Курсовая работа: Проблема экологии и нравственные проблемы повествования в рассказах В. Астафьева "Царь-рыба"
«Задохнувшийся от запаха ухи и от того,
что вся ему вкуснятина зацепилась, напрягшийся темечком – не запнуться бы, не
упасть, Тугунок мелконько перебирал ногами, загребая песок драной обувкой,
правясь к артельному столу, а руки ему жгло горячей миской… Рот мальчишки переполнился
томительной слюной от зверушечьего нетерпения, скорее хватить пищи, захлебнуться
обжигающим варевом, откусить кус хлебушка… Темнеет у малого человека в глазах:
немеет нёбо, и липкая слюна не держится во рту - скорее, скорее к столу, но так
жжет руки миской, так жжет – не удержать! Ой, не удержать! Уронит! Сейчас
уронит!..»
Не сама по себе существует такая
изобразительность, она одухотворена, как и в других главах «Царь-рыба»,
сверхзадачей: сказать правду о социальном бытии народа, вскрыть истинные истоки
его нравственной силы, позволить человеку оглянуться и подумать о своем
будущем. «Уха на Боганиде» - это гимн коллективным началам в жизни любого
общества. А образы Павла Егоровича, Николая Петровича, Парамона Парамоновича,
Киряги-деревяги, Старшего и Матери, все вместе взятые, есть поэма о доброте и человечности,
не умозрительной, не словесной, а той, что разлита реально в народе и
неприметно и свято воплощается им в деяниях и поступках.
Когда мы думаем о Касьянке и Акиме,
вскормленных артельной ухой, мы не можем не помнить, что они с детства
впитывали в себя эти коллективистские трудовые навыки, эти гуманистические
принципы, эти этические нормы. Об Акиме и Георгии Герцеве справедливо говорят
как о противоположных типах. Они вызвали наибольшее количество критических
замечаний, вокруг них возникла дискуссия.
«Кризис в отношениях между человеком и
природой, - говорил читатель-ученый, - возник главным образом по вине людей
типа Гоги Герцева. Это, в общем, очевидно. Труднее понять иное, что и Аким не
является тем типом человека, который сможет спасти человечество от угрозы
экологического кризиса. Конечно, он благороден в своем отношении к природе, он
почти обожествляет её, поклоняется ей. Однако и у него нет с нею взаимодействия
– в том смысле, что он не может понять всю сложность системы экологических
взаимосвязей».
Если говорить точнее, далеко не один
Герцев повинен в экологическом кризисе. И сводить образ Акима к дилемме, сможет
или не сможет понять он всю сложность экологических взаимодействий, вряд ли правомерно.
Аким – обыкновенный человек. И надо думать, общество наше состоит и будет
состоять в ближайшем будущем не только из ученых, но как рез из таких обыкновенных
людей , без благородного отношения которых к природе это будущее невозможно и
представить. Да и сама наука, в конечном счете, внедряет в жизнь свои
прогрессивные идеи не без такого массового участия людей.
Критик Ю. Селезнев односторонне оценивает
его: «Аким – «дитя природы», он – её герой, имеющий силы проявить себя только в
конкретной, узкой сфере. Характер же эпохи, потребности ситуации требуют от
героя быть не «мальчиком, но мужем» во всех сферах жизни. А на такую роль
«акимы», как мы понимаем, в том качестве, в котором являет их нам наша
литература, не способны». Снова Акиму и «акимам» предлагают не ту роль, какую
они занимают в жизни и какими представлены в произведении В. Астафьева. Аким не
только – «дитя природы» (видимо, в некоем узком понимании, ибо все мы – дети
природы), но еще и представитель самых массовых и пока что необходимых профессий
– охотник, рыбак, шофер, слесарь, моторист… Только летчиком ещё Аким не бывал,
но надеется попробовать. И где бы он не работал, это всегда был труд
ответственный и с полной самоотдачей. Вспомним, с какой самоотверженностью и
изобретательностью заставил он работать вконец запущенный вездеход.
Не получил Аким образования, не приобрел
больших знаний. Это беда многих из военного поколения. А вот трудился он честно
и разные профессии приобретал с малых лет, потому что нелегкое выпало на его
долю детство. И на просто работал, а радовался, что сам зарабатывает на хлеб, матери
помогает. И был он наблюдателен и пытлив, быстро постигал, как какая рыба себя
ведет, как к ней лучше приспособиться. Его рыбацкий труд, когда артель навсегда
покинула поселок и «касьяшки» с матерью одни остались, стал совсем недетским,
надсадным и изнурительным.
Аким рано начал понимать мать, случалось,
укорял её за беспечность, но любил и про себя думал о ней с нежностью: «Ну чего
вот с ней сделаешь?» Его мысли о матери необычны для подростка, выделяются
чуткостью и глубиной:
«Спит у костерка мать, улыбается чему-то.
Снова и снова дивуется парнишка тому, что вот эта женщина или девочка… взяла
вот и произвела его на свет, дурня такого! Подарила ему братьев и сестер,
тундру и реку, тихо уходящую в беспредельность полуночного края, чистое небо,
солнце, ласкающее лицо прощальным теплом, цветок, протыкающий землю веснами,
звуки ветра, белизну снега, табуны птиц, рыбу, ягоды, кусты, Боганиду и все,
что есть вокруг, все-все подарила она! Удивительно до потрясения!»
Выразительно запечатлен процесс
формирования миросозерцания у подростка. Он постигает красоту мира и величие
матери, подарившей ему этот мир. Потрясение, испытанное им, посещает не каждого
человека.
Мать умерла молодой. Как Аким страдал,
когда подъезжал к родной, но уже пустой Боганиде! И как по-своему осмыслил
слово «мир», запомнившееся ему нарисованным на косынке матери.
«Разве забудешь мать в морошковом платье,
как, гремя половицами, сорванными с гвоздей, откаблучивает она, прикрывая рот
косыночкой, а на косыночке порхают голуби, и то исчезает, то появляется слово
«мир», и не надо ломать голову, что оно означает; мир – это артель, мир – это
мать, которая, даже веселясь, не забывает о детях…»
Такова основа «философии жизни» Акима, его
нравственных принципов, о которых он сам говорил, как бы оправдываясь:
«Культуре я учился на Боганиде, да на «Бедовом», да среди шоферни». На самом
деле это была высокая культура чувств трудового человека.
Аким заботится о заболевшем Парамоне
Парамоновиче, становится в нужную минуту нравственной опорой для Петруни.
Петруня – напарник Акима по геологической партии, забулдыга и ругатель, но
мастер на все руки. Случайно и нелепо он погиб на охоте. Его смерть Аким
пережил как личную трагедию. Для каждого человека найдется у Акима сочувствие.
Даже начальника партии Аким «жалел», потому и согласился работать на разбитом
вездеходе: безвыходное положение – надо выручать. Но полнее всего раскрылся
Аким в дни, когда спасал Элю, гордую женщину, по вине Герцева оказавшуюся в
тайге. В этом случае он выложил всего себя, ни о чем не жалея: «Главное –
человека спасти». Женщина погибала от болезни и истощения.
До этого события мы знали, что Аким ко
всему был приспособлен, почти все умел делать. Здесь же мы увидели, как он,
преодолевая слабость, заставлял себя работать. Свойственное ему трудолюбие и
нравственная чистота слились воедино, и он совершил подвиг самоотвержения ради
спасения другого человека.
Большая сцена отъезда из зимовья, когда
Аким с трудом поставил Элю на ноги, и невольного возврата – одна из лучших в
романе. В ней Аким сделал нечеловечески тяжелую, героическую попытку вырваться
из плена зимней тайги едва не замерз. В эти погибельные часы и молилась Эля,
обращаясь «не к небу, а к нему, мужчине», который «во веки веков был опорой и
защитой женщине». А сам «бог», по определению критика, в этот момент «одолел
слабость, поднялся, постоял на карачках, увязив руки в снегу. Оскалившись от
боли, скуля по-собачьи, он выкачал себя из снега, пополз из-под дерева на четвереньках
до синеющего следа». А когда Аким привез Элю в ту же опостылевшую им избушку,
она, возмущенная, отхлестала Акима по обмороженному лицу с криком: «Гад! Гад!
Гад! Ты куда меня привел? Я к маме хочу! К маме! В Москву!» «Бог» не выдержал,
ругаться начал, но все-таки сделал то, что считал нужным, что подсказывала ему
совесть. Определять «философию» героя следует не по словам, вырванным из
контекста всей сцены, а по логике развития характера.
Заключение
Было бы непростительной узостью трактовать
«Царь-рыбу» в чисто экологическом плане, лишь как произведение, ратующее за
сохранение окружающей среды. Природа важна для В. П. Астафьева постольку,
поскольку она необходима для людей, для их тела и души. Его главная задача –
человек. Тот человек, который ему дорог и близок, которого он знал с детства,
которого вновь встретил в своей недавней поездке по родным местам. «Переменилась
моя родная Сибирь, и все переменилось, - заключает свое повествование писатель.
– Все течет, все изменяется! Так было. Так есть. Так будет». Выдержит ли только
сибирская природа, и выросший на ее лоне простодушный северный человек?..
Позднее В. Астафьев так определял суть
своего произведения: «Всем строем своей повести я хотел сказать читателю:
настало время хранить, а еще вернее – охранять природу. И если нельзя не
тратить, то делать это надо с умом, бережно… Тут, как нигде, со всей
наглядностью ясно, что защита природы – это глубоко человеческая задача, если
хотите, это защита, самого человека от нравственного саморазрушения…»
Вопрос этот в книге открыт, так как ответ
на него в силах дать только жизнь. Но он поставлен, сформулирован, потому что
тревожит писателя.
«Царь-рыба» - чистый родник поэзии.
Припадая к нему, впитываешь в себя те благородные нравственные идеи, которые
несет это произведение, и незаметно становишься чище и прекраснее.
Эта книга проста и ненавязчива. По мере
того, как меняется герой, меняемся и мы. Я нашла книгу, которая запала мне в
душу.
Список литературы:
1.
Агеносов В. В. Человек и
мирозданье в лирико-философском романе В. Астафьева «Царь-рыба» // Агеносов В.
В. Советский философский роман. – М., 1989
2.
Высоцкая В. Человек и природа. По
повествованию в рассказах В. Астафьева «Царь-рыба» // Литература. – июнь(№ 24).
– с. 14-15
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 |