Реферат: Достоевский. Биография и творчество.

С 1864 г. М. Достоевскому было разрешено издание журнала «Эпоха»; но она далеко не имела такого успеха, как «Время». В это время Д. был в Москве, сам больной и у постели умирающей жены (она скончалась 16 апр. 1864 г.) и почти не мог помогать брату; повесть «Записки из подполья» (один из самых глубоких и самых мучительно тяжелых психологических этюдов Д.) не была окончена к первым книжкам «Эпохи». 10 июня 1864 г. неожиданно скончался Михаил Д., и Ф. Д., уже переехавший в Петербург, взял на себя негласно редакторство и издательство. Несмотря на всю его энергию, отягченная долгами «Эпоха» не пошла, и в начале 1865 г. (на который однако же набралось 1300 подписчиков) в кассе не оказалось ни копейки, а у Д. — 15000 р. долгу и нравственная обязанность содержать семью покойного брата. В последней книжке «Эпохи» Д. начал печатать фантастическую повесть: «Крокодил. Необыкновенное событие или пассаж в Пассаже», которая так и осталась неоконченной. Некоторая часть печати приняла это довольно неудачное произведение за памфлет на Чернышевского и вознегодовала на Д. за такое глумление над несчастьем талантливого публициста; но Д. в 1873 г. печатно опроверг эту «пошлейшую сплетню».

В конце июля 1865 г. Д., кое как устроив на время свои денежные дела, уехал за границу в Висбаден и там, к довершению своих материальных несчастий, проигрался в рулетку до копейки (он играл и в прежние поездки за границу и один раз выиграл 11000 франков; немного позднее он воспользовался своими наблюдениями и ощущениями, чтобы создать повесть «Игрок», слабую в художественном отношении, но интересную по глубине психологического анализа). Выпутавшись из критического положения с помощью старинного приятеля А. Е. Врангеля, Д. в ноябре приехал в Петербург и принялся усердно писать «Преступление и наказание», которое стало печататься в янв. книжке «Русского Вестника» за 1866 г. Роман произвел громадное впечатление, которому до некоторой степени способствовало поразительное его совпадение с действительностью: в то же время в Москве совершено было подобное преступление, студентом Даниловым. Д. давно уже (с самой Сибири) обдумывал роман, где должны были действовать новые люди, но не решался писать его: крайне небрежно относясь к форме, он очень дорожил идеями своих произведений, и пока идея не выносилась в душе его, он не пытался ее обрабатывать. Наконец он решился, и успех превзошел его ожидания. «Преступление и наказание» — несомненно, лучший из его романов и одно из самых крупных и характерных произведений всего нашего столетия: нельзя идти дальше в глубине психологического анализа и в проповеди величайшей идеи нашего века — гуманности. Но герой не есть тип, и его слияние с «правдой народной» на каторге есть явление исключительное. Небрежность формы и растянутость чувствуются и здесь, только, вследствие богатства содержания, вредят гораздо менее. Несмотря на болезнь и отчаянное положение своих денежных дел, Д. в это время чувствовал большой прилив жизненных сил и душевной бодрости. Осенью 1866 г., чтобы исполнить скорее свое обязательство перед Стелловским, которому он продал собрание своих сочинений с условием прибавить к ним новую повесть, он пригласил к себе стенографистку Анну Григорьевну Сниткину и диктовал ей «Игрока». 15 февраля 1866 г. Анна Григорьевна стала его женою, а через два месяца Д-ие уезжают за границу, где остаются 4 слишком года (до июля 1871 г.). Там Д. написал два больших романа. «Идиот» («Русский Вестник» 1868—1869 г.). и «Бесы» (т. же, 1871 г.) и большую повесть: «Вечный муж» («Заря» 1870 г.). Условия, при которых создавались эти произведения, в значительной степени объясняют их тон и их недостатки. Заграничное путешествие Достоевских — бегство от кредиторов, которые уже подали ко взысканию. Д., по собственным словам его, ничего не имел бы и против долгового отделения; но здоровье его до того расстроено, припадки падучей болезни до того участились, мозг был так потрясен, что в доме Тарасова он не вынес бы и месяца, а стало быть и долги остались бы невыплаченными. Чтобы обвенчаться и уехать, он сделал новый долг — взял вперед у Каткова под задуманный им роман («Идиот») 3000 р. Но из этих 3000 р. едва ли и третья часть переехала с ним за границу: ведь в Петербурге на его попечении остаются сын его первой жены и вдова его брата с детьми. Направляясь на юг, в Швейцарию, он заехал в Баден, сперва выиграл на рулетке 4000 франков, но не мог остановиться и проиграл все, что с ним было, не исключая своего платья и вещей жены; отсюда необходимость новых займов. Почти год живет Д. в Женеве, работая отчаянно (он пишет по 31/2 листа в месяц) и иногда нуждаясь в самом необходимом. У него родится первый ребенок; он в 3 месяца успевает страстно привязаться к нему; ребенок умирает, к неописуемому отчаянию родителей. В Вене, потом в Милане настроение духа Д. не лучше; он крайне недоволен формой своего нового романа; по его мнению, она до того плоха, что даже «идея романа почти лопнула»; но что ж делать, «надо спешить, гнать на почтовых». Когда Н. Н. Страхов приглашает его участвовать в новом журнале «Заря» (24 ноября 1868 г.), первая его мысль — получить вперед часть денег за повесть, за которую он еще и не принимался. Все его письма к А. Н. Майкову переполнены денежными расчетами, запросами и судьбищем, из-за недоплаты нескольких сот рублей, с Стелловским. «Идиот» — по идее одно из самых задушевных произведений Д. и одно из самых слабых по исполнению. Главная мысль романа, как говорит сам Д., «изобразить положительно прекрасного человека», не смешного, как Дон-Кихот и Пиквик, и не возбуждающего сожаления своими несчастиями, как Жан Вальжан. Эта мысль воплощена в больном князе Мышкине. В основе его характера — та же душевная чистота и правдивость, та же потребность безграничной любви и непонимание злых чувств, что и у Алеши «Униженных и оскорбленных» и у Алеши Карамазова. Но оба Алеши — почти мальчики, а князь Мышкин — человек с глубоким и тонким, всесторонне развитым умом, человек много видавший и много страдавший. Мысль «открыть Россию» для человека с такими данными, как князь Мышкин — мысль в высшей степени удачная, но Д. не провел ее последовательно: мы видим героя в Петербурге, а как он прожил 6 месяцев в Москве и внутри России, мы не знаем. Мы знаем только, что он вернулся убежденным народником и исповедником православия. Глубоко задуман и местами прекрасно исполнен характер Рогожина; слабее всего тенденциозная часть романа — изображение полупомешанных социалистов Бурдовского и К°. «Бесам», в основу которых положен нечаевский процесс, сильно вредит избыток политики и тенденции. Мысль вывести в смешном виде Грановского и Тургенева положительно неудачна, и злобные выходки против Кармазинова — Тургенева могут быть объяснены только крайне тяжелым и раздраженным настроением автора. Около того же времени написанная повесть «Вечный муж» — одна из лучших повестей Д. по оригинальности идеи и характера, ее выражающего; даже построение ее отличается ясностью, ход действия — энергиею, что очень редко у Д.; видно, что он, измучившись над социальным романом с «прекрасным» героем, поработал над повестью с удовольствием.

По возвращении в Петербург начинается самый светлый период в жизни романиста, в горячо любимой семье (дочь Любовь, род. в 1869 г. в Дрездене, сын Федор, род. в 1871 г. в Петербурге), с доброй и умной женой, которая взяла в свои руки денежные (издательские) дела и скоро освободила мужа от долгов. В первый раз пятидесятилетний писатель оказался в сносном денежном положении и в состоянии работать не «из-под палки», не «на почтовых»; но многолетняя привычка не могла исчезнуть и при изменившихся обстоятельствах. Д. и теперь подгоняет работу к последнему сроку и тем искусственно возбуждает свой мозг и нервы; у него и теперь встречаются небрежности, но в общем отделка его произведений лучше, и «надрыв» чувствуется значительно слабее. С начала 1873 года Д. делается редактором еженедельного журнала «Гражданин», с платою по 250 рублей в месяц, кроме гонорара за статьи, и пишет в нем фельетон под названием «Дневник Писателя» и обзор иностранной политики. В его фельетонах есть интересные личные воспоминания (о Белинском, о Чернышевском), комментарии к собственным произведениям и повествовательные очерки; слабее всего критические и чисто публицистические статьи. В начале 1874 г. Д. разошелся с «Гражданином» и занялся новым большим романом: «Подросток». В этот период Д-ие проводили летние месяцы в Старой Руссе (откуда Д. на июль и август уезжал в Эмс для лечения; так было в 1874, 1875, 1876, 1878 и 1879 гг.), в 1874 г. они остались там и на зиму.

Задача «Подростка» (напечатан в «Отечественных Записк.» за 1875 г.) определяется самым заглавием. Из подростков выходят деятели; стало быть и вопрос о настроении их — вопрос о будущем России. Подростков, как и взрослых, Д. делит на безразличную массу и на людей с идеалом. Такие держатся всегда особняком, в уединении. Их способности и характер «угрожают развиться к худшему, часто в стремление к беспорядку». Но это желание «беспорядка» происходит из затаенной жажды порядка и благообразия. «Юность чиста уже потому, что она юность». Герой романа — это сам Д. в юности, в не очень лестном изображении. Он «сброд всех самолюбий». Он всего больше мучит тех, кого больше всего любит. Сердце его переполнено любви к людям, а он старается «держать себя как можно мрачнее», он ненавидит себя за желание «прыгать людям на шею». Он не мстителен, но страшно злопамятен: он желает отомстить великодушием, чтобы обидчик почувствовал свою вину перед ним. Уединение и большая развитость сравнительно с товарищами мешают ему стать в ряды политических деятелей, и он изобретает себе собственную идею, в сущности нелепую, но за то оригинальную (литературный ее источник — «Скупой рыцарь» — не уничтожает этой оригинальности). Но живая жизнь, любовь к отцу и матери и полудетская страсть к Катерине Николаевне в конце концов излечивают его от исключительностей. В романе есть и другой герой — это Версилов, в лице которого Д., так сказать, расплачивается с собою за свое прежнее отрицательное отношение к русскому образованному дворянству. Версилов, при всех своих недостатках и при своем огромном эгоизме — самый умный и самый порядочный человек не только в нашем обществе, но и единственный европеец в самой Европе, он представитель мировой идеи, «высший культурный тип боления за всех». Таких как он, по его словам, может быть тысяча в России, которая только и существовала для того, чтобы произвести эту тысячу, и существовала не даром: благодаря им; она живет не для себя, а для идеи, а только это и есть настоящая жизнь. Ни в каком другом своем произведении Д. не восстает с таким ожесточением на жизнь рассудочную, без идеала, на занятие «полезным». Техники-специалисты, «которые в последнее время у нас так подняли нос» — по его убеждению, люди грубо-необразованные.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5