Реферат: Мозг гения
Взгляды
Сегалина вполне можно было бы назвать евгеническими - не случайно и евгеника и
эвропатология имели греческую приставку ев- - "хороший". Было,
однако, между ними важное различие, состоявшее в оценке связи "гений -
психическая болезнь". Евгеники соглашались, что эта связь существует, но
смотрели на нее как на необходимое зло. Считалось, что, хотя психическая
болезнь может пробудить в человеке "искру гениальности", она ведет
потомство к вырождению [ 44]. Гения сравнивали с "закатным солнцем, а не с
утренней зарей", так как выдающиеся люди якобы редко оставляют потомство,
а все-таки родившиеся от них дети не талантливы [ 45]. Кречмер говорил, что
"психически уравновешенный человек" предпочтительнее с евгенической
точки зрения, так как "не занимается войнами", хотя - у медали есть
другая сторона - и "не пишет поэзии" [ 46]. Швейцарский психиатр О.
Форель видел выход в том, чтобы "нормализировать"
"патологических гениев при помощи евгеники" [ 47].
Члены
Русского евгенического общества - психиатры Т.И. Юдин, А.Г. Галачьян, биологи
Ю.А. Филипченко и Н.К. Кольцов - также уделяли внимание психической болезни в
своих генеалогических и статистических исследованиях [ 48]. В основанном им
Бюро по евгенике Филипченко провел обследование ученых и музыкантов Петербурга
и сделал вывод, что у талантливых людей больше душевнобольной родни, особенно с
материнской стороны [ 49]. Прочитав отчет об этом исследовании, Сегалин нашел в
нем подтверждение своим мыслям и уже с уверенностью заявил, что появление
великого человека органически связано с патологией. Он назвал это
"биогенетическим законом", согласно которому гений есть результат
скрещения двух "линий", одна из которых несет потенциальный талант, а
другая (материнская) - наследственный психотизм и душевную ненормальность [
50]. Механизм подобной наследственности он не уточнял, и лишь позже, под
влиянием работ генетиков, стал говорить о "сцеплении генов" [ 51].
Сегалин
объявил, что граница между нормальным и патологическим условна, так как
"природа знает только одно - творчество, одно анормальное, вытекающее из
анормальной же психики гениального человека; забывается.., что в патологической
- психике гениального человека наряду с отрицательными процессами дегенерации
идет еще сильнее положительный, прогрессивный процесс - прогенерации
("перерождения") и из этого процесса прогенерации вытекает
положительный результат" [ 52] Он сравнил душевную болезнь с родами - в
том смысле, что и то и другое приносит плоды, и то и другое можно назвать
"положительной болезнью". Себя и свой Институт гениальности он видел
в роли повивальной бабки, стимулирующей роды-творчество с помощью того, что
сейчас бы назвали "измененными состояниями сознания", в которых
важная роль отводилась психической болезни.
Во
взгляде на прогенерацию с Сегалиным соглашались и другие психиатры. В статье
"Гениальность", написанной для Большой медицинской энциклопедии,
психолог Л. С. Выготский, со ссылкой на итальянского психиатра Э. Морселли,
называл гениев "эволюционирующей, прогрессивной вариацией человеческого
типа". Он подтверждал, что гения "роднит с болезнью отклонение от
нормального типа, но это - плюс отклонение, - иного рода, чем вырождение"
[ 53].
П.М.
Карпов, автор книги о творчестве душевнобольных, разделял идею о том, что
человечество еще не закончило своего развития: "Скелет, мышцы и внутренние
органы сравнительно мало изменяются в смысле прогресса, что же касается
центральной нервной системы, то последняя делает большие шаги вперед. На пути
развития среди человечества появляются такие индивиды, которые опережают в
своем развитии остальное человечество, поэтому эти индивиды представляют из
себя неустойчивые формы в отношении заболевания душевным расстройством".
Как и Баженов, Карпов заканчивал сравнением душевнобольных талантов с руинами,
или с жертвами, которые приносит человечество, "устилая путь своего развития
людьми, впадающими в состояние психического хаоса" [ 54]. Подобно ему,
Сегалин писал: "Когда идет рубка большого леса, то есть, когда идет
великий процесс прогенерации, не плачут о падающих щепках - дегенерации" [
55].
С
помощью этой пословицы - "когда лес рубят, щепки летят" - в
сталинскую эпоху многое списывали со счетов. Пословица же обнажила неслучайную
связь евгенических проектов с тайной доктриной партийного руководства
коммунистического государства - идеей тотального контроля немногих, будь то
члены Политбюро или так называемые эксперты, над большинством. Сегалин, правда,
надеялся свести число "щепок" к минимуму за счет
"эстетико-творческой медицины", то есть, опять-таки, поставив у
власти экспертов-врачей. Функции сотрудников Института гениальности, по его
замыслу, должны были простираться от регуляции быта талантливых людей до оценки
качества их работ [ 56]. Но это осталось утопией. В 1930 году "Клинический
архив одаренности и гениальности" прекратил существование, тогда же были
закрыты Русское евгеническое общество и его журнал [ 57].
Немногим
позже, после "великого перелома" в жизни страны, сами психиатры
отказались от ставшей политически острой темы. Вкупе с евгеникой, теории
Ломброзо о наследственном преступном типе и больном гении в идеологизированной
атмосфере 1930-х годов могли упоминаться только критически. Опасаясь возможных
осложнений, издатели Большой медицинской энциклопедии посчитали нужным усилить
в уже написанной Л.С. Выготским и П.М. Зиновьевым статье о гениальности
"медицинский аспект". Директор Клиники нервных болезней 1-го МГУ
обратился за помощью к соавтору Л.С. Выготского психиатру П. М. Зиновьеву.
"То, что написал философ Выготский, кажется мне бьющим мимо цели, -
излагал он проблему. - Там психиатрия представлена очень слабо, между тем, как
почти все сводится к политике. Не откажитесь внести все, что может дать
психиатрия новейшего времени и выдвинуть на первый план биологию, поставив на
свое место социологию, среду и прочее. Было бы нелепо в этом почти
исключительно биологическом вопросе угощать читателя-врача беспочвенными и
выдуманными фантазиями" [ 58]. В результате Зиновьев подготовил текст
приложения к статье, озаглавленный "Гений и патология". Сам автор
теперь рекомендовал каждому психиатру "твердо усвоить, что социальная
оценка дел великого человека не относится к сфере его компетенции" [ 59].
А глава московских психиатров, директор университетской психиатрической клиники
П.Б. Ганнушкин призвал вообще прекратить "бесплодный - спор о том,
представляет ли гениальная личность явление дегенерации или прогенерации".
По его мнению, этот спор был результатом "незакономерного смешения
биологической и социологической точек зрения" и мог сделать медицину
уязвимой для идеологической критики [ 60].
Ломброзо,
когда его однажды упрекнули в том, что он своими диагнозами компрометирует
выдающихся людей, писал в свою защиту: "Не производит ли природа из
похожих семян, на том же куске земли, крапиву и жасмин, аконит и розу? В таком
совпадении нельзя обвинять ботаника" [ 61].
История
наук о жизни свидетельствует: вера в то, что ученые только раскрывают законы
природы, не более, чем иллюзия. В 1930-е годы миф о политической нейтральности
исследователей, изучающих гения "объективно", как ботаник изучает
цветок, - перестал существовать.
Список литературы
1.
Гоголь Н.В. Несколько слов о Пушкине (1832) // Полн. собр. соч. Т. 8 М., 1952.
2. См., напр., относительно недавний сборник работ такого рода: The Exceptional Brain:
Neurophysiology of Talent and Special Abilities Еd. by Loraine K. Obler, Deborah Fein. N.Y., 1988.
3.
Цит. по: Жирмунский В.М. Жизнь и творчество Гердера. В кн.: Иоганн Готфрид
Гердер. Избр. соч. М. Л., 1959. С. VII-LIX (XLII).
4.
Цит. по: Гулыга А.В. Гердер. М., 1975. С. 156.
5.
В статье Шлецер, Миллер и Гердер. См. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. Т. 8. М.,
1952. С. 85-89. Гоголь восхищался всеми тремя историками, которым посвятил
статью, у каждого находя такие достоинства, которые отсутствовали у других. Как
Подколесин в "Женитьбе", он мечтал составить портрет "идеального
историка" из черт всех троих: если к "глубокости Гердера", писал
он, прибавить "быстрый, огненный взгляд Шлецера" и "расторопную
мудрость Миллера", то тогда бы "составился такой историк, которого
требует всеобщая история" (с. 89). Это было в период, когда Гоголь
преподавал историю в Университете и задумывал сам писать труд по всемирной
истории. О Гоголе как историке см.: Николаев О.Р. Проблемы историзма в
творчестве Н.В. Гоголя 1820-1830-х гг. Автореферат дисс. канд. филол. наук. Л.,
1989.
6.
Сам Пушкин об этом писал: "У нас еще нет ни словесности, ни книг, все наши
зания, все наши понятия с младенчества почерпнули мы в книгах иностранных, мы
привыкли мыслить на чужом языке..." (Цит. по: Поляков Л.В. Проблема
национальной культуры в философском мировоззрении декабристов. В кн.:
"Общественная мысль: исследования и публикации". Вып. 2. М., 1990.
C.13).
7.
Гоголь Н.В. Несколько слов о Пушкине. C. 50.
8.
Мне хотелось бы вместить в одно слово "человечность" все сказанное о
благородном складе человеческого существа, предрасполагающем человека к разуму
и вольности, к тонким чувствам и влечениям, к хрупкости и выносливости тела, к
заселению всей суши и к власти над всей Землей; ведь, чтобы говорить о своем
человеческом предназначении, нет у человека слова более благородного, чем само
слово "человек", в котором запечатлен образ творца земли. (Иоганн
Готфрид Гердер. Идеи к философии истории человечества. М, 1977. C. 107).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5 |