти, в единое кольцо замыкающей время и в этом противостоящей его
изначальной линейности: «Опять поминальный приблизился час…».
Прошлое переживается
сегодня… сейчас… как когда-то… и как будет еще не раз… всегда…
Цикличность
подчеркивается повтором: «Я вижу, я слышу, я чувствую вас…» и анафорами:
«И ту, что едва до окна
довели,
И ту, что родимой не
топчет земли,
И ту, что…
……………………….
Забыть громыхание черных
Марусь,
Забыть, как постылая
хлопала дверь…»
Поминальный час – точка
соединения душ, одной и всех («О них вспоминаю всегда и везде» – «Пусть также
они вспоминают меня…») живых и ушедших [4, 218]. Л.М. Ельницкая («Энциклопедия
мировой литературы») выделяет в «Реквиеме» несколько планов содержания. Прежде
всего в поэме имеются указания на современность – ту эпоху, когда «ненужным
привеском болтался / Возле тюрем своих Ленинград». Выстраивается сюжет ареста,
осуждения и ссылки сын, в котором все реально и узнаваемо:
«Уводили тебя на
рассвете, / За тобой как на выносе шла…».
Сцена ареста метафорически
замышляется как элемент похоронного обряд – вынос тела усопшего.
2-ой план: обобщенно-фольклорный,
характеризуется разрушением конкретно-исторической ситуации и возведением её к
неизменной архитипической модели. Особенность личной биографии автора: «Муж в
могиле, сын в могиле» - предстает как вечная в русской истории. Поэма
раскрывает внутренний мир русской матери, во все времена проходящей через
страданья обездоленности и покинутости, через отчаянье, желание смерти, наконец
– безумия. В обобщенный сюжет вплетаются личные мотивы (например, противопоставление
«Царско-сельской веселой грешницы » - Ахматовой 30-х гг. стоящей под стенами
тюрьмы «трехсотою, с передачею» и надеждою узнать что-либо о судьбе своего
сына). Такие подробности, однако, не служат индивидуализации образа, автора, а
только ставят его в общий ряд человеческих судеб той эпохи.
Наконец, 3-й план
содержания связан с библейским мифом: уводимый на гибель «сын человеческий»
отождествляется с Иисусом Христом. Матерь Божья – с земной женщиной, героиней
поэмы. Сцена распятья, в которой цитируются прямые слова Христа в момент казни,
свободно перетолкована автором и служит «возвышению» массовой трагедии времени
«большого террора» до высшей трагедии человеческого рода [10, 420].
Структура «Реквиема»
определяется движением автора, воспитанного культурой «середины века», к
соборности, к слиянию своей жизни с судьбой народа, о чем и заявлено в
Эпиграфе: «Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ к несчастью был» [10,
421].
Жанр «Реквиема»
Я соглашусь с Л.М.
Ельницкой, Н. Лейдерманом и другими критиками, которые считают вопрос о жанре
«Реквиема» спорным. Вот как Н. Лейдерман в своей статье «Время и величие
скорби» описывает ситуацию, сложившуюся вокруг этого вопроса: «О жанре
ахматовского «Реквиема» высказываются разные суждения. Одни исследователи
называют «Реквием» лирическим циклом, другие возражают («Реквием» не обычный
цикл стихотворений, а скорее поэма с огромным эпическим размахом), третьи
предпочитают уйти от жанровых дефиниций, заместив их неопределенным
обозначением – «некое органическое целое». Однако ни те, ни другие, ни третьи
не приводят сколько-нибудь серьезных аргументов в пользу своей точки зрения. А
ведь проблема жанра – ничуть не формальное дело: это вопрос о типе образа мира,
который объединяет все компоненты произведения в единое художественное целое, а
значит ощущение (или узнавание) жанра дает ключ к той системе условностей,
которая формирует образ мира и делает пластически осязаемой и зримой авторскую
концепцию» [6, 217].
Страницы: 1, 2, 3 |