Курсовая работа: Томас Манн "Будденброки"
У клана
Будденброков есть свои культурные и нравственные устои, свои твердые понятия о
порядочности и честности, о том, что можно и чего нельзя. Однако романист
спокойно, мягко, без нажима, но, по существу, безжалостно демонстрирует изнанку
этой будденброковской морали – подспудный антагонизм, разъедающий отношения
родителей и детей, братьев и сестер, те ходовые проявления себялюбия,
лицемерия, корысти, которые вытекают из самой сути буржуазно-собственнических
отношений.
В романе Т. Манна
действие начинается в 1835 г. и доводится до конца XIX в., – перед
читателем проходят четыре поколения Будденброков. Однако с наибольшим авторским
вниманием крупным планом обрисована судьба третьего поколения – Томаса,
Христиана, Тони. Закат их жизни приходится на те годы, которые последовали за
воссоединением Германии. В первые годы империи Гогенцоллернов, как и в
пореформенной России, – все «переворотилось и только укладывается». Как бы ни
были несхожи общественные ситуации, изображенные в «Анне Карениной» и в
последних частях «Будденброков», и там и здесь речь идет о быстрой ломке старых
общественных устоев. Толстой воссоздал крушение патриархально-помещичьей
России; Томас Манн, оперируя материалом своей национальной действительности,
показал крушение стародавних устоев немецкого патриархально-бюргерского уклада.
Та жизненная усталость, чувство обреченности, от которых страдает сенатор Томас
Будденброк, а потом и его хрупкий и одаренный сын Ганно, находят объяснение не
в каких-то метафизических законах бытия, а в законах немецкой и мировой
истории.
Томас Манн
мастерски передает в последних частях романа атмосферу тревоги, неуверенности,
в которой живут его персонажи. Через судьбы своих героев он ощущает и
воспроизводит не только крах старого бюргерства, торгового «патрициата»
северогерманских городов, но и нечто гораздо более значительное: непрочность
господства буржуа, собственников, шаткость тех основ, на которых построено
капиталистические общество.
Несколько раз
встает в «Будденброках» тема смерти. И тут творческая связь Томаса Манна с
Толстым очень заметна. Мы можем тут вспомнить не только «Анну Каренину» (и, в
частности, картины умирания Николая Левина), но и «Смерть Ивана Ильича».
Повествуя о последних неделях жизни сенатора Томаса Будденброка, Т. Манн
раскрывает духовную драму этого умного и энергичного буржуа, у которого перед
лицом близкой смерти встают новые для него, мучительно трудные вопросы о смысле
бытия, нарастают сомнения в
том, правильно ли он прожил свою жизнь.
Однако
содержание «Будденброков» ни в коем случае не сводится ни к теме умирания и
распада, ни к сатирическим мотивам, которые местами, как бы незаметно,
вкраплены в повествование. Художественное обаяние и своеобразие «Будденброков»
в немалой степени основано на том, что автор душевно привязан к своим героям, к
их быту, их семейным традициям. При всей своей трезвости и иронии, при всем
социальном критицизме, составляющем идейную основу романа, писатель рисует
уходящий будденброковский мирок с сочувствием и сдержанной грустью, «изнутри».
В
«Будденброках» проявилось поразительное умение молодого романиста изображать
людей и обстоятельства их жизни наглядно, зримо, с большой художественной
пластичностью, в изобилии метко схваченных деталей. И в красочности бытовых
эпизодов, жанровых сцен, интерьеров, в точности и богатстве психологических
характеристик, в реалистической полнокровности общего семейно-группового
портрета Будденброков, связанных общим фамильным сходством и все же столь во
многом несхожих между собой, – во всем этом сказался самобытный и зрелый талант
Томаса Манна.
«Будденброки» Т. Манна написаны в
манере широкого, неторопливого повествования, с упоминанием множества деталей,
с развернутым изображением отдельных эпизодов, со множеством диалогов и
внутренних монологов.
Книга была
задумана первоначально как история бюргерской семьи, построенная на материале
домашних преданий, – роман о старших родственниках, не более того. Начинающий,
писатель не мог предполагать, что эта книга положит начало его мировой славе, и
что Нобелевская премия (он получил ее в 1920 г.) будет присуждена ему
именно как автору «Будденброков.
Через судьбы
своих героев он ощущает и воспроизводит не только крах старого бюргерства,
торгового «патрициата» северогерманских городов, но и нечто гораздо более значительное:
непрочность господства буржуа, собственников, шаткость тех основ, на которых
построено капиталистические общество.
Крах попыток
подавления рабочего движения и неудачи во внешней политике предопределили
отставку Бисмарка (1890). Немалую роль в этом сыграли и разногласия между
Бисмарком и новым германским императором Вильгельмом II (вступил на престол в
1888). Преемник Бисмарка на посту рейхсканцлера Л. Каприви начал отходить
в интересах промышленных магнатов от политики аграрного протекционизма. С рядом
государств были заключены торговые договоры, облегчившие, благодаря взаимному
снижению пошлин, сбыт германских промышленных товаров. Это привело к
проникновению на германский рынок иностранного хлеба и вызвало сильное
недовольство юнкерства. В 1894 пост канцлера занял Х. Гогенлоэ, который,
как и Бисмарк, пытался с помощью репрессий приостановить продолжавшуюся
консолидацию сил немецкого пролетариата.
Показателем
зрелости германской социал-демократии было принятие ею в 1891 Эрфуртской
программы, которая явилась шагом вперёд по сравнению с Готской. Эта программа
содержала положения об овладении рабочим классом политической властью, об
уничтожении классов и классового господства как конечной цели партии. Но и в
этой программе отсутствовали даже упоминание о диктатуре пролетариата,
требование демократической республики как ближайшей цели. В 1893 социал-демократы
провели в рейхстаг 44 депутата, в 1898 – 56 депутатов. Рабочее движение стало
серьёзным фактором политической жизни страны. Германская социал-демократия
играла в то время ведущую роль в международном рабочем движении. Но уже в конце
19 в. заявили о себе оппортунисты, выступившие во главе с Э. Бернштейном с
ревизией марксизма. Опорой оппортунизма были рабочая аристократия, с которой
буржуазия делилась частью прибылей, и выходцы из мелкобуржуазных слоев (Мировая
история 16:256–258).
В 20 век Германия
вступила империалистической державой с высокоразвитой экономикой. По уровню
промышленного производства Германия выдвинулась к началу 20 в. на 1-е место в
Европе, обогнав недавнюю «мастерскую мира» Великобританию. Под знаком
милитаризма происходила перестройка всей экономической и политической
общественной структуры Германии. Опоздавшая в своём развитии германская
империалистическая буржуазия широко применяла в борьбе за рынки сбыта демпинг;
при этом она стремилась возместить «потери» повышением цен на внутреннем рынке.
Господствовавшей формой монополистических объединений в Германии были картели;
их число быстро росло (в 1890 – 210, в 1911 – 550–600). Характерной
особенностью германского империализма был широкий охват монополиями всей
экономики страны. Огромное значение приобрели крупные банки; это объяснялось
первостепенной ролью, которую они играли в процессе складывания монополий.
Поэтому и сращивание промышленного и банковского капитала шло в Германии более
интенсивно, чем в других странах. Наряду с этим в Германии, где
непосредственное влияние государства на экономическую жизнь было и в предыдущие
десятилетия значительным, рано проявились государственно-монополистические
тенденции.
Для
германского империализма был характерен классовый союз юнкерства и крупной буржуазии.
В начале 20 в. усилился в Германии вывоз капитала. В 1902 германские инвестиции
за границей составляли 12,5 млрд. франков, а в 1914 уже 44 млрд. франков.
Монополии настойчиво толкали правительство к войне за передел мира.
Империалистическая
Германия безостановочно наращивала вооружения. С 1879 по 1914 военные расходы
выросли в 5 раз, превысив 1600 млн. марок, что составило более половины
государственного бюджета. Численность армии мирного времени с каждым годом
увеличивалась; к 1914 она достигла 800 тыс. человек; германская армия была
оснащена наиболее современным по тому времени оружием. Программы строительства
военных кораблей неоднократно пересматривались в сторону увеличения. К началу 1-й
мировой войны Германия располагала 41 линейным кораблём, в том числе 15
сверхмощными – «дредноутами». Правящие круги вели усиленную идеологическую
обработку населения в духе шовинизма.
Начало 20 в.
отмечено новым подъёмом рабочего движения. Большое влияние на германский
пролетариат оказала Революция 1905–07 в России. В 1905–1906 в стачках в Германии
участвовало свыше 800 тыс. человек, т.е. почти столько же, сколько за
предыдущие 15 лет. В Гамбурге 17 января 1906 произошла первая в истории
германского рабочего движения массовая политическая стачка. С пропагандой
русского революционного опыта выступали руководители левых социал-демократов: Р. Люксембург,
К. Либкнехт, К. Цеткин, Ф. Меринг и др. Правые социал-демократы
(Э. Бернштейн, К. Легин, Г. Фольмар, Ф. Шейдеман, Ф. Эберт)
пропагандировали «классовый мир». После поражения русской Революции 1905–07 в
политике Германии усилился реакционный курс. В 1907 рейхстаг вотировал кредиты
на подавление восстания племён в Юго-Западной Африке и дополнительные средства
на строительство флота. В этих условиях огромная ответственность ложилась на
Социал-демократическую партию как силу, которая могла помешать наступлению
реакции и планам развязывания мировой войны. Если в начале 20 в. германская
социал-демократия в целом ещё стояла на позициях классовой борьбы, была «…впереди
всех по своей организованности, по цельности и сплоченности движения», то в
последующем в её руководстве всё большее влияние приобретали правые
оппортунисты. Огромный вред приносила и центристская группировка во главе с К. Каутским.
Деятели левого крыла социал-демократии, к которым в ряде вопросов был близок А. Бебель,
отстаивали принципы марксизма, вели активную борьбу против милитаризма,
разоблачали оппортунизм правых лидеров. Но и левые социал-демократы не до конца
понимали задачи, вытекавшие из новых условий классовой борьбы, не решались на
организационный разрыв с оппортунистами.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6 |