Реферат: Символика чисел в литературных произведениях
В Апокалипсисе, главе
тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум
да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят
шесть».
И той же главы в стихе
пятом: «И даны быша ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему
область творити месяц четыре—десять два».
Французские буквы,
подобно еврейскому число-изображению, по которому первыми десятью буквами
означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g
h i k l m n o p q r s t u v w x y z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110
120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке
цифрами слова L’empereur Nаро1еоn, выходит, что сумма этих чисел равна 666-ти и что
поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме
того, написав по этой же азбуке слова quarante deux, то есть
предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел,
изображающих quarante deux, опять равна 666-ти, из чего выходит, что предел
власти Наполеона наступил в 1812-м году, в котором французскому императору
минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе
вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на
основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ
на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответ на этот вопрос:
L’empereur А1ехаndге? La nation Russe? Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше
или меньше 666-ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое
имя—Соmtе Рiегге Веsouhoff; сумма
цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил dе, прибавил агtiс1е 1е и все не получал желаемого
результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и
заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его
национальность. Он написал Le Russe Besuhof и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5
означает «е», то самое «е», которое было откинуто в агtiс1е перед словом L’emperur. Откинув точно так же, хотя и
неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ: L’Russe Besuhof, равное 666-ти. Открытие это
взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием,
которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не
усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона,
комета, 666, L’empereur Nаро1еоn и L’Russe Besuhof — все это вместе должно было созреть, разразиться и
вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в
которых он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и
великому счастию.
Пьер накануне того
воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа
Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние
известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только
что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из
знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
— Ради бога, не можете ли
вы меня облегчить? — сказал курьер, — у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было
письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф
Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное,
последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии,
Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя
Николая Ростова, награжденного Георгием 4-й степени за оказанную храбрость в
Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского
командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о
Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о
награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем
чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом
Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером,
беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных
в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон
до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра
приезде государя — все это с ново" силой возбуждало в Пьере то чувство
волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в
особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила
мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему,
во-первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был
связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и,
во-вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры
и проповедывающих патриотизм, было почему-то совестно предпринять такой шаг.
Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения
поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он L’Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666. что его
участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему
велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать
ничего и ждать того, что должно совершиться.
Приложение
IV
ЧИСЛА — согласно воззрению Пифагора
(6 в. до н. э.), ключ к гармонии законов космоса и символ божественного
мироздания. Открытие, что колебания струн, длина которых выразима посредством
простого соотношения чисел, дает полнозвучные аккорды, привело к постулированию
понятия "гармония" в нашем понимании этого слова и было в то же время
первым шагом к математическому выражению познания мира. Согласно такому взгляду
каждая форма может быть представлена посредством чисел ("Все есть
число"), которые суть не что иное, как скрытые в мире божественные
первообразы и прообразы (архетипы), становящиеся очевидными и зримыми при
проницательном его созерцании. Это демонстрирует, например, теорема Пифагора с
ее изящной закономерной соразмерностью квадратов через стороны
прямоугольного треугольника. "Числа были не слепо выброшены в мир;
они подчиняются гармоничному порядку подобно тому, как кристаллическая решетка
и консонансы (созвучия) гаммы подчинены всеохватывающим законам гармонии"
(А. Кёстлер). Числа рассматривались не только как единицы измерения, но также в
качестве "архе" (первоначал и сущностей) всех вещей, "как
господствующая и несотворимая связь и основа вечной устойчивости внутримирового
порядка вещей" (Филолай, 5 в. до н. э.). Равным образом связанная с
числовыми измерениями периодичность космических циклов должна была приближать к
мысли, что числа не просто введенное человеком вспомогательное упорядочивающее
средство, но первоэлементы Вселенной, "абсолютные" (неуничтожимые)
следы сверхчеловеческих сил и потому священные символы божества. Новалис
пережил эту власть магии чисел, распространяя ее на сферу мистики: "Очень
вероятно, что в природе, как и в истории, существует чудесная мистика чисел.
Разве все, что есть, не полно значения, симметрии и необычайной взаимосвязи?
Разве не очевидно присутствие Бога в математике, как и в каждой другой
науке?" В таком представлении числа - это не созданное людьми средство
осмысленного упорядочения окружающего мира, но также символы Абсолютного,
которые обращаются к эстетическому чувству наделенного им человека и позволяют
ему пережить своего рода внечеловеческую "гармонию сфер".
"Священные числа" при такой предпосылке имеют действительно
сакральный смысл, это прежде всего — Бог-творец как "первоединое",
которое, отчуждая и проявляя себя, порождает двуединое (см. Дуалистстичсские
системы, Инь/ян). Из тезиса и антитезиса получается синтез тройственности
(см. Треугольник, Трехликость, Троица): "все тройственное
совершенно", "все подлинное триедино" (три задания сказочных
героев; интеграция двойственности в триаду "отец мать ребенок").
Число "четыре" имеет архетипическое качество, выступая не просто
голым удвоением дуалистической системы, но и ее "непосредственным
обнаружением". К. Г. Юнг видел в странной для многих современников догме
"физического (телесного) вознесения Марии" выражение стремления
посредством восприятия женского элемента в структуре Троицы гармонически
завершить ее, привести ее к целостности и соразмерности квадрата. Четверичность
составляет "перекрестие нашего разума". В числовом порядке элементов—
не только четверичность, но с включением "середины" и число "пять",
которое находит свое выражение в пентаграмме. Оно также — крест с
точкой пересечения и "квинтэссенция" ("пятая
сущность"). Число "шесть" символически выражено в гексаграмме,
"печати Соломона", Число "семь" известно своей
широко распространенной символикой, тогда как "восемь" менее в этом
смысле принимается во внимание, но оно имеет значение в толковании Нового
завета. В качестве "восьмого дня творения" понимается воскресение
Иисуса Христа и начало вечности, вследствие чего купели для крещения часто
имеют восьмиугольную форму. Восьмиугольная звезда используется в
романском искусстве; на восемь частей разделены круглые готические окна (роза);
имеют подобный смысл и восемь вершин Мальтийского креста. Буддизм покоится на
"восьми простых путях" (см. Восьмизначность, Счастья боги).
Число "девять" основывается на числе "три" и
обозначает хор (сонм) ангелов и девять космических сфер в средневековой
картине мира. "Десять" — символ завершенности и совершенства (десять
заповедей Господних; 1 + 2 + 3 + 4 = 10, сумма цифр I + 0 == 1).
Практически во всех культурах земли считать начинали на пальцах. Десять сефирот
(божественных эманации) каббалы понимаются также как дерево, укорененное
в небе и своею кроною направленное вниз к земле, что
соответствует десяти тайным именам Бога. Числа свыше десяти в символике большей
частью толкуются как несчастливые: одиннадцать — чертова дюжина, но двенадцать
заслуживает большего внимания (число знаков зодиака, основа вавилонской
шестидесятичной системы, число племен Израиля, число апостолов и т. д.).
Двенадцать богов составляют с 5 в. до н. э. пантеон (божественную семью)
Греции: Зевс, Гера, Посейдон, Деметра, Аполлон, Артемида, Арес, Афродита,
Гермес, Афина, Гефест, Гестия. Гестия часто вытеснялась Дионисом (Бахусом).
"Тринадцать" — почти всегда несчастливое число; уже Гесиод
предостерегал крестьян, начинавших посев 13-го числа. В вавилонском високосном
году имелся високосный месяц под знаком "ворон несчастья". Согласно
поверью, 12 ведьм должны сожительствовать с чертом как с
тринадцатым.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5 |