Контрольная работа: Естественнонаучные взгляды Леонардо да Винчи
Так случилось уже в ранний период деятельности
Леонардо да Винчи. Флоренция того времени не дала ему того, на что
он мог рассчитывать. Как мы знаем, сам Лоренцо Великолепный и его
двор превыше всего ценили живопись Боттичелли. Мощь и свобода Леонардо
смущали их своей новизной. А замыслы его в градостроительстве и инженерном
деле казались слишком смелыми, несбыточными. Похоже, что Лоренцо
более всего ценил в Леонардо музыканта, действительно наслаждаясь
его игрой на лире.
И вот Леонардо обращается к другому
властителю – Людовику Моро, который правит Миланом. Милан ведет в
это время войну с Венецией. И потому Леонардо в первую очередь старается
убедить миланского герцога, что может быть полезен ему в военном деле.
По свидетельству современников, Леонардо
был прекрасен собой, пропорционально сложен, изящен, с привлекательным
лицом. Одевался щегольски, носил красный плащ, доходивший до колен,
хотя в моде были длинные одежды. До середины груди ниспадала его
прекрасная борода, вьющаяся и хорошо расчесанная. Он был обворожителен
в беседе и привлекал к себе человеческие сердца.
Даже когда он сравнительно мало зарабатывал,
всегда держал лошадей, которых любил больше всех других животных.
Мы знаем также, что он постоянно рисовал
и записывал.
До нас дошло около семи тысяч страниц,
покрытых записями или рисунками Леонардо.
Один из первых исследователей этих рукописных
сокровищ отмечал в изумлении: «Здесь есть все: физика, математика,
астрономия, история, философия, новеллы, механика. Словом – это
чудо, но написано навыворот, так дьявольски, что не один раз я тратил
целое утро, чтобы понять и скопировать две или три странички».
Дело в том, что Леонардо писал справа
налево, так что читать его труды нужно в зеркале. По некоторым свидетельствам,
он был левшой, по другим – одинаково владел обеими руками. Как бы то
ни было, такое его письмо еще усугубляет тот ореол таинственности,
которым он окружал себя и которым отмечено все его творчество.
Писал не по-латыни, как прославленнейшие
гуманисты, его современники, которые в своем любовании классической
древностью нередко теряли связь с действительностью, а живым, сочным,
образным, порой простонародным итальянским языком.
Да, эти манускрипты – подлинное чудо.
Гениальными рисунками, перед которыми у нас, точно также как некогда
у современников, дух захватывает от восхищения, Леонардо да Винчи
иллюстрировал великие мысли, острейшие наблюдения, глубокие,
изумляющие нас провидения.
Леонардо угадал многое, что не знали
еще люди, которые в XIX в. стали изучать его записи. Он знал, что человек
полетит, и сам, по-видимому, рассчитывал совершить полет с Монте Чечери
(горы Лебедя).
«Идеальный город» – одна из тем многих
рисунков и записей Леонардо. В таком городе, указывал он, улицы
должны быть проложены на разных уровнях, причем только по нижним будут
ездить повозки и прочие грузовые телеги, а от нечистот город будет
очищаться по подземным проходам, проложенным от арки до арки.
Любопытство его было безгранично.
Он доискивался причины всякого явления, даже незначительного,
ибо и такое могло открыть новые просторы познанию.
Каковы же были результаты всех этих
вопросов, наблюдений упорнейших поисков причины и следствия, разумного
основания, т.е. закономерности явлений?
Леонардо первым сделал попытку определить
силу света в зависимости от расстояния. Его записки содержат первые
возникшие в человеческом уме догадки о волновой теории света.
Найденные им, подчас на высоких горах,
остатки морских животных явились для него доказательством перемещения
суши и моря, и он первый категорически отверг библейское представление
о времени существования мира.
Леонардо вскрывал трупы людей и животных,
и его многочисленные анатомические этюды поражают нас своей точностью,
беспримерными в те времена познаниями. Он первый определил число
позвонков в крестце у человека. Он хотел знать, как начинается и
как кончается жизнь, и проделывал опыты с лягушками, у которых удалял
голову и сердце и прокалывал спинной мозг. А некоторые его зарисовки
фиксируют биение сердца свиньи, проколотого длинной шпилькой.
Его интересовала подвижность человеческого
лица, отражающая подвижность человеческой души, и он стремился изучить
во всех подробностях эту подвижность. Он писал: «Тот, кто смеется, не
отличается от того, кто плачет, ни глазами, ни ртом, ни щеками, только
бровями, которые соединяются у плачущего и поднимаются у смеющегося».
Но это наблюдение опять-таки надо было
проверить опытом. И вот что, по дошедшему до нас свидетельству, делает
Леонардо.
Однажды, задумав изобразить смеющихся,
он выбрал несколько человек и, близко сойдясь с ними, пригласил их на
пиршество со своими друзьями. Когда они собрались, он подсел к ним и
стал рассказывать им самые нелепые и смешные вещи. Все хохотали, а
сам художник следил за тем, что делалось с этими людьми под влиянием
его рассказов, и запечатлевал все это в своей памяти.
После ухода гостей Леонардо да Винчи
удалился в рабочую комнату и воспроизвел их с таким совершенством,
что рисунок его заставлял зрителей смеяться не меньше, чем смеялись
живые модели, слушая его рассказы.
Но, изучая человека как анатом, как философ,
как художник, как относился к нему Леонардо? Страшнейшие формы уродства
изображены в его рисунках с такой поразительной силой, что кажется,
порой: он радуется уродству, торжествующе выискивает его в человеке.
А между тем сколь пленительны образы, созданные его кистью! Словно
первые – это лишь упражнения в великой науке познания, а вторые – плоды
этого познания во всей его красоте.
В своих записках Леонардо дает исчерпывающий
ответ на вопрос, как он относился к людям:
«И если найдутся среди людей такие,
которые обладают добрыми качествами и достоинствами, не гоните
их от себя, воздайте им честь, чтобы не нужно им было бежать в пустынные
пещеры и другие уединенные места, спасаясь от ваших козней!»
Живопись
– царица искусств
Среди всех искусств да, пожалуй, среди
всех дел человеческих Леонардо ставит на первое место живопись.
Ибо, указывает он, живописец является «властелином всякого рода
людей и всех вещей». Это – неотразимое свидетельство глубокой убежденности
одного из величайших живописцев, когда-либо живших на свете, в величии
и всепокоряющей мощи своего искусства.
Мир познается через чувства, а глаз –
повелитель чувств.
«Глаз, – пишет он, – есть око человеческого
тела, через которое человек глядит на свой путь и наслаждается красотой
мира. Благодаря ему душа радуется в своей человеческой темнице,
без него эта человеческая темница – пытка».
В день рождения короля пришел поэт и
преподнес ему поэму, восхваляющую его доблести. Пришел также и живописец
с портретом возлюбленной короля. Король тотчас же обратился от книги
к картине. Поэт оскорбился: «О, король! Читай, читай! Ты узнаешь нечто
куда более важное, чем может дать тебе эта немая картина!» Но король
ответил ему: «Молчи, поэт! Ты не знаешь, что говоришь! Живопись служит
более высокому чувству, чем твое искусство, предназначенное для
слепых. Дай мне вещь, которую я мог бы видеть, а не только слышать».
Между живописцем и поэтом, пишет еще
Леонардо, такая же разница, как между телами, разделенными на части,
и телами цельными, ибо поэт показывает тебе тело часть за частью в
различное время, а живописец – целиком в одно время.
А музыка? Опять категорический ответ
Леонардо:
«Музыку нельзя назвать иначе, как сестрой
живописи, ибо она есть предмет слуха, второго чувства после зрения...
Но живопись превосходит музыку и повелевает ею, потому что не умирает
сразу же после своего возникновения, как несчастная музыка».
Но всего этого мало. Живопись, величайшее
из искусств, дает в руки того, кто подлинное ею владеет, царственную
власть над природой.
Итак, для Леонардо живопись – высшее
деяние человеческого гения, высшее из искусств. Это деяние требует
и высшего познания. А познание дается и проверяется опытом.
И вот опыт открывает Леонардо новые
просторы, дали, до него не изведанные в живописи. Он считает, что
математика – основа знания. И каждая его живописная композиция
плавно вписывается в геометрическую фигуру. Но зрительное восприятие
мира не исчерпывается геометрией, выходит за ее рамки.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6 |