Курсовая работа: Символика света и цвета в русской иконописи
Курсовая работа: Символика света и цвета в русской иконописи
Оглавление
Введение. 2
1.
Символика света и цвета в русской иконописи. 6
1.1
Роль цветовой символики в иконописи. 6
1.2
Цветовая насыщенность и её значение. 10
2.
Колоритно – композиционная символика. 14
2.1
Значение колорита. 14
2.2 Отношение
русских иконографов к колористике. 15
Заключение. 24
Список
литературы.. 25
Введение
В книге М. Алпатова «Краски
древнерусской иконописи» особенно ярко выражены эти аспекты. Подробно
рассказано о символике света и цвета, красок, образов, об истории иконописи,
также об наиболее известных русских и мировых иконописцах. Книга
проиллюстрирована, поэтому была возможность сразу же рассмотреть приведенные
примеры. Курсовая была написана на основе материала, приведенного именно в этой
книге, т.к. в ней наиболее подробно раскрывалась тема курсовой работы.
В Терминологии русской
иконописи дана расшифровка непонятных современному обывателю древнерусских
слов, понятий, терминов, названий красок и основ, используемых в иконописи.
Так же глубоко раскрывает
тему книга Рамо – Паки – Гийоп «Техника росписи икон». Книга является подробным
самоучителем по технике росписи. Из него были недостающие данные, не описанные
в «Краска древнерусской иконописи». Также книга была прочитана для общего развития
и более глубокого проникновения в тему курсовой.
Также было просмотрено
множество иллюстрированных альбомов по русской и мировой иконописи, в частности
«Иконы частных собраний: Русская иконопись XIV – начало XV вв: Каталог выставки».
Целью данной курсовой
работы было выявить способы цвето -, свето - и символопередачи в иконописи,
рассматривая наиболее яркие и известные образцы.
Еще не так давно было принято считать, что самым верным
признаком древности русской иконы является ее чернота. В настоящее время
общеизвестно, что это представление в корне ошибочно. Оно сложилось в
результате того, что большинство древних икон дошло до нас покрытыми вековой
пылью и копотью. Между тем стараниями наших реставраторов иконы
„раскрываются", с них снимаются темные наслоения, и тогда они предстают во
всем блеске своей первоначальной красочности, красоты.
Современного человека так поражает превращение реставраторами
„черных досок" в светозарную живопись, что он готов признать это
превращение едва ли не самым главным признаком сказочной поэтичности икон.
Вместе с тем любители искусства и его знатоки нередко склонны
примешивать к своему восторгу несколько снисходительное отношение к краскам
икон, которые их создатели расточали с такой простодушной детской щедростью, на
какую никогда не решится ни один взрослый художник, разве только Марк Шагал или
Хуан Миро. Буйным разгулом своих красок древнерусская иконопись может напомнить
раскрашенные и утыканные перьями экзотических птиц ритуальные маски африканцев
или индейцев.
Действительно, если после картин мастеров XIX века, даже тех, которые отважно боролись
с „чернотой", попадаешь в залы древнерусской живописи, кажется, что с глаз
спадает пелена, испытываешь безотчетную радость, как на лужайке, усеянной
яркими цветами. И хотя круг сюжетов иконописи довольно ограничен, чувствуешь,
что у тебя открываются глаза на мир, не на тот, который окружает человека в повседневности,
но на огромный многообразный мир красок, созданный воображением. Это первое
впечатление вполне естественно и закономерно. Оно подкупает неподготовленного
зрителя. Даже если сама иконопись оставляет его равнодушным, он должен будет
признаться, что краски ее пленительны. Впрочем, сводить значение древней
иконописи только к яркости, звонкости и чистоте красок - значит не понимать ее
сущности. Икона это вовсе не детский размалеванный рисунок и не пестро раскрашенная
маска. Это подлинное большое искусство, и потому современному человеку необходимо
напрячь все свои духовные силы, для того чтобы войти в понимание древнерусской
эстетики цвета.
Живописная техника иконы не очень сложна, но в высшей степени
совершенна. Эта живопись красками, разведенными на яичном желтке и положенными
на гипсовый левкасный , грунт, давала возможность древним мастерам создавать
настоящие симфонии красок, не уступающие живописи нового времени. Техника эта
допускала многослойность письма, множество оттенков и полутонов. Она имеет свои
преимущества перед живописью масляными красками. Краски древних икон способны
сохранять под позднейшими наслоениями всю свою первозданную силу. В большинстве
раскрытых икон мы видим краски в том состоянии, в каком они были много веков
тому назад.
В старинных руководствах, так называемых „Подлинниках",
упоминаются краски, которыми писались древние иконы: вохра, багор, санкирь,
лазорь, сурик, киноварь, празелень, индиго и другие. В руководствах даются
указания, как смешивать краски, однако все это касается только техники, которая
на протяжении веков не подвергалась существенным изменениям. Но старинные
тексты почти не говорят о художественном значении красок, о колорите
древнерусских икон. Видимо, в этом не было надобности. Краски и без того
говорили уму и сердцу человека все, что имел сказать художник. Но нам, чтобы
добраться до сущности древних красок, приходится прибегать к критическому
анализу.
Древнерусский художник имел дело с людьми, наделенными большой
чуткостью к цвету, любившими цвет, широко раскрытыми глазами ловившими все его
оттенки, с людьми, способными прочесть в них все, что они содержали.
1.
Символика света и цвета в русской иконописи
1.1 Роль
цветовой символики в иконописи
Древнерусская литература дает представление об отзывчивости
людей того времени к цвету. В „Слове о полку Игореве" поэт щедрой кистью
наносит краски: в небе блещут синие молнии, Дон катит синие воды, горят красные
зори, хмурятся черные тучи. Записывая сведения о небесных знамениях, древние
летописцы испытывают страх, но любуются красочностью кругов и столбов на
небесах. В русских былинах постоянно мелькают цветовые эпитеты. Самый любимый
цвет—это алый, красный, который едва ли не больше всего жаловали и
древне-русские иконописцы. Недаром позднее слово „красный" стало значить и
„красный цвет" и „прекрасный". Все это отчасти объясняет то
многокрасочное зрелище, которое на протяжении веков являет собой древняя икона.
Какое значение имел цвет в древнерусской иконописи? Как и вся
она в целом со своими сюжетами и формами, цвет имел в ней несколько значений.
Прежде всего изобразительное, буквальное. Цвет
позволял художникам донести до зрителя то, что в иконах изображалось, и этим
поднять их изобразительное значение. Цвет— это дополнительная характеристика
вещей, по которой можно узнать людей, животных, деревья, горы и здания. В этом
отношении икона не отличается от живописи нового времени. Впрочем, в иконописи
в отличие от живописи не ставилась задача достоверной и точной передачи цвета
предметов или красочного впечатления от них.
Иконописцу достаточно того, что по цвету можно узнать
предмет. По темно-вишневому плащу—Богоматерь, по светло-малиновому—апостола
Павла, по охристому—апостола Петра, по ярко-красному плащу—мучеников Георгия
или Дмитрия, по огненно-красному фону—Илью Пророка, который живым поднялся в
небесный эфир, и по тому же красному цвету—вечный огонь в аду, в котором Сатана
царствует над осужденными грешниками.
Цвет—это в известной степени наиболее бросающийся в глаза внешний
признак отдельных предметов реального или воображаемого мира. Это
опознавательный знак изображений. По узорчатым парчовым тканям в новгородской
иконе „Бориса, Глеба и их отца Владимира" мы узнаем новгородских знатных
купцов.
Не нужно думать, что иконописцы всегда придерживались этого
подсобного значения цвета. Они не могли удержаться от того, чтобы не отступить
от него. В иконах есть краски, которые воспроизводят то, что в мире существует.
Но есть и такие, которых нигде не существует и которые делают предметы
неузнаваемыми, хотя и прекрасными. Белоснежные церковные постройки похожи на
новгородские храмы, которые и теперь еще можно видеть на берегах Волхова.
Многоцветные, разноцветные, расцвеченные здания—таких никогда нигде не существовало.
Это диковинный сказочный цвет, это краски незримого града Китежа. И такого
диковинного цвета могут быть самые различные предметы: таковы разноцветные
классические плащи и хитоны, фиолетовые горки, синие и розовые кони. Среди
этого сказочного мира нет ничего странного и в ярко-алых херувимах, в красном
свете свечи, в ярко-голубых отблесках, которые на горе Фавор падают от
белоснежных риз Христа на одежды апостолов. В мире иконы все возможно. Этот мир
радует ощущением свободы.
П. Муратов считал, что в композиции икон мастера свято
следовали образцам. Творческую свободу обретали, только берясь за кисть и
принимаясь за расцветку рисунка. Это было не совсем так: и в том и в другом
были образцы и каноны, но была и возможность подвергнуть их изменению,
перетолкованию. Во всяком случае цвет участвовал в перетолковании традиционного
сюжета, которое художник осуществлял в композиции.
Современный человек не может не спросить себя: какое
отношение имели краски древнерусской иконописи к реальности, которая окружала
человека? Старые авторы ставили этот вопрос так: в какой степени древнерусский
мастер способен был передать краски, которые он видел в мире? Вероятно, что-то
из его зрительных впечатлений входило в его создания. В. Щепкин утверждал, что
яркие краски новгородских икон—это отзвук полыхающих летних закатов в Северном
крае. Вслед за Ю. Олсуфьевым многие авторы находили в гамме рублевской
„Троицы" краски среднерусского летнего дня, синие васильки, нежно
зеленеющие овсы, золотистые зреющие хлеба. Д. Онаш пошел еще дальше, решив, что
Рублев писал свои иконы прямо в пленэре, но это уже совсем невероятно.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5 |