Реферат: Достоевский. Биография и творчество.
«Неточка
Незванова» осталась неоконченной вследствие катастрофы, постигшей Д.: в ночь на
23 апреля 1849 г. он был арестован и провел восемь месяцев в Алексеевском
равелине Петропавловской крепости. Он написал там повесть «Маленький герой»,
напечатанную только в 1857 г. Причиной ареста было так называемое дело
Петрашевского. Д. был судим за то, что посещал собрания у Петрашевского три
года, слушал суждения и сам принимал участие в разговорах о строгости цензуры,
и на одном собрании, в марте 1849 г., прочел полученное из Москвы от Плещеева
письмо Белинского к Гоголю, потом читал его на собраниях у Дурова и отдал для
списания копии Монбелли; на собраниях у Дурова слушал чтение статей, знал о
предложении завести литографию, у Спешнева слушал чтение «Солдатской беседы».
Приговор генерал-аудиториата о нем гласит: «За участие в преступных замыслах,
распространение письма литератора Белинского, полного дерзких выражений против
православной церкви и верховной власти, и за покушение, вместе с прочими, к
распространению сочинений против правительства посредством домашней литографии»
он ссылается на каторгу на 8 лет. Государь изменил это наказание, утвердив
каторгу «на 4 года, а потом рядовым». 21 декабря 1849 г. Д. вместе с другими
осужденными был вывезен на Семеновский плац, где всем им был прочитан приговор
к смертной казни через расстреляние, потом объявлено помилование и приговор в
окончательной форме. 24 декабря Д. был отправлен в Сибирь. В это время он не
чувствовал себя подавленным и утешал при прощании брата Михаила, говоря, что «и
в каторге не звери, а люди», и что по выходе из каторги ему «будет о чем
писать».
Дорога
до Омска в суровое время года не легко отозвалась на здоровье Д.: у него
открылись золотушные раны на лице и во рту. Жизнь Д. в остроге хорошо известна
по «Запискам из мертвого дома», где, как он сам говорит; он «под вымышленными
именами рассказал свою жизнь в каторге и описал своих прежних товарищей
каторжных»: краски только немного гуще в секретно пересланном, откровенном
письме к брату, писанном 22 февраля 1854 г., т. е. почти сейчас же по выходе из
острога. Относительно того, как повлияло на Д. одиночное заключение, приговор
на Семеновском плацу и каторга, есть два совершенно противоположные мнения.
Одни, опираясь на его же собственные слова, говорят, что судьба оказалась к
нему «не мачехой, а суровой матерью», что страшное испытание, им вынесенное,
излечило его от многих недостатков, выработало его убеждения, а наблюдение
окружающего раскрыло перед ним такие горизонты и такие глубины души
человеческой, каких не видел ни один писатель до него. Другие весь болезненный
надрыв его произведений, его мистицизм и его переход из одного лагеря в другой
объясняют тем, что каторга сломила его нравственно, не говоря уже о том, что
окончательно погубила его здоровье. Первые забывают, что Д. и в ранних своих
произведениях выказывал необыкновенную глубину анализа, а с другой стороны, он
и после каторги остается тем же болезненно самолюбивым и нетерпеливым человеком
и тем же поэтом безысходного страдания, душевных ненормальностей и болезней.
Вторые упускают из виду слабые стороны произведений его первого периода. Что
каторга не сломила Д., видно из той энергии и жажды умственной жизни, которая
проявляется хотя бы в упомянутом письме к брату (он настоятельно просит у него
и отцов церкви, и историков, и экономистов); но она не могла не надломить его,
как это видно из приниженного тона тех же сибирских писем (брат Михаил для него
«благодетель», сестры, которые не забыли его «горемычного» — ангелы) и из тех
средств, которыми надеется он снискать себе полное прощение (патриотические
стихотворения и пр.); да и 4 года невольного умственного застоя не могли пройти
бесследно, не говоря уже о падучей болезни, которая теперь определилась
совершенно ясно. Впрочем, этот «надлом» нисколько не отражается на «Записках из
мертвого дома», над которыми он принимается работать по освобождении. «Записки
из мертвого дома» — наиболее художественное, единственное безусловно
художественное произведение Достоевского, так как в них великая идея и
прекрасная форма вполне уравновешены между собою. Во всех его последующих
произведениях идея как будто подавляет самого автора и берет над формой верх;
он стремится выразить эту идею с такой же силой и убедительностью, с какой сам
сознает и чувствует ее, а это ему удается не сразу. Добившись, наконец,
выражения точного и достаточно сильного, он не решается исключить все прежние
попытки, так как в них известная сторона идея выражена с большей ясностью,
нежели в окончательной форме. Он, конечно, сознает, что от этого страдает
стройность композиции; но он всегда склонен жертвовать красотой для истины. По
той же причине Д., столь ревнивый к оригинальности своих произведений со
стороны идеи, не задумываясь повторяет свои типы и положения, если находит, что
в них можно выразить еще сильней и рельефней, нежели он сделал это прежде. Но
очень часто Д. не имел физической возможности выправить свое произведение и
сделать его более сильным и стройным. Первая часть была уже в руках читателей в
то время, когда он писал вторую. Причины, почему так исключительно
посчастливилось «Зап. из мертвого дома», две: первая, конечно — содержание, не
выдуманное, а данное собственной жизнью, что для поэта правды всегда
представляет огромные выгоды; вторая — та, что, работая над ними, Д. не мог
иметь в виду быстро напечатать их по цензурным условиям, писал их почти для
себя и таким образом имел полную возможность выносить их в душе своей.
После
каторги солдатская служба не могла показаться Д. особенно тяжкой, да и
продолжалась она недолго: 1 окт. 1855 г. он произведен был в прапорщики. В это
время в жизни его совершался роман, по-видимому, довольно болезненного
характера; он закончился тем, что 6 марта 1856 г. в г. Кузнецке Д. женился на
вдове Марье Дмитриевне Исаевой. Брак увеличил денежные нужды Д. (у него был
пасынок о котором он заботился всю последующую жизнь), и ему еще чаще пришлось
обращаться за помощью к друзьям и брату Михаилу, который в это время стоял во
главе торгового предприятия, шедшего довольно удовлетворительно (папиросная
фабрика). В 1859 г. Д. прощен и ему дозволено выйти в отставку и вернуться в
Россию. В этом же году он печатает две большие повести «Дядюшкин сон» («Русское
слово») и «Село Степанчиково и его обитатели» («Отеч. Зап.»). «Дядюшкин сон —
одно из наименее субъективных произведений Д. Тема его до крайности невинная,
не имевшая ни малейшего отношения к жгучим вопросам действительности: это —
история неудачной попытки женить полуразвалившегося старика на красивой и умной
барышне. Достоевский был, очевидно, недоволен тем, как он справился с этой
темой, и через 15 лет переработал ее вновь в «Подростке», реальнее и глубже.
«Село Степанчиково» — произведение вполне оригинальное, и тема эта у Д. уже
никогда не повторялась. Обрабатывает его Д. еще в Сибири в 1856 г. О нем, надо
думать, говорит Д. в письме к А. Майкову от 18 янв. 1856 г.: «я шутя начал
комедию и шутя вызвал столько комической обстановки, сколько комических лиц и
так понравился мне мой герой, что я бросил форму комедии, несмотря на то, что
она удавалась, собственно для удовольствия как можно дольше следить за
приключениями моего нового героя и самому хохотать над ним. Этот герой мне
несколько сродни. Короче, я пишу комический роман, но до сих пор все писал
отдельные приключения; написалось довольно, теперь все сшиваю в целое». По
возвращении в Россию, Д., не имея права жить в столицах, поселился в Твери, но
усиленно хлопотал о дозволении переехать в Петербург, и через несколько месяцев
хлопоты его увенчались успехом. В 1860 г. Д. уже окончательно основался в
Петербурге и с 1861 г. вмесите с братом издает ежемесячный журнал «Время», в
котором печатает свой первый большой роман: «Униженные и оскорбленные» и
«Записки из мертвого дома».
Роман
«Униженные и оскорбленные» не очень высоко ставили даже самые близкие друзья Д.
Это — фельетонный роман, говорили они; в нем куклы, ходячие книжки, а не люди,
— и сам автор соглашался с ними, называл свой роман произведением диким, хотя и
находил в нем полсотни страниц, которыми он мог гордиться, и два серьезных
характера. Добролюбов поставил его ниже эстетической критики, и поставил не
голословно, а с очень вескими доводами и при полной симпатии к автору. Мнение
публики, очевидно, совсем другое: в несколько лет роман выдержал 5 изданий и до
сих пор читается почти также усердно, как «Преступление и наказание» или
«Карамазовы» и значительно больше, чем «Подросток», «Идиот», «Бесы». Роман,
действительно, имеет вопиющие недостатки, вследствие той страшной поспешности,
с которой писал его Д. (он в то же время вел и несколько других отделов в
журнале, и нес на себе по крайней мере половину забот по редакции); но здесь
впервые развернулось нравственное миросозерцание вполне созревшего Д., не
затемненное политикой и публицистикой. Основа этого миросозерцания — вера в
человека, в чистоту его сердца, и глубокое убеждение, что спасение от всех зол
этой жизни в нашей власти; надо только исполнить евангельскую заповедь: возлюби
ближнего как самого себя. Люди добры по природе; они делают зло только по
недоразумению; поймем это и зло исчезнет. Алеша — один из тех характеров,
оригинальностью которых справедливо гордиться Д. Это взрослый ребенок, чистый
сердцем, несмотря на свое воспитание в аристократическом доме негодяя-отца,
несмотря на свою жизнь в кругу петербургской золотой молодежи; что бы он ни
делал, все хорошие люди, все дети и все животные всегда будут любить его. Он
ограничен, легкомыслен, вечно под чужим влиянием, а все-таки всегда и во всем
прав, потому что не знает зла и не может понять его. В журн. «Время» (1862) Д.
напечатал еще небольшую повесть «Скверный анекдот», носящую на себе довольно
явные следы подражания «Губернским очеркам» Щедрина. Успех журнала обеспечивал
братьев Д., и летом 1862 г. Д. мог съездить за границу полечиться (свои
впечатления он описал в журнале «Время» за 1863 г., №№ 2 и 3). Запрещение
«Времени» расстроило дела Достоевских; однако, Д. опять был принужден на лето
уехать за границу лечиться.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5 |