Контрольная работа: Поэма Гоголя "Мертвые души"

Контрольная работа: Поэма Гоголя "Мертвые души"

Содержание

Введение

1. Художественное своеобразие поэмы Гоголя «Мертвые души»

1.1 История создания поэмы Гоголя

1.2 Характеристика историзма поэмы Гоголя

2. Образ автора в поэме Н.В. Гоголя «Мёртвые души»

Заключение

Список литературы

«Мертвые души» Гоголя — творение столь глубокое по содержанию и великое по творческой концепции и художественному совершенству формы, что одно оно пополнило бы собою отсутствие книг за десять лет и явилось бы одиноким среди изобилия в хороших литературных произведениях»[1].

Столь высокая оценка «Мертвых душ» была дана Белинским в конце 1843 года. С момента этого высказывания прошло почти полтора века. Но и по сей день феномен Гоголя поражает с не меньшей силой. В чем причина? Легко как будто ответить: в гениальности создателя «Мертвых душ». Но такое объяснение будет слишком неконкретным, общим. Ведь каждый великий художник имеет свои, особые истоки и импульсы творчества. Имел их и Гоголь.

Необычайная история написания «Мертвых душ» уже таит в себе немало удивительного. С глубоким удовлетворением Гоголь работал над поэмой 17 лет: он первоначального замысла (1835) до последних фрагментов и штрихов перед самой смертью (1852). Завершив наконец «Мертвые души», сжег их второй том. Вначале хотел изобразить «всю Русь» «с одного боку». А дал картину небывало разностороннего охвата явлений. Воспринимал «Мертвые души» «предлинным романом». И назвал — поэмой. Можно привести другие примеры странных несовпадений. Но лишь для того, чтобы подчеркнуть оригинальность человеческой и творческой индивидуальности Гоголя.

Писателю всегда было «тесно» в одной сфере деятельности, в одном направлении творчества, в одном жанре литературы. Душа Гоголя жаждала союза между самоуглублением и широкой общественной деятельностью, проникновением в противоречия сущего и возвышением к гармоничным формам жизни, строгой объективностью выводов и изображением собственных, сокровенных раздумий. Этим устремлениям вполне отвечали могучие возможности художника[2].

Цель данной работы: Проанализировать образ автора в произведении «Мёртвые души».

Задачи работы:

1.  Изучить историю создания поэмы Гоголя.

2.  Рассмотреть характеристику историзма поэмы Гоголя.

3.  Проанализировать образ автора в поэме Н.В. Гоголя «Мёртвые души».

1.1 История создания поэмы Гоголя

Почти полтораста лет тому назад, летом 1842 года, Огарев прислал Герцену в его новгородскую ссылку подарок. Это была книжная новинка — только что вышедший в Москве первый том «Мертвых душ». Герцен тут же записал у себя в дневнике: «Удивительная книга, горький упрек современной Руси, но не безнадёжный. Там, где взгляд может проникнуть сквозь туман навозных испарений, там он видит удалую, полную сил национальность... Грустно в мире Чичиковых, так, как грустно нам в самом деле, и там и тут одно утешение в вере и уповании в будущее»[3].

Так начиналось бессмертие удивительной книги. В сознании многих читательских поколений сталкивались и спорили между собою и впечатления разные, и чувства противоположные.

«Горький упрек современной Руси» противостоял «удалой, полной сил национальности». Та и другая формулировка принадлежит Герцену, но они повторялись в разных вариантах, в разных оттенках, начиная со спора по поводу книги между славянофилами, видевшими в основном только полную сил национальность, и западниками, защищавшими горький упрек.

Эти разноречия заложены в самих «Мертвых душах». На протяжении длительного времени они не теряли остроты и силы внутри поэмы.

Если представить себе историю русской культуры и самосознания протяженной в пространстве, спроецированной наподобие географической карты, то «Мертвые души» окажутся на ней чем-то вроде людной узловой станции, недалеко от ярмарки, в скрещении многих железнодорожных и других путей, связанных и с прошлым и с будущим русской культуры. Прошлое — великая книга Радищева, будущее — «У! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!»

Вот почему силовое поле «Мертвых душ» намного превышает несколько сот страниц книжного текста. Оно пронизывает весь русский девятнадцатый век токами высокого напряжения.

Относительно «Мёртвых душ» известно, что Пушкин (тут уже во второй раз, после «Ревизора») сыграл важную, решающую роль в жизни Гоголя. Первый раз он подсказал Гоголю нехитрый и увлекательный для сатирика сюжет. Во второй раз дело было сложнее. Внешняя завязка была в устах Пушкина столь же бесхитростна. Однако, по словам Гоголя, Пушкин привёл ему пример Сервантеса и «Дон-Кихота», иначе говоря, поставил перед младшим другом задачу обширного повествования: эпоса, вмещающего в себя картину целой эпохи.

Не однажды перед романистами девятнадцатого века вставал Рыцарь Печального Образа и его автор. Диккенс в начале работы над первым своим большим романом, задумывая фигуру мистера Пиквика, вспоминал смешные и горестные приключения героя великой книги. Достоевский ставил в прямую связь князя Мышкина с Рыцарем Бедным, с потрясающим воздействием на читателей сервантесовского героя.

Гоголь впоследствии признавался: «На этот раз я сам уже задумался серьезно». Что означала его серьезная дума? Она была связана опять с Пушкиным, с тем, как определял Пушкин свойство гоголевского дарования: «Он мне говорил всегда, что еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни; уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем»[4].

Так подчеркнуто противопоставление мелочного — крупному. Постепенно, на протяжении длительной работы, укрупнялся в глазах Гоголя замысел «Мертвых душ». Незатейливая история мошенничества при закупке крепостных рабов приобретала в глазах автора смысл, обобщающий весь социальный строй николаевской России. Этот смысл оставался подспудным, подразумеваемым в подтексте и за текстом, и в то же время он с неожиданной силой проступал наружу, просвечивал в лирических отступлениях.

Гоголь назвал свое произведение поэмой. В этом была его новаторская смелость. Привлекая его собственные мысли о литературных жанрах, можно понять, чем Гоголь руководствовался. По словам Гоголя, «роман не берет всю жизнь, но значительное происшествие в жизни». Роман сближается с драмой, где «пролетающие мимо явления» не находят себе места, где все действующие лица обязательно вовлечены в общий для них конфликт и, стало быть, связаны с главным героем. Иное дело в представлении Гоголя — эпопея. Она «объемлет не некоторые черты, но всю эпоху времени, среди которого действовал герой с образом мыслей, верований и даже признаний, какие сделало в то время человечество». Гоголь прибавляет: «Такие явления от времени до времени появлялись у многих народов. Многие из них хотя и писаны в прозе, но тем не менее могут быть причислены к созданиям поэтическим».

Мысль эта высказана Гоголем применительно к таким произведениям, которые он определяет, как «меньшие роды эпопей».

Таким образом, понятие «поэтического» в «Мертвых душах» не ограничено непосредственным лиризмом и вмешательством автора в повествование. Гоголь указывает на большее — на обширность и объемность замысла в целом, на его универсализм.

1.2 Характеристика историзма поэмы Гоголя

Анализируя историю создания поэмы «Мёртвые души», мы сталкиваемся с одной важной особенностью поэмы, которая при современном, свежем чтении «Мертвых душ» поражает читателя!

Гоголь задумал «Мертвые души» как поэму историческую.

С большой последовательностью он отнес время действия первого тома, по меньшой мере, лет на двадцать назад, к середине царствования Александра Первого, к эпохе после Отечественной войны 1812 года.

Гоголь прямо заявляет: «Впрочем, нужно помнить, что все это происходило вскоре после достославного изгнания французов». Вот почему в представлениях чиновников и обывателей губернского города Наполеон еще жив (он умер в 1821 г.) и может угрожать высадкой с острова Святой Едены. Вот почему быль или сказка о несчастном одноруком и одноногом ветеране победоносной русской армии, бравшей Париж в 1814 году, так живо действует на слушателей почтмейстера. Вот почему один из героев второго тома (над которым Гоголь, как уже сказано, работал значительно позже), генерал Бетрищев, целиком вышел из эпопеи двенадцатого года и полон воспоминаний о ней. И если Чичиков выдумал за Тентенникова какую-то мифическую историю генералов двенадцатого года, то и это обстоятельство льет воду на историческую мельницу Гоголя.

Есть и другие показатели историзма Гоголя. Он скрупулезно очерчивает круг чтения губернских чиновников. «Председатель палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского, которая еще была тогда непростывшею новостию». А ведь «Людмила» была написана и напечатана в 1808 году!

Так тщательно и многообразно окружал Гоголь свой рассказ приметами иной эпохи.

Отодвигая события «Мертвых душ» назад во времени, Гоголь был последователен и принципиален.

Было бы наивным предполагать, что историзм понадобился автору во избежание придирок со стороны цензуры, тем более что как раз явный признак миновавшей эпохи — «Повесть о капитане Копейкине», только одна и вызвала придирку цензоров. В какой-то степени это можно было предвидеть: в 1842 году исполнилось тридцать лет со времени Отечественной войны и круглая дата нашла отражение в официальной пропаганде.

Страницы: 1, 2, 3