Реферат: О жизни и творчестве Н.С.Гумилева

В апреле 1910 года произошли два знаменательных события: вышла третья книга стихов «Жемчуга» и 25 апреля состоялось венчание с Анной Андреевной; спустя неделю молодожёны отправились во Францию, в свадебное путешествие. Впрочем, едва из него вернувшись, Гумилёв тут же, в сентябре, уехал в Африку: его по-прежнему манила Аддис-Абеба.

Книга «Жемчуга» посвящена Брюсову.

Однако книга не случайно приобрела широкую известность и не случайно была сразу замечена литературной критикой. Дело тут, конечно, не только в ставшемк тому времени звучным имени и не только в упорчившемся положении Гумилёва. Быть может, одних «Капитанов» было бы достаточно для того, чтобы понять, что «Жемчуга» не продолжение раннего пути, а в какой-то степени уже и выбор нового, более самостоятельного.

Как бы там ни было, нопри подходе к «Жемчюгам» не стоит забывать, что это – книга человека, всего пять лет назад выпустившего первый свой, ученический сборник. Разница между ними – первый и третьим, как легко убедится, огромная. Более того, в «Жемчугах» уже зреет зерно будущего направления – того самого акмеизма, который, по убеждению Гумилёва, должен будет спасти отечественную поэзию. Когда читаеь:

 И апостол Петр в дырявом рубище,

 Словно нищий, бледен и убог,

понимаешь, что поэт и научился, и осмелился небесное опускать до земного, осязаемого, а не только земное опускать до земного, а не только земное возносить до романтических заоблачных высей.

Одной из основных проблем литературного процесса 1910 года стала проблема символизма.

«Цех поэтов» был задуман осенью и обсуждён в «Аполлоне» с привлечением Городецкого, Лозинского, Нарбута, Мандельштама, Зинкевича, Ахматовой… 20 октября уже состоялось первое заседание, 1 ноября – второе, в Царском Селе.

Принявший к этому времени участие в создании нескольких журналов и литературной организации, в которой верховодил всё-таки пе он, а Вячеслав Иванов, Гумилёв на этот раз взял в свои руки все бразды. Убеждённый в том, что стихи может писать каждый грамотный человек, овладевший техникой, ремеслом, Гумилёв и останавливается именно на таком названии – цех. Своё предназначение Гумилёва видел в том, чтобы руководить.

Созданный в 1911 году «Цех Поэтов» был как раз той организацией, и структура, и направленность, и порядки которой вполне импонироали Гумилёву. Разделив участников на «мастеров» («синдиков»), которых было всего два – Городецкий и сам Гумилёв, и «подмастерьев», Гумилёв вменял в обязаность «подмастерьям» беспрекословное повинивение, работу над «вещью» по указанию «мастера» и запрет на публикацию без разрешения «мастера» (для публикаций использовались «Апполон» и созданные при «Цехе» журнал и издательство, которые назывались одинакого: «Гиперборей»).

Выдержать подобное мог далеко не каждый, и потому многие «подмастья» в скором будущем покинут свой «Цех». Блок, который был в «Цехе» единственный раз – на организацион-

ном собрании 20 октября, назвал объединение «Гумилёвско-Городецкими обществом», а впоследствии записал: «Футуристы в целом, вероятно, явление более крупное, чем акмеизм. Последние – хилы, Гумилёва тяжелит «вкус», багаж у него тяжёлый, а Городецкого держат, как застрельщика с именем; думаю, что Гумилёв конфузится и шокируется им нередко».

Акмеизм как прграмма зародился в «Цехе Поэтов», но это было несколько позже. Поначалу же «Цех», насчитывавший 26 членов, вбирал в себя представителей разных направлений, большей частью как раз не акмеистов.

О создании акмеизма было официально заявлено 11 февраля 1912 года на засудании «Академии стиха», а в №1 «Аполлона» за 1913 год появились статьи Гумилёва «Наследие символизма и акмеизма».

Единственный, кому, как учителю акмеизма, сохранил приверженность сам Гумилёв, даже когда он уже перерос созданную школу, был Готье. Его стихи включены Гумилёвым в «Чужое небо», а затем выпущена и самостоятельная книга переводов «Эмали и камей».

Видимо, в эстетической программе Готье Гумилёву наиболее импонировали декларации, близкие ему самому: «Жизнь – вот наиглавнейшее качество в искусстве; за него можно всё простить»; «…поменьше медитаций, празднословия, синтетических суждений; нужна только вещь и ещё раз вещь». А непосредственно в поэтическом творчестве – программное стихотворение «Искусство», заканчивающиеся строками:

 Работать, гнуть, бороться!

 И лёгкий сон мечты

 Вольётся

 В нетленные черты.

Создавая «Цех Поэтов», а за ним и акмеизм, Гумилёв не отрицал достижений символизма, наоборот – призывал взять из него лучшее. Разве что в выпущенной в этом же, 1912 году книге «Чужое небо» современники увидели некие черты проявления нового направления.

«Чужое небо» книга более «простая», чем предыдущие; быть может, именно потому, что в ней теперь уже не демонстрируются достижения формы, в этом нет нужды: всем уже – и себе самому – он доказал, что может, что овладел. Интересна книга и тем, что автор в ней представлен и как лирик, и как эпик (поэмы «Блудный сын» и «Открытие Америки»), и как драматург (одноактная пьеса в стихах «Дон Жуан в Египте»), и как переводчик (стихи Теофилия Готье).

«Чужое небо» действительно являет собой лучшую из вышедших до 1912 года Гумилёва – по лиризму, по земным и в то же время возвышенным чуствам, воспетым в ней, по тщательной дозировки змоционального (любовная лирика) и рационального («Искусство» Готье), экхотического, «конквистадорского», но уже в ином преломлении («Открытие Америки», «Абиссинские песни», «У камина») и приземлённо-бытового («Из логова змиева…»).

Этот год, предельно насыщенный литературными делами (кроме названного, вышло немало статей: о Кузьмине, Брюсове, Цветаевой, Иванове, Блоке, Гуревиче, Зенкевиче и др.; сделаны доклады; посещались «Вечера Случевского» и т.д.), был насыщен и событиями личной жизни: вместе с Ахматовой была предпринята поездка в Италию; родился сын Лев. Гумилёв со своим племянником Сверчковом, в апреле 1913 года, через Одессу морем отправился в Африку. Коллекция, которую они там собрали, по мнению специалистов, по своей полноте стоит на втором месте после коллекции, привезённой Миклухо-Маклаем.

Об африканских экспидициях Гумилёва можно было бы написать отдельную книгу. Частично написал её сам поэт – в стихах «Шатра», в «Африканском дневнике», часть которого недавно обнаружена.

«Чужому небу» суждено было стать последней «мирной» книгой поэта. Следующая, «Колчан», вышла только спустя четыре года. Правда, было немало промежуточных публикаций в периодике – как стихов, так и прозы, тех же «Записок кавалериста».

Спустя 24 дня после объявления войны, 24 августа, насмотря на полученное ещё в 1907 году из-за косоглазия освобождение, он записывается добровольцем в лейб-гвардии уланский полк.

В 1944 году Анна Ахматова напишет:

 Две воцны, моё поколение,

 Освещали твой страшный путь.

Но первую войну он не воспринял как «страшный путь». Дру-

гие ритмы и мотивы слышались ему:

 Солдаты громко пели, и слова

 Невнятны были, сердце их ловило.

«Скорей вперёд! Могила, так могила!

Нам ложем будет свежая трава,

А полгом – зелёная листва,

Союзником – архангельская сила».

Как и ко всему, что делал, к своему участию в войне Гумилёв отнесся крайне серьёзно. Добившись зачисления «охотником» в армию и выбрав кавалерию, он тут же стал тренироваться, совершенствоваться в стрельбе, езде и фехтовании.

Служил Гумилёв прилежно, отличался храбростью – о том говорит и быстрое его продвижение до прапорщика, и два Георгиевских креста – 5 и 3 степени, которыедавались за исключительное мужество. Был в уланском полку, затем в гусарском.

В Собрании сочинений Гумилёва, кроме этого воспоминания, собрано и немало других, говорящих о том, что и в полку он старался не выходить из сферы творчества: писал и читал стихи, рисовал, даже вёл споры о поэтике, когда попадался собеседник.

Уйдя на фронт в 1914 году, Гумилёв, естественно, выбрал из литературной жизни столицы, не мог на неё влиять. В другом, военном мире создавалась и другая поэзия. Стихи, написанные им на фронте, значительно отличаются не только от «Жемчугов», но и от «Чужого неба»,достаточно прочесть хотябы «Наступление», чтобы увидеть отличие.

«Цех Поэтов» распался, что ещё раз подтвердило: Гумилёв был в нём стержнем, основным звеном. Гумилёв стал публиковать в «Биржевых ведомостях» свои «Записки кавалериста», которые появились в течение года и привлекали внимание публики. Всего состоялось 12 публикаций, сопровождённых пометкой: «От нашего специального военного корреспондента».

Эти «Записки…» да ещё письма и воспоминания товарищей свидетельствуют о том, что трагичности происходящего Гумилёв не ощущал. Он жаждал героизма – и потому героизм в первую очередь видел.

В конце декабря 1925 года вышла книга стихов «Колчан», в которую поэт включил и то, что было создано им на фронте.

Книга посвящена Татиане Викторовне Адамович, с которойпоэт познакомился до войны, в январе 1914 года.

В этом же году Анна Ахматова написала посвящённое мужу стихотворение «Колыбельная», в котором есть и её отношение к войне, и ощущение происходящего как именно горя:

 Было горе, будет горе,

 Горю нет конца.

 Да хранит святой Егорий

 Твоего отца.

В книге же Гумилёва, вышедшей почти в это же время, читаем:

 И воистину светло и свято

 Дело величавое войны.

 Серафимы, ясны и крылаты,

 За плечами войнов видны.

 Тружеников, медленно идущих

 На полях, омоченных в крови,

 Подвиг сеющих и славу жнущих,

 Ныне, Господи, благослови.

Вероятно, включай в себя сборник только подобные стихотворения, он и остался бы в том времени – как его, времени как его, времени, знак. Но в книге много как довоенной, так и в 1914 годах созданной лирики, любовной и философской, и именно эти стихи определяют лицо нового сборника – новое лицо поэта.

Страницы: 1, 2, 3, 4