Курсовая работа: Функции фантастики в реалистической прозе И.С. Тургенева и П. Мериме
Пробужденное чувство
страсти Клары Милич воспринимается и героем, и автором как недобрая,
неизвестная человеку сила, поработившая его волю. Понимая сферу Неведомого как
одну из стихий «тайных» сил, Тургенев выступает художником-психологом с умелым
изображением проявлений этой сферы бытия. Писатель показывает зарождение и
развитие процесса, когда свершаются вершинные, кульминационные точки
психического акта. Художник открывает закономерности во внутренней душевной
жизни человека со «смутной, болезненной» психикой, прослеживает на переходе
миров процесс превращения неясных психических возможностей в реальную действительность.
Такое психически
неустойчивое состояние души героев было характерно прежде для «черного» романа
в зарубежной литературе. Один из ее ярких представителей французский новеллист
П. Мериме в какой-то мере использовал в
творчестве немотивированную фантастику «готического» романа (Бахтин) в более
ранней новелле «Венера Илльская» (1837) и поздней - «Локис» (1868). Выбирая для
сравнения с тургеневской «Кларой Милич (После смерти)» как наиболее
характерную, с точки зрения реалистической фантастики, «Венеру Илльскую», мы
наблюдаем факт тесных творческих связей Тургенева с Мериме. В частности, с
ранней фантастикой французского новеллиста, носящей готический колорит, когда
Мериме стала привлекать реалистическая фантастика русский писателей.
В новелле «Венера
Илльская» Мериме статуя богини красоты убивает героя за ее осквернение. Однако
читатель стоит перед выбором: поверить этому или не поверить? Что это –
действие злых инобытийных сил или чего-то реального? События, которые
разворачиваются в провинциальном городке Илле, не поддаются интерпретации и
становятся фантастическими. Накануне свадьбы Пейрорад – сын играл в мяч с арагонцами.
В ответ на слова Альфонса де Пейрорада о будущем выигрыше гигант-испанец,
проиграв, пробормотал: «Ты мне за это заплатишь». В возбужденной послесвадебной
обстановке, ночью, в доме Пейрорадов рассказчик слышит, как что-то тяжелое
ступает по лестнице. Утром родители и слуги находят жениха мертвым. Экспериментальность
фантастики создается и ее реалистическим объяснением, и немотивированностью
изображаемого. Уже слыша шаги, рассказчик в пока еще неостывшей
послепраздничной атмосфере думает о том, что это пьяный жених ступает по лестнице
[23, c.98].
Рассказчик не верит в
реальность потусторонних сил и как реалист приводит аргумент в пользу
естественного объяснения. Писатель изображает мир гармонии и красоты
переходящим в уродливые формы, что связано с воздействием «таинственных»,
инобытийных сил на возбужденную психику человека. Рассказчик осознает, что это,
вполне вероятно, слуховые галлюцинации. В возбужденной послесвадебной атмосфере
шаги статуи воспринимаются и как конкретно ощущаемые шаги «увальня» - жениха, и
в то же время как нечто ирреальное, неведомое. В первом смысле это реальный,
бытовой план изображаемого. Во втором - невеста позже сообщит, что статуя, которая
якобы поднялась по лестнице к новобрачным, и задушила Альфонса в своих
объятьях.
Эпизод с напрасной
попыткой снять кольцо жениха с руки статуи не мотивируется никак. Рассказчик
выдвигает естественную мотивацию: герой слишком глубоко надел кольцо на палец
статуи. Но, что важно, герой надел перстень на руку Венеры как раз в день этой
богини, в пятницу, что говорит о его невольном обручении со статуей как с
невестой. Событие, действительно, показано фантастически, ведь это Венера сама
сжала свою руку, не давая герою снять кольцо с согнутого ею пальца. Рассказчик
напуган не меньше героя. Предчувствия сбываются, ирреальный мир наказывает за
кощунственное отношение к красоте, к божественным, космическим силам. Как
видим, герои пытаются использовать ирреальный мир в своих утилитарных целях и
несут за это наказание [21, c.165].
У Тургенева, как и у
Мериме, изображается объективно существование ирреального мира. Яков Аратов в
«Кларе Милич (После смерти)» общается с призраком возлюбленной Клары. Однако
так ли это – возможно ли такое общение, сам переход героя в иной мир – туда и
обратно? Все вроде так, Клара перед Аратовым, как живая, а мотивация
недостаточна, двусмысленна, читатель стоит перед выбором: реально это или
нереально? Возможно ли воздействие инобытийных сил? Применение фантастических
элементов в произведениях Тургенева и Мериме расширяет понятие быта до
Вселенной, более глубоко изображает личность в онтологическом аспекте, в ее
взаимоотношениях с мирозданческими законами.
Правдивость
сверхъестественного Мериме реализует в магнетических действиях, магических
обрядах, в объективности реального и ирреального миров. Французский новеллист
использует демонические силы в образах мертвецов, вампиров и привидений. Его
фантастика идет от известных психических явлений к неизвестным. В то же время
Тургенев, особенно в поздний период, близок к Эдгару По, рассматривая
фантастическое на грани разума и чувств. Русский писатель использует
предчувствие как завуалированную форму романтического средства познания и
изображения, фантастические герои Тургенева почти всегда умирают без насилия,
естественной смертью [2, c.29].
Типологическая близость
фантастики Тургенева и Мериме предполагает и типологическое различие. Прежде
всего, Мериме использует элементы «черного» романа, тогда как Тургенев далек от
всего готического. У Тургенева вина кроется не в разрушении природных запретов,
а в моральном аспекте. В изобразительности Мериме придает компактность,
краткость произведению. Тургенев же, как
писатель «большой лирической силы» (Мериме) выражает эмоциональный мир героев
свободно, пользуясь языковой палитрой, широко реализует гамму чувств и
переживаний. По мнению современного французского исследователя М. Кадо, фантастика Тургенева, с точки зрения содержательности,
научна, напоминает медицинские опыты, идет, скорее, от научного к художественному
пересказыванию.
Рассмотрев «таинственную
повесть» И.С. Тургенева «Клара Милич (После
смерти)» и новеллу Проспера Мериме «Венера Илльская», мы делаем вывод, что оба
произведения принадлежит к реалистической фантастике, характеризуемой, прежде
всего, «двоемирием», то есть одновременным существованием в тексте реальных и
инобытийных сил. К реальному герою Тургенева приходит призрак, у Мериме в
реальной обстановке оживает статуя. Во французской новелле как бы существует
любовный треугольник, с его недомолвками и обманом. В повести Тургенева два
человека не поняли свою любовь, не нашли друг друга, не сумели при жизни
разглядеть глубину своих чувств. У Мериме они наказаны за осквернение любви, у
Тургенева – за непонимание этого чувства. Их губят иррациональные силы как в
самом человеке, так и вне его. Высший божественный мир зорко стоит на страже лучших
человеческих чувств, создавая духовность всему человечеству [4, c.98].
Переводя Тургенева,
Мериме видит за фантастическими произведениями новое направление. Оба писателя,
обогащая реализм, вносят свой вклад в реалистическую фантастику. Их фантастика,
благодаря «двоемирию», расширению возможностей фантастического, раскрывает
универсальные законы бытия, а концепция фантастического отражает общие
идейно-эстетические тенденции в творчестве писателей-реалистов XIX века. Фантастика Тургенева и Мериме
предвосхищает интерес к фантастическому в искусстве ХХ века, когда фантастика в
романе и кино покоряет широкую публику. По-прежнему нет границ между реальным и
фантастическим, обычная реальность становится фантастической. Мир человеческого
существования с его новейшими реалиями, технологиями ныне поистине фантастичен
(например, изобретение мобильного телефона, открытия в биологии и т.д.).
Как средство усиления
познания и изображения реалистическая фантастика служит в художественных
образах моделью «двойственности», параллелизма миров - реального и ирреального.
Это обеспечивает эффективность духовного воздействия литературы, ее обогащение
божественно-нравственным смыслом, а главное – преодоление страха и ужаса
человека перед Неведомым, ирреальными силами, существующими, по мнению И.С. Тургенева и П. Мериме,
объективно как в самом человеке, так и вне его, во Вселенной [8, c.75].
Заключение
В результате проделанной
работы: проведен анализ литературы по теме исследования; рассмотрены сущность и история фантастики как
жанра художественной литературы, а также фантастические допущения; выделены истоки, типы, жанры и формы фантастики; охарактеризованы приемы литературной местификации П.
Мериме; проанализированы элементы фантастики в
«таинственных повестях» И.С. Тургенева.
Сравнительно-типологический
анализ фантастической реалистической прозы на примере произведений И.С.
Тургенева и П. Мериме позволил сделать следующие выводы:
1. Фантастика выделяется как особый вид
художественного творчества по мере отдаления фольклорных форм от практических
задач мифологического осмысления действительности. В
современной науке о литературе фантастическое определяется как эстетическая
категория, которая «устанавливает «пределы» и «правила» нарушения в искусстве
законов объективного мира. Чаще всего понимается как нарушение пространства и
времени, появление чудесных персонажей, магических предметов».
2. Фантастическое допущение, или фантастическая идея – основной элемент жанра фантастики. Он заключается во введении в произведение фактора, невозможного с точки зрения читателя либо героев произведения. 3. Новеллы Мериме – наиболее популярная часть его литературного наследия. Творчество Мериме принадлежит к числу самых блестящих страниц в истории французской литературы XIX столетия. В них очень своеобразно и искусно сочетаются черты бытового реализма и элементы фантастики. При этом подобное сочетание не нарушает художественной гармонии целого, ибо фантастические мотивы в руках Мериме обретают реалистический смысл, служат раскрытию объективных общественных закономерностей. 4. Вопрос о фантастичности содержания «таинственных повестей» И.С. Тургенева оказывается тесно связанным с проблемой мировоззрения писателя, для которого была характерна чуткость к сфере чудесного, что и побуждало его к рациональному осмыслению проявлений этой сферы. Таким образом, таинственные, загадочные явления, изображаемые Тургеневым, как правило, связаны с психологией и являются, хотя и не всегда, проявлением еще неизвестных, недоказанных наукой естественных законов, а фантастика, как пишут исследователи, имеет «качество психического феномена», то есть является неусловной, психологически мотивированной.
5. Романтизм и
«таинственные» произведения Тургенева сближает многое: и романтический герой, и
обращение ко всему фантастическому, экзотическому, и стремление к обоснованию
идеи самоценности человеческой личности. «Таинственные» повести, рассказы о
старине, творчество И.С. Тургенева 1860-х годов в целом воспринимается как
новое слово в его художественной системе как с точки зрения содержания,
сюжетики, так и с точки зрения жанра.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6 |