Реферат: Искусство Византии времени Македонского возрождения (IX-X вв.)
Так, например, на миниатюре-фронтисписе Парижской Псалтири
Давид показан между двумя женскими фигурами. Как сообщают надписи над их
головами, это "Премудрость" и "Пророчество" - основные
свойства Давида-псалмопевца. Использование античных образцов здесь налицо. Художник
непосредственно копировал фигуру "Пророчества" с античной скульптуры,
по-видимому, большого размера. Миниатюрист начал рисовать ее снизу. Но, взятая
в таком масштабе, какой он избрал, фигура не могла бы вместиться в пределы
листа. Тогда он изменил свое решение и выполнил правую руку и верхнюю часть
фигуры в гораздо меньшем размере. "Премудрость" также имеет в
качестве образца античную скульптуру, которую художник стремился точно
воспроизвести на пергамене. Заимствуя у модели жест руки, поддерживающей край
плаща, он поместил под мышку фигуре "Премудрости" книгу, которой,
конечно, не было в античном памятнике. Это придало движению неестественный
характер.
Однако чаще всего искусственными воспринимаются на миниатюре
архитектурные детали, заимствованные из античных памятников. В иллюстрации той
же рукописи с изображением играющего на арфе Давида вверху слева появляется
среди золота фрагмент загородной античной виллы, окрашенной в голубой цвет. Этой
окраской в копируемой фреске иллюзионистически передавалась дальность
расстояния, совершенно чуждая миниатюре с ее нейтральным фоном. Справа в той же
сцене - колонна, перевязанная лентой и завершенная вазой, - мотив,
заимствованный из помпеянской живописи. Рядом с ней - состоящая из кубических
объемов скала, элемент пейзажа, характерный только для средневекового искусства.
Такой пейзажный фон нельзя считать гармоничным, он свидетельствует об
использовании самых разных образцов.
Среди многих фигур-персонификаций этой рукописи хочется
выделить "Ночь" (в миниатюре "Молитва Исайи"). Чтобы показать,
что пророк молится на заре, художник вводит покидающую место действия фигуру
Ночи и появляющегося маленького Эоса - утреннюю зарю. Ночь изображена в виде
задумчиво остановившейся на мгновение женщины с опущенным факелом в руке. Монохромная
окраска ее одежд в синий цвет разных оттенков придает фигуре сходство со
статуей эллинистического периода, когда скульпторы увлекались мотивом поднятого
над головой и приобретшего очертания раковины плаща, а также рисунком мелких
складок одежд.
Больше средневековой условности в миниатюре, посвященной
знаменитой битве Давида и Голиафа. Композиция состоит из двух сцен. Вверху - начало
битвы. Голиаф, за спиной которого стоит фигура, олицетворяющая собой "Хвастовство",
нападает на Давида. Давида поддерживает женщина - персонификация "Силы".
Внизу - Давид отрубает голову Голиафу. Обе сцены даны на нейтральном золотом
фоне. Всякие детали архитектуры и пейзажа в композиции отсутствуют. Персонажи
изображены друг над другом, то есть как бы в воздухе, но они твердо стоят, опираясь
на всю ступню, а не на носки, как обычно в византийской живописи. Пропорции
фигур отличаются классической красотой, а движения - выразительностью.
Псалтирь, в состав которой входят эти миниатюры,
представляет собой центральный памятник рукописной книги периода "Македонского
Возрождения". С XVI века она находится в собрании
Парижской Национальной библиотеки. Рукопись украшена четырнадцатью миниатюрами,
помещенными на отдельных листах, и относится, таким образом, к иному типу, чем
Хлудовская (см. выше). Композиции ограничены широкими, характерными для периода
"Македонского Возрождения" орнаментированными рамами. Их фон покрыт
золотом, что сближает их с произведениями станкового искусства.
Отличается Парижская Псалтирь от Хлудовской и темами своих
иллюстраций. Они посвящены эпизодам из жизни Давида. Христологический цикл, а
также иконоборческие сюжеты в них отсутствуют. К подобной системе
иллюстрирования псалтири в дальнейшем византийские художники обращались не раз.
В течение многих веков возникали довольно точные копии этой рукописи. Их,
очевидно, выполняли художники императорского скриптория, в котором была создана
и Парижская Псалтирь. В отличие от монастырских псалтирей ее редакция стала
называться аристократической.
Миниатюры Парижской Псалтири, которые принято сейчас
датировать рубежом IX-X веков,
близки к другой, точно датируемой рукописи: Сочинения Григория Назианзина того
же собрания относятся к 879-883 годам. Помещенные на отдельных листах,
заключенные в широкие рамы, миниатюры этой рукописи также наполнены античными
реминисценциями. В них много фигур-персонификаций. Но особенно поразительно,
даже по сравнению с Парижской Псалтирью, обилие и разнообразие архитектурных и
пейзажных мотивов, заимствованных из древних образцов. Однако персонажи здесь
изображены более легкими, как бы бестелесными, и нет той твердой постановки
фигур, которая характеризует миниатюры Парижской Псалтири. Построение каждой
композиции в Сочинениях Григория Назианзина характеризуется ясностью.
Здания изображены с соблюдением правил прямой перспективы. Их
объем явно подчеркнут. Они отличаются от невесомых фантастических сооружений
более поздних византийских миниатюр именно своей конкретностью. С помощью
цветовой моделировки, которая становится здесь основным средством воспроизведения,
художник выявляет объем. Светлые краски положены широкими мазками. Спокойные
лица персонажей полны чувства собственного достоинства и античного величия. На
трех первых листах рукописи помещены миниатюры, которые дают основание для ее
датировки. Кодекс открывает изображение Василия I (867-886)
с семьей. Его портрет повторен еще раз на обороте третьего листа. Здесь справа
от него, в таком же, как и он, роскошном одеянии представлен архангел Гавриил,
возлагающий на голову императора золотую, украшенную жемчугом диадему с
навершием в виде креста. Слева от императора - пророк Илия, который протягивает
ему лабарум - войсковое знамя. Как сказано в надписи рядом с фигурой, этим
действием Илия гарантирует постоянную победу императору, а Гавриил венчает его
как защитника мира.
На втором листе рукописи императрица Евдокия изображена со
скипетром и сферой - регалиями власти в руках. По сторонам от нее два сына - Лев
и Александр. Так как на миниатюре отсутствует старший сын, соимператор Василия
Константин, то, следовательно, кодекс был выполнен после его смерти, но в тот
период, когда была еще жива Евдокия. Исполнение рукописи Сочинений Григория
Назианзина приходится, следовательно, на короткий промежуток времени - между
879 и 883 годами.
К этому же примерно периоду относятся и миниатюры рукописи
Косьмы Индикоплова, находящейся сейчас в библиотеке Ватикана. Текст знаменитого
путешественника VI века, совершившего поездку в Индию и
описавшего ее, богато проиллюстрирован. Связь с античными образцами в
миниатюрах этого кодекса ощущается настолько сильно, что одно время все
специалисты единогласно относили его к VI веку, к
ранневизантийскому периоду, когда традиции античности были особенно живучи. О
том, что миниатюры к "Топографии" Косьмы Индикоплова были выполнены в
столице, свидетельствует их близость к манере оформления Парижской Псалтири.
Фигуры отличаются некоторой массивностью, складки одежд
широко и свободно спадают, согласуясь с движением. Связь с искусством эллинизма
ощущается в широкой живописной трактовке, в применении прозрачных теней и
сочных бликов. Особенностью этих миниатюр можно считать ограниченное введение в
них пейзажных и архитектурных элементов.
Близость к миниатюрам Парижской Псалтири сильно ощущается и
в оформлении рукописи с текстом истории Иисуса Навина, находящейся ныне тоже в
Ватикане. Эта рукопись получила совершенно необычную для IX-X веков форму свитка. Обращение к свитку в то время, когда с IV века уже безраздельно господствовала иная форма - кодекс,
служит еще одним свидетельством использования античных образцов.
Текст в свитке Ватикана расположен столбцами, идущими
поперек его длины, подобно тому как помещался он в античных рукописях. Над
текстом - бесконечный фриз переходящих одна в другую и не разделенных рамами
сцен.
Принцип композиции в виде ленты заимствован из рельефов
римских триумфальных колонн - таких, как, скажем, колонна Траяна.
Изображения представляют собой рисунки, слегка подкрашенные
тонкими сочетаниями коричневого, голубого, белого и пурпурного цветов. Архитектура
и пейзаж активно введены в построение композиций с целью определения места
действия. Фигуры твердо стоят на ногах, даже если линия почвы не изображена.
Возможно, эта рукопись была создана в императорском
скриптории для Константина VII Порфирородного (913 - 959),
который стал покровителем искусства и литературы. Он сам пробовал свои силы как
художник, а о его литературном таланте можно судить по написанной им книге
"О церемониях" - произведении, наполненном античными реминисценциями.
К тому же периоду конца IX - начала X века относятся фрагменты Евангелия в Государственной
Публичной библиотеке в Ленинграде. Сохранилось 16 листов этой когда-то
роскошной рукописи. Ее миниатюры представляют собой иллюстрации евангельского
цикла, возникшие впервые после перерыва в несколько столетий. После создания
рукописей VI века (Евангелия Рабулы и Россано) к этим
сценам миниатюристы не обращались. Теперь же, выбирая основные события из
евангельского рассказа, они в своих основных композиционных принципах строго
подчинялись иконографическому канону. Можно предполагать, что в эти годы
сложилась как иконография отдельных сцен, так и вся система иллюстративного
цикла.
Миниатюры, очевидно, были созданы несколькими художниками,
каждый из которых обладал своей творческой манерой. Одни следовали константинопольским
образцам, другие были ближе к памятникам Малой Азии. Так, скажем, композиция
"Брака в Кане Галилейской", разделенная на две части (пир и чудо
превращения воды в вино), своим развернутым характером напоминает современные
ей фрески Каппадокии. На фреске церкви Токаль, как и на миниатюре, композиция
"Брака в Кане" состоит из тех же двух частей.
Страницы: 1, 2, 3, 4 |