Курсовая работа: Споры вокруг главного героя комедии "Горе от ума" А.С. Грибоедова
Когда же он узнал, кого Софья
избрала, кого предпочла ему, что именно она пустила в ход сплетню о его сумасшествии,
фамусовщина, казавшаяся вначале отживающей и смешной, представляется ему
зловещей и страшной. И Чацкий восклицает:
Так! Отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой – и спала
пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца,
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю желчь и
всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула
судьба!
Все гонят! Все клянут! Мучителей
толпа,
В любви предателей, в вражде
неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых
простаков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками,
вздором,-
Безумным вы меня прославили всем
хором.
Вы правы: из огня тот выйдет
невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Вин из Москвы! Сюда я больше не
ездок,
Бегу, не оглянусь, пойду искать
по свету,
Где оскорбленному есть чувству
уголок!. .
Драма Чацкого типична для того
периода русской жизни, который начался с национально-патриотического подъема
1812-1815гг. и закончился резким усилением крепостнической реакции в самом
начале 20-х гг. Это время отличается, с одной стороны, пылким увлечением
передовых кругов дворянской молодежи свободомыслием, надеждами на скорые
изменения в русской общественной жизни, а с другой – неясностью, незрелостью
общественно-политической программы, случайностью, неопределенностью участия в
этом движении многих «либералистов», отказавшихся впоследствии от своего
свободомыслия.
«Комедия «Горе от ума» - драма о
крушении ума человека в России, о ненужности ума в России, о скорби, которую
испытывал представитель ума в России, - замечает А.В. Луначарский.
Разве Пушкин не восклицал: «Догадал
меня черт родиться в России с умом и талантом!». А Чаадаев, написавший самую
умную книгу в тогдашней литературе, разве не был провозглашен безумцем? Все
высшее общество – высокопоставленные «престарелые Несторы», выжившие из ума
старухи - всем стадом твердило об этом безумии».
Драма Чацкого была отражением и
еще более широкого общеевропейского явления. Он терпит горе от своего ума, от
пробудившегося передового разума, глубокого в своем критическом отношении к
эгоистическому и неразумному миру Фамусовых и Скалозубов, но слабого в
понимании объективных законов развития общества и потому бессильного в
определении правильных путей и действенных методов борьбы за преобразование
действительности. Как уже указывалось, он был подлинным представителем века
Просвещения и века романтизма и причины уродливости жизни видел в неразумности
общества. Он верил в то, что крепостной строй можно изменить и исправить
воздействием благородных, гуманных идей. Жизнь нанесла этим надеждам и
мечтаниям страшный удар, раскрыв идеалистический характер просветительского,
осложненного романтическими мечтаниями понимания действительности. Таким
образом, в общественной драме Чацкого отразилась слабость дворянского
освободительного движения. Вместе с тем Грибоедов в определенной степени
запечатлел важный исторический момент в духовном развитии народов Европы –
кризис рационалистической философии эпохи Просвещения и начало кризиса
романтизма.
Однако пафос комедии
оптимистичен. Горе от ума испытывает не только Чацкий. Чацкие наносят страшный
удар своими обличениями Фамусовым и Молчалиным. Спокойное и беспечное
существование фамусовского общества кончилось. Его паразитический эгоизм
обличили, его философию жизни осудили, против него восстали. Если Чацкие пока
слабы в своей борьбе, то и Фамусовы бессильны остановить развитие просвещения и
передовых идей.
Мы рассмотрели все основные
вопросы о главном герое комедии, увидели насколько разнообразны мнения критиков.
Сопоставив их, нельзя подвести какой-либо однозначный итог.
«Чацкого роль – роль
страдательная: оно иначе и быть не может. Такова роль всех Чацкий, хотя она в
то же время и всегда победительна. Но они не знают о своей победе, они сеют
только, а пожинают другие – и в этом их главное страдание, то есть в
безнадежности успеха».
Конечно, Павла Афанасьевича
Фамусова он не образумил, не отрезвил и не исправил. Если б у Фамусова при
разъезде не было «укоряющих свидетелей», то есть толпу лакеев и швейцара, - он
легко справился бы с своим горем: дал бы головомойку дочери, выдрал бы за ухо
Лизу и поторопился бы свадьбой Софьи с Скалозубом. Но теперь нельзя: наутро,
благодаря сцене с Чацким, вся Москва узнает – и пуще всех «Марья Алексевна»
покой его возмутится со всех сторон – и поневоле заставит кое о чем подумать,
что ему в голову не приходило. Он едва ли даже кончит свою жизнь таким «тузом»,
как прежние. Толки, порожденные Чацким, не могли не всколыхать всего круга его
родных и знакомых. Он уже и сам против горячих монологов Чацкого не находил
оружия. Все слова Чацкого разнесутся, повторятся всюду и произведут свою бурю».
Борьба против Фамусовых не
завершилась в комедии. Она и в русской жизни только начиналась. Декабристы и
выразитель их идей Чацкий были представителями первого, раннего этапа русского
освободительного движения. Некоторые исследователи в бегстве Чацкого в конце
пьесы усматривают параллели к бегству Чайльд-Гарольда Байрона от опостылевшего
ему английского «света» и к бегству «Кавказского пленника» Пушкина. Однако
бегство этих романтических героев означало разрыв со светом, но вместе с тем
обнаруживало и их собственную пассивную позицию в жизни. Чацкий не таков, и
Герцен справедливо писал о дальнейшей судьбе грибоедовского героя: «Чацкий шел
прямой дорогой на каторжную работу и, если он уцелел 14 декабря, то наверное,
не сделался ни страдательно тоскующим, ни гордо презирающим лицом… не оставил
бы ни в коем случае своей пропаганды». Декабристы разбудили Герцена и Огарева,
были их ближайшими предшественниками и воспитателями. Подчеркивая эту связь,
Герцен и писал о Чацком, как о декабристе, который «протянул бы горячую руку
нам». Гончаров правильно отметил, что в «горячих импровизациях» Белинского
звучат те же мотивы и тот же тон, как у грибоедовского Чацкого. И в герценовских
сарказмах Гончаров слышал «эхо грибоедовского смеха». Как верно заметил
писатель «Чацкий неизбежен при каждой смене одного века другим… Чацкие живут и
не переводятся в обществе… где… длится борьба свежего с отжившим, больного с
здоровым… Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого… будет ли то
новая идея, шаг в науке, в политике, в войне… Вот отчего не состарелся до сих
пор и едва ли состареется когда-нибудь грибоедовский Чацкий, а с ним и вся
комедия». Образ Чацкого придает гениальному творению Грибоедова не только
национально-историческое значение. Подобно шекспировскому «Гамлету» или «Дон
Кихоту» Сервантеса, оно полно глубокого, общественного смысла.
|