Курсовая работа: Иосиф Бродский: до и после...
Когда-нибудь и нас
засыпет пепел.
Так я хотел бы в
этот бедный час
Приехать на
окраину в трамвае,
войти в твой дом,
и если через сотни
лет
придет отряд
раскапывать наш город,
то я хотел бы,
чтоб меня нашли
оставшимся навек в
твоих объятьях,
засыпанного новою
золой.
В 1965 год
Бродский формулирует свое кредо, оставшееся в силе до конца его жизни. В
стихотворении "Одной поэтессе" он писал:
Я заражен
нормальным классицизмом.
А вы, мой друг,
заражены сарказмом...
Бродский
обнаруживает три вида поэзии: [4, с.217]
Один певец
подготавливает рапорт.
Другой рождает
приглушенный ропот.
А третий знает,
что он сам лишь рупор.
И он срывает все
цветы родства.
Поэтика Бродского
служит стремлению преодолеть страх смерти и страх жизни.
Бродский дошел до
предела в сплавлении всех стилистических пластов языка. Он соединяет самое
высокое с самым низким. Начало стихотворения "Бюст Тиберия":
Приветствую тебя
две тыщи лет
спустя. Ты тоже
был женат на бляди.
Одна из
характернейших примет стихотворной речи Бродского - длинные сложные
синтаксические конструкции, переливающиеся через границы строк и строф, иногда
действительно вызывающие ассоциации со стальными гусеницами танка, неудержимо
накатывающего на читателя. В "Стихах о зимней компании 1980-го года"
танк появляется и буквально - закованный в броню тропов, бесконечными синтаксическими
переносами выплывает из-за горизонта строфы и обрушивается на читателя:
Механический слон,
задирая хобот
в ужасе перед
черной мышью
мины в снегу,
изрыгает к горлу
подступивший
комок, одержимый мыслью,
как Магомет,
сдвинуть с места гору.
Танк - слон, пушка
- хобот, мина - мышь. Из этих двух рядов тем вырастает образ. У Бродского
нередко образы возникают на пересечении совершенно неожиданно сопоставленных
тем. [1, с.274]
Стихи Бродского, в
своей совокупности, представляют собой гимн бесконечным возможностям русского
языка, все пишется во славу ему:
Слушай, дружина,
враги и братие!
Все, что творил я,
творил не ради я
славы в эпоху кино
и радио,
но ради речи
родной, словесности.
За каковое
раденье-жречество
(сказано ж
доктору: сам пусть лечится),
чаши лишившись в пиру
Отечества,
ныне стою в
незнакомой местности.
Именно вера в язык
вводит Бродского в классическую эстетику, сохраняет его экзистенциальное право
быть поэтом, не чувствующим абсурдности своего положения, подозревать за
культурой серьезный и неразгаданный смысл и, что тоже важно, сдерживать капризы
своенравного лирического "я", иначе его - в рамках эмоционального
квадрата - швыряет во все стороны: от любовного безумства к ироническому
признанию, от утверждения своей гениальности к утверждению собственного ничтожества.
[4, с.219]
Как истинный
творец, он сам подвел итог своему творчеству.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
24 мая 1980 года,
в день своего сорокалетия, Бродский написал стихотворение, которое подвело
итоги не только его собственной жизни за предшествующие годы, но в известной
степени исканиям русской поэзии в области языка, поэтической формы, культурного
и исторического контекста, художественной и этической свободы. Здесь не только
судьба Бродского, но, в обобщении, судьба русского поэта вообще.
Я входил вместо
дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок
и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл
в рулетку,
обедал черт знает
с кем во фраке.
С высоты ледника я
озирал полмира,
трижды тонул,
дважды бывал распорот.
Бросил страну, что
меня вскормила.
Из забывших меня
можно составить город.
Я слонялся в
степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя,
что сызнова входит в моду,
сеял рожь,
покрывал черной толью гумна,
и не пил только
сухую воду.
Я впустил в свои
сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб
изгнанья, не оставляя корок,
позволял своим
связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот.
Теперь мне сорок.
Что сказать мне о
жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я
чувствую солидарность.
Но пока мне рот не
забирали глиной,
из него
раздаваться будет лишь благодарность.
Единственным
долгом поэта перед обществом Бродский считает долг "писать хорошо". В
сущности, даже не только перед обществом, но и перед мировой культурой. Задача
поэта - найти свое место в культуре и соответствовать ему. Что, думается,
Бродский с успехом сделал.
Утрата связи с
живым, меняющимся русским языком не может пройти бесследно; это плата за
судьбу, которая, через страдания, муки и фанаберии поэта, предоставляет ему
право почувствовать в полной мере себя инструментом языка в тот момент, когда
язык оказывается не в обычном состоянии данности, а в положении ускользающей
ценности, когда осенний крик ястреба приобретает болезненную пронзительность.
Обозревая
творчество Иосифа Бродского, невольно приходишь к выводу: это поэт нового
зрения. Поэт, какого еще не было в истории русской литературы ХХ века.
Список литературы
Баевский В.С.
История русской поэзии. 1730-1980 гг. - М.: Новая школа, 1996.
Баранников А.В.,
Калганова Т.А., Рыбченкова Л.М. Русская литература ХХ века. Хрестоматия 11
класс. - М.: Просвещение, 1993.
Глэд Джон Беседы в
изгнании. Русское литературное зарубежье. - М.: Книжная палата, 1991.
Ерофеев В.В. В
лабиринте проклятых вопросов. - М.: Советский писатель, 1990.
Прищепа В.П.,
Прищепа В.А. Литература русского зарубежья. Учебное пособие. - Абакан, 1994.
[1]
Из "Нобелевской лекции" Иосифа
Бродского
|