Реферат: Некрасов Н.А. - народный поэт
Умирающий
выслушал этот привет и сказал еле слышным шепотом:
—
Скажите Николаю Гавриловичу, что я очень благодарю его... Я теперь утешен...
Его слова мне дороже, чем чьи-либо слова...
Умер
Некрасов 27 декабря 1877 года (по новому стилю 8 января 1878 года). Его гроб,
несмотря на сильный мороз, провожало множество народа. Перед гробом несли
венки: «От русских женщин», «Некрасову — студенты», «Певцу народных страданий»,
«Бессмертному певцу народа» и др.
По
воспоминаниям Г. В. Плеханова, в процессии участвовали революционеры
(землевольцы и южнорусские «бунтари»), проживавшие в столице нелегально. Они
несли венок «От социалистов». Вместе с ними вокруг этого венка тесным кольцом
сомкнулись и многочисленные члены рабочих революционных кружков, которых к
тому времени уже было немало на петербургских заводах и фабриках. Бунтари и землевольцы
захватили с собой револьверы, твердо вознамерившись пустить их в дело, если
полиция вздумает отнять венок силой.
Над
гробом поэта говорили речи Ф. М. Достоевский, Б. А. Панаев (друг поэта), от
лица землевольцев — молодой Г. В. Плеханов, который, не стесняясь присутствия
тайной и явной полиции, подчеркнул революционное значение поэзии Некрасова.
Это были первые похороны писателя, в которых участвовали революционные
организация передовых рабочих.
В
своих воспоминаниях о Некрасове один из его современников, хорошо знавший его
в течение десятков лет, отозвался о нем так:
«Это
был человек мягкий, добрый, независтливый, щедрый, гостеприимный и совершенно
простой... не заботящийся о завтрашнем дне, когда сегодня надо помочь другому».
Чудесные
душевные свойства Некрасова отразились в его поэзии. Ее основной источник —
горячее сочувствие угнетаемым людям:
Иди
к униженным,
Иди
к обиженным —
Там
нужен ты.
Этой
своей заповеди Некрасов не нарушил никогда. Он называл свою музу «печальной
спутницей печальных бедняков, рожденных для труда, страданий и оков». Он так и
говорил о революции: «великое дело любви».
Но
как бы ни были искренни и благородны убеждения Некрасова, он не мог бы
воздействовать ими на многие и многие поколения русских людей, если бы был слабым,
неискусным писателем, неумело владеющим поэтической формой.
В
чем же заключалась великая художественная сила Некрасова?
Прежде
всего — в реализме, но не в том равнодушно протокольном, фотографическом
воспроизведении действительности, которое прикрывается иногда этим названием.
Реализм Некрасова был лирически страстен, исполнен то яростной злобы, то
порывистой нежности. В стихотворении «Элегия» поэт говорит о себе;
Народному
врагу проклятия сулю,
А
другу у небес могущества молю.
Здесь
дана точная формула его реалистического отношения к миру. Изобразить или
отразить современность — этого ему было мало, он жаждал преобразить переделать
ее. Его реализм был действенным. Это был реализм борца.
Обладая
изумительной зоркостью к деталям окружающей жизни, он в то же время широко обобщал
все свой сюжеты и образы. И Савелий, «богатырь святорусский» и Матрена
Корчагина, и Яким Нагой, и Последыш (в поэме «Кому на Руси жить хорошо»), и
Агарин, и Саша (в поэме «Саша»), и Прокл, и Дарья (в поэме «Мороз, Красный
нос»), и Крот (в поэме «Несчастные»), и «рыцарь на час», и «филантроп» — все
это не только индивидуумы с такими-то и такими-то личными качествами, но и
обобщенные представители различных категорий людей.
В
лице Савелия и Матрены Корчагиной поэт дал монументальные образы, типичные для
лучших представителей дореформенного, крепостного, крестьянства.
Образы
Савелия и Якима Нагого характеризуют собой пробуждение революционного протеста
в забитой и темной крестьянской среде, образ Агарина — идейное банкротство
дворянского либерализма 40-х годов и т.д.
Критический
реализм Некрасова всегда был связан с социальной оценкой людей и событий,—
вспомним хотя бы «Забытую деревню», «Размышления у парадного подъезда», «Псовую
охоту», «Железную дорогу».
Огромно
разнообразие поэтических форм и жанров, которые были доступны Некрасову.
Одной
из его наиболее излюбленных форм была форма песни. Ею Некрасов владел в
совершенстве, Недаром он называл многие свои стихотворения песнями: «Песня
Еремушке», «Колыбельная песня», «Песня убогого странника». В них именно такая
конструкция, такой ритмо-синтаксический строй, какие свойственны песням.
Уже
то, что многие стихотворения Некрасова - например, знаменитая «Тройка», «Ой,
полна, полна коробушка» (из поэмы «Коробейники»), «Огородник», «Зеленый шум»,
«Катерина», «Было двенадцать разбойников» — до сих пор поются как народные
песни, свидетельствует о его мастерстве в области песенной лирики.
Этим
ценным даром песнетворчества обладали почти все крупнейшие поэты демократии:
Шевченко, Кольцов, Никитин — в России, Беранже — во Франции, Роберт Берне — в
Шотландии.
Влияние
их поэзии на широкие массы в значительной мере обусловлено тем, что они были
поэты-песенники. В литературе нет более могучего средства боевой пропаганды,
чем песня.
Песня
— не единственный жанр поэзии Некрасова. Он был мастером стихотворных
рассказов, новелл, то есть повестей и рассказов в стихах — таких, как «Саша»,
«Русские женщины», «Коробейники». Ни один из его современников не мог бы
сравниться с ним в этом повествовательном жанре.
Таким
же мастером был он в области глубоко интимной, хватающей за душу лирики.
Вспомним хотя бы его гениальное стихотворение «Рыцарь на час», над которым
рыдал Чернышевский.
И
еще один жанр был доступен Некрасову — обличительная, грозная сатира, в
которой едкая ирония так часто сменяется то слезами обиды и боли, то взрывами
неистовой ярости («Железная дорога», «Размышления у парадного подъезда» и др.).
Так
же великолепно владел он еще одним поэтическим жанром - торжественной,
патетической ораторской речью. Этот жанр чрезвычайно далек от фольклора и,
можно даже сказать, противоположен ему. Но диапазон некрасовской поэзии был так
необъятно широк, что и в этой, казалось бы, чуждой Некрасову форме поэт создал
такие шедевры декламационной, патетической речи, как стихотворения «Родина»,
«Элегия», «Муза», «Страшный год» и многие другие.
В
этом жанре он прямой продолжатель Лермонтова, который вообще оказал сильное
влияние на его творчество.
Все
разнообразное свое мастерство Некрасов отдал на службу народу. Его стихами
впервые в истории заговорило о своих муках и нуждах трудовое крестьянство,
пробуждавшееся к революционной борьбе.
Некрасов
никогда не заботился о той нарядной красивости, какая требовалась дворянской
эстетикой. Многие формы его демократической речи нередко возмущали реакционных
рецензентов и критиков, которые в многочисленных журнально-газетных статьях
называли его поэзию «вульгарной», «топорной», «корявой». Они были преднамеренно
слепы к его мастерству, к его смелой новаторской технике, к его могучей
песенкой силе.
Но
Некрасов умел презирать их суждения.
...мой
судья — читатель-гражданин.
Лишь
в суд его храню слепую веру,—
сказал
он в поэме «Уныние», разумея под читателем-гражданином демократическую молодежь
того времени. Когда какой-то критик из реакционного лагеря стал нападать на
стихотворения Некрасова, поэт гордо ответил ему:
Против
твоей я публики грешу.
Но
только я не для нее пишу.
Те,
для кого он писал, видели в нем выразителя своих собственных чувств и мыслей.
Форма его стихов, именно вследствие своей демократической направленности, была
в их глазах прекрасна.
Добролюбов
писал в 1860 году от лица революционной демократии: «Нам нужен был бы теперь
поэт, который бы с красотою Пушкина и силою Лермонтова умел продолжить и
расширить реальную, здоровую сторону сти-хотворений Кольцова». Из дальнейших
его статей можно было понять, что этот поэт уже есть и что этот поэт — Некрасов.
В
одном из своих писем Добролюбов говорил о Некрасове: «Любимейший русский поэт,
представитель добрых начал в нашей поэзии, единственный талант, в котором
теперь есть жизнь и сила».
Прочтите,
например, такое двустишие Некрасова:
—
Мы-ста тебя взбутетеним дубьем
Вместе
с горластым твоим холуем! —
и
вы сразу услышите здесь голос крестьянина. Вся стилевая окраска этого двустишия
— крестьянская. ; И «взбутетеним», и «дубье», и «мы-ста», и «холуй»,
и «горластый» здесь в своей совокупности рисуют портрет говорящего: вы
буквально видите этого разъяренного деревенского парня, которому его социальная
среда подсказала те, а не другие слова для выражения испепеляющей ненависти.
Так
же выразительна в поэзии Некрасова речь дворового, прошедшего в барской
усадьбе долгую школу холопства:
Не
вашей подлой хворостью,
Не
хрипотой, не грыжею —
Болезнью
благородною,
Какая
только водится
У
первых лиц в империи,
Я
болен, мужичье!
………………………………….
За
стулом у светлейшего
У
князя Шереметьева
Я
сорок лет стоял,
С
французским лучшим трюфелем
Тарелки
я лизал,
Напитки
иностранные
Из
рюмок допивал...
(Кому
на Русь жить хорошо)
С
таким же совершенством Некрасов воспроизводил канцелярскую, чиновничью речь:
Частию
по глупой честности,
Частию
по простоте
Пропадаю
в неизвестности,
Пресмыкаюсь
в нищете.
...........................................
Все
такие обстоятельства
И
в мундиришке изъян
Привели
его сиятельство
К
заключенью, что я пьян.
(Филантроп)
Такие
слова, как «обстоятельства», «частию», «привели к заключению», заимствованные
из казенных бумаг, стилистически окрашивают у Некрасова чиновничью речь,
которую поэт начал воспроизводить езде в ранних стихах, относящихся к 1840—1845
годам.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6 |